Страница 15 из 20
– Пробивать нужно, – кликнул он Даждьбора. – Хорошо бы расчистить реку, выпустить на простор. Про то и былину сложить не грех!
– Прогуляемся в скалы, вождь? Здесь предгорья богатые, щедрые. Может, Мельты подарят нам камушки, годные для мажьего порошка? А порох откроет любые заторы.
– Добре, – обрадовался Викард. Слинять из лагеря ой как хотелось, от всей этой гнили и вязкой хандры, а тут и дело сыскалось достойное.
– А ну стоять! – вклинился Тверк, свесившись с мшистой ёлки. Где только таился, шельмец! – Тёмный маг речь толкнул, велит строить плот, дабы в разливе попой не мокнуть, а вы хотите козлами по горным отрогам скакать?
– Не на прогулку сбираемся, друже! – укорил древоида возмущённый Даждьбор.
– А деревья валить, значит, Стейси будет?
Викард хохотнул, представив картину, погрозил древоиду пальцем:
– У кого топор, тот и рубит, Тверк. Ну а мы, так и быть, потаскаем полешки.
Сразу расхотелось бежать из лагеря. Сразу сделалось интересно и весело.
Лес валить – молодецкое дело! Можно бревна повертеть-покрутить, покидаться ими с обрыва. Опять же, плот – штука полезная, по реке враз домчит до затора, а уж там поглядим, чем его сковырнуть.
– Парус нужен, – щебетал Ван-Свитт, задолбавшийся пешим бродить по лесам. – Скидывайте плащи, дружиннички, а игла с клубочком всегда при мне!
– Наши плащи, – отмахнулся Викард, – давно превратились в рыбачьи сети. Какой из них парус, дыра на дыре. Бабника разоряй, сердцем чую: есть у монаха чистая тряпка в запасе. А ну как встретится с Императрицей!
– В нашем болоте? – усомнился Ван-Свитт. – Прям девка красивая шагнёт из-за ёлки?
– Вера творит чудеса! – обнадёжил мразя Викард.
Вран не поленился, помянул Единого, заглянул за ближайшую ель. Вернулся к товарищам с видом, полным смирения и покаяния:
– Не сильна моя вера, братцы, увы!
– Ну так оставь Бабнику бабниково. Лучше верёвки неси. И мох собери в котелок, там ягель растёт, пригодится.
Истерро порылся в своих узелках, которых даже в этом походе тащил на себе предостаточно, смущенно выдал Ван-Свитту плащ, сладко пахнущий мыльным корнем.
– Чудны дела твои, Боже Ушедший! – воздел руки к небу мразь, повторяя любимый жест Светлого. – Да ладно, Бабник, что ты скукожился! Не напрасно тащил на себе, хвалю. Пригодится бельишко детишкам. Как помчимся по водной глади да под белоснежным парусом!
– Слишком приметно выходит, – опечалился Альбин Вран. – Таились, по лесам пробирались, а тут кучно да по открытой воде. Расстреливай, кто не ленивый! Бери в полон добрых молодцев.
– Вот раскаркался, – отмахнулся Тверк. – Наше дело простое, ворон. Разведать, что за хрень притаилась в Пустотах. А быстрее, чем по воде, не поспеть.
– Убедили, – хихикнул коварный Стейси. – Извиняй, милсдарь Бабник: плащик твой новый выпачкаем в травяном соку. А плот ветками укроем для верности. Вроде как куст плывет по реке.
Истерро сморщился, выгнул брови, всем видом изображая страдание, но руки не поднял, поостерегся. Учуял, что друг инь-чианин заготовил шишку, чтобы метнуть. Уже несколько дней неугомонный Берсерк развлекался подобным манером, отучая от величавых жестов.
Викард наслаждался спектаклем. И шишку метнул в Ван-Свитта, вновь передразнившего Бабника.
А дальше они с Даждьбором валили могучие ели, так, что хруст стоял по тихому лесу, будто снова в Мельтах случился обвал.
Тверк, Даритель и Альбин Вран попеременно срубали толстые ветви топором древоида, поминая и проклиная всех колючих тварей Межгорья. Дэйв обжигал ветки потоньше, негодуя на суровую долю. Стейси взялся вязать стволы. Истерро отправили за белым мхом, снабдив котелком и объёмным мешком, связанным из старой рубахи Викарда.
Лишь Эрей прохлаждался в тенёчке и с ладони ел ежевику, найденную побратимом в лесу. Губы его почернели от сока. На извращённый Викардов вкус, смотрелся братко забавно.
