Страница 1 из 14
Мария Карташева
Городской детектив. Часть 3. Смерть в отпечатках
Глава 1
Острый железный край крыши гулко тёрся о дребезжащий водосток, и вместе с ветром этот звук носился в воздухе тягостной заунывной какофонией, оседал на мокрой грунтовке, путался в свете фар одиноко бредущей по окраине города машине. Вскоре автомобиль, окончательно сбившись пути, остановился, из тёплого нутра вышла женщина, покрутила головой, надеясь что-то рассмотреть в еле освещаемой фонарями темноте, но испугавшись метнувшейся по обочине тени, снова забилась в машину.
Новый порыв ветра, а может, наступающий восход слизнули электрические разряды в стёклах фонарных столбов, ненадолго этот отрезок грунтовой дороги погрузился в ночное непроглядное безмолвие, и только фары автомобиля протыкали тяжёлое чёрное покрывало, да не успокаивалась крыша с трубой, противно вереща и надрываясь ещё сильнее. Вскоре рассвет окрасил в серое сумрак ночи, стали видны лужи, блестящие от влаги и лежащие на земле облетевшие листья, часть чьего-то поваленного забора и опустевший автомобиль, который стоял заведённый, чадя выхлопной трубой.
– Алё, милиция, – стоя напротив пустой машины и подслеповато щурясь, проговорила старушка с маленьким лицом и полностью закутанная в длинный плащ, поминутно поправляя на голове косынку. – Чё, мне кудась звонить, если здесь машину посреди дороги раскорячили? Милый, ты мне не говори, как правильно, я в четыре встала, в окно глянула, она стоит. Я в девять второй раз чай пить пошла, она опять стоит, сейчас полдень, она стоит. Причём всё время она была взведённая, сейчас, наверное, издохла совсем или топливо гикнулось. Так кудась звонить, чтобы разобрались?
После звонка дремлющее пространство окраины стало потихоньку просыпаться, сначала от рычащего двигателя машины участкового, потом воздух взволновали сине-красные маячки машины ДПС, так как прошёл сигнал, что оставленная машина принадлежит их сотруднику, а потом к месту прилетел беспокойный отец, почти всю ночь обзванивавший знакомых дочери, так как она обещала быть на семейном ужине, но так домой и не приехала.
– Мужики, чего происходит? На фига она вообще сюда приехала? – стенал он, нарезая круги вокруг машины. – Ни черта не понимаю. Сказала, папа, я еду. – мужчина стал нервно вырывать из кармана куртки застрявший там телефон и, вытащив вместе с порвавшейся подкладкой, быстро набрал номер. – Стас, это Митя Кононов. Можешь приехать? У меня дочь пропала.
***
Открыв глаза, Глафира сначала не сразу поняла, где находится, и только потом осознала, что если она перестанет быть маминым Воробушком, то ей совсем не на что будет опереться в этой жизни. В пятницу, улизнув с работы пораньше, Глаша взяла билет на самолёт и уже ближе к вечеру предстала перед удивлённым взором родителей, только недавно добравшихся до нового места папиного назначения. Потом был долгий весёлый ужин, бесконечные тосты за новый замечательный большой дом на берегу Обского моря и за новую папину работу в составе преподавателей Академгородка в Новосибирске.
Выйдя с отцом на веранду, Глаша огляделась, подсела к отцу и проговорила:
– Папа, почему тебя раньше не пригласили?
– Глаша, наверное, потому что я не спрашивал. Мне казалось, что наш переезд в Европу будет каким-то радостным, но, наверное, этот отрезок своей жизни я не буду вспоминать с удовольствием. Дом, Глаша, есть дом. И потом, я же не привык продвигать себя, что ли. А здесь просто обстоятельства сложились очень удачно, позвонил старый товарищ, разговорились, а он декан, и они как раз искали преподавателя моего уровня.
– А Никита?
– Они решили, что тоже останутся здесь. Но купят квартиру в городе, сейчас решили смыть с себя нервозность переезда, поехали в Сочи.
– Я так рада, что вы вернулись.
– Хорошо, что ты приехала, мама просто сразу расцвела. Ты, Глашенька, пожалуйста, больше не отдаляйся.
– Не буду, папа. Не буду. – девушка покачала головой, чмокнула отца в щёку и пошла наверх, в небольшую спальню, которую оставили специально для Глафиры.
Утром, спустившись на кухню и распахнув тяжёлые шторы, Глафира стояла в хороводе солнечных лучей, смотрела, как красиво скачут морские волны и вдруг нащупала внутри себя прежнее тёплое счастье. Это было словно давно забытое чувство, помогающее держаться на плаву.
– Доброе утро.
Глафира развернулась, улыбнулась настороженно вошедшей Ане и кивнула на холодильник:
– Давай завтрак вместе приготовим?
– А уже всё готово, – девочка пожала плечами, – мы ещё в восемь встали и просто ждали, когда все проснуться. Мама, – выпалила Аня, но сразу осеклась, – простите.
– Аня, давай условимся, – подойдя ближе, сказала Глаша, – ты имеешь полное право называть родителей «мама» и «папа». Хорошо? Это твой дом.
– Я стараюсь, но столько случилось, что иногда не понимаю, как себя вести.
– Давай поступим следующим образом, – Глаша взяла девочку за руки и, глядя в глаза, сказала, – попробуй воспринять меня как старшую сестру. Не замыкайся в себе, ты же понимаешь, кто, как не я, знает твою историю. Если тебе будет трудно, сложно или просто захочется поболтать, ты всегда можешь мне позвонить. Ну, а по своему опыту, скажу, что лучшей подружки, чем наша мама, не найти. Кстати, где родители?
– Они во дворе, думают, что устроить в сарае. Папа настаивает на мастерской, мама говорит про курятник.
– Да? – удивилась Глаша. – Можно подумать, папа хоть раз держал в руках молоток. А мама кур видела только в магазине в виде тушек, я боюсь, что она плохо понимает, что в живой природе они с перьями. Беги зови всех завтракать, я пока кофе сварю.
Аня рассмеялась и побежала на улицу, а Глафира, поискав на полках кофейные зёрна, счастливо выдохнула:
– Я дома, какое счастье.
Одновременно с поднимающейся кофейной пенкой у Глафиры зазвонил телефон, и она, обжигая руки, быстро переставила турку с плиты на стол и схватила мобильник.
– Слушаю. – дуя на пальцы, проговорила девушка.
– Глафира, привет. Это Яна Кислицына.
– Кто? – Глаша нахмурилась, пытаясь откопать в памяти едва знакомое имя.
– В школе мы с тобой вместе учились. – нетерпеливо добавила девушка и перед внутренним взором Глаши чётко нарисовался образ королевы класса, пренебрежительным взглядом окидывающей тех неудачников, кто не сумел попасть в толпу её свиты.
– Да, Яна, вспомнила. Привет. – со вздохом отозвалась Глафира и загрустила.
С тех пор как она стала работать в органах, к ней постоянно обращались с просьбами, казалось бы, совершенно посторонние люди, о которых она не слышала годами. Одним нужно было вернуть права, другим помочь с соседями, а третьим пугнуть мужа, последнее нравилось Глаше особенно, потому что она явно представляла себе, как она пугает этого самого мужа, надевая на себя страшную маску и бегая за ним по городу.
– Ты же в полиции работаешь? – без предисловий спросила Яна.
– В следственном комитете. – вяло поправила её Глафира.
– Это, наверное, ещё лучше. Глаша, у меня подруга пропала.
– Когда? – спросила Глафира, внутренне благодаря Вселенную, что на этот раз не собака и не хомячок, потому что такое в её практике уже было.
– Утром, сегодня.
– Яна, сейчас три часа дня, – терпеливо проговорила Глафира, – ты уверена, в том, что говоришь? Может, она просто телефон забыла зарядить, например.
– Глаш, я ж не дура совсем. Мы с ней рано с утра сегодня ехали за город, машина сломалась, хорошо, что рядом был сервис, мужики сказали, что там что-то серьёзное полетело. Недалеко была станция, мы решили вернуться в город на электричке, зашли вместе на платформу, я отошла воды купить, там магазинчик недалеко, вернулась, а её нигде нет. Телефон выключен.
– Яна, давай, я задам несколько уточняющих вопросов, – осторожно проговорила Глафира, – вы точно не ругались?
– Нет, Глаша. Я обыскала там всё вокруг, вызвала полицию, даже заставила камеры посмотреть. Видно, что мы с ней зашли на вокзал, видно, как я отошла от неё, она повернула за столб и пропала! – почти выкрикнула Яна. – Прости, я просто вся на нервах. Я приехала в город, пошла к ней домой, никто не открывает. Но я точно знаю, что к ней кто-то приходил после нашего отъезда.