Плот собрали на берегу, лишний раз проверили все узлы, подогнали плотнее брёвна. По центру пристроили мачту, нацепили сшитый Ван-Свиттом парус. Заодно полоумный Стейси проявил доброту и заботу, неслыханную для мразёвской породы: заштопал, как мог, бельишко, что накидали товарищи. Иглой он орудовал ловко, что твоя белошвейка, штопку скреплял заговорами, нашёптывал что-то при каждом стежке.
– Так он и с куклами может, – поделился Викард с Истерро, когда тот вернулся с набитым мешком. – Свяжет куколку из соломы, с паклей вместо волос, плюнет, кровью помажет, иголочкой посередь шуранёт с причитаньями и заклятьями, и всё, нет человечка.
– Но ведь это убийство, Викард. Не верю!
Великан посмотрел на Бабника, почесал в бороде, ухмыльнулся. Вот ведь святая душа, ничему-то дорога не учит! Всё полагает, в дружине мразёвской сплошь храбрецы да герои, зазря кровь не пустят, жизнь не отнимут!
Смолчал: а почто веру рушить? Зачем вновь выламывать стержень Света?
Всякой вере основа нужна, пусть наивная, пусть чудная, но на чуде, завещанном предками, целый мир стоит да не падает! Ибо родился из Света и Тьмы, а населился из малого семени.
– Святогор! – позвал братко одними губами.
Викард присел рядом, навострил уши. В почерневшую от ежевики ладонь подсыпал недозрелой лещины, что вытащил из кармана портков.
– Где промышлять исхитряешься? – удивился маг, любуясь орехами. – И когда, вот главный вопрос.
– Худо тебе?
– Руда уже близко. Рядом с ней будто зубы болят.
Викард поскрёб бороду, тряхнул рукавом, метнул сюрикен в старый пень. Поманил рукой, притянул обратно. Снова метнул с плеча.
– Вот скажи мне, братко, на кой? Зачем Руда твоему Ригару, коли магу Камней она в тягость?
Эрей рассмеялся, напрягая мразей. Они не боялись тёмного мага, но смех Эрея будоражил кровь, точно призыв боевой трубы.
– Не в тягость. Нам проще, чем остальным: власть Руды слаба над тёмными магами. К тому же Ригара здесь нет, сидит в Аргоссе, в хрусталь наблюдает.
– И? – напомнил великан о вопросе. – Братко, ну очень мне любопытно!
– Ему нужно убить сына Рандиры.
– Вона как, – протянул Викард. – Ох, я б руки-то оборвал Сильнейшему. И над трупом позабавился всласть…
– Не бахвалься, – оборвал его маг. – Чем болтать без толку, наведайся в горы. Вдруг ответят Мельты на поклон и ласку? Только Бабника с собой прихвати. Не сегодня, но рисковать не станем.
Викард подскочил, махнул Даждьбору, поманил грязным пальцем Истерро, норовящего подслушать разговор побратимов.
Эрей щёлкнул пальцами, вскрывая орех. После камней что ему скорлупа, в пыль разотрёт и отправит под ногти! Причмокнул, высасывая молочную сладость. Тяжко тёмному магу, ой, лихо! Сроду не тянулся за белым сахаром, а теперь только знай подноси!
Бабник пристал с расспросами, но получил пинки да тычки сразу от двух инь-чианьских витязей. Ибо незачем пачкать тишину словами, если собрался к подножию Мельт. Викард стукнул пальцем в висок, дозволяя копаться в сознании, и открыл Истерро нехитрый план: сходить на промысел к ближним отрогам. А потом ухватил монаха за шкирку, кинул тюком на широкую спину и припустил вслед за Даждьбором, выкладываясь в быстром беге.
Истерро с перепугу вцепился в волосы, заплетённые по обычаю в десять кос, дёрнул, будто лошадь осаживал. Викард не сдержался, заржал по-конски, взбрыкнул, точно резвый скакун. Но останавливаться не подумал: так славно бежалось, что душа инь-чианина песнь слагала от счастья.
После долгого унылого пути по пустыням, по выжженным степям и иссохшим рекам – наконец-то горы, великие Мельты. Наконец-то прохлада вместо жары, шуршащие шаги близкой осени. А за хребтом, за вершинами белыми раскинулась родная Гардарика! Многоводная, многозвучная, с гудками потешными, скоморохами ряженными, со зверьём опасным и диким! С непролазными чащами, с отвесными скалами, с озёрами синими, что девичьи глаза. Иной покон, и песни, и люди. Милый сердцу, желанный край!
«Когда-нибудь, – в мыслях поклялся Викард, так, чтоб услышал Бабник, – я покажу тебе город над озером, проведу в покои родителя, обучу любить благодатный простор, что вы считаете варварским!»