Страница 16 из 41
Разворачиваюсь, выбегаю в коридор и несусь к выходу. От основного входа сворачиваю вправо, чтобы немного восстановить дыхание. Прислоняюсь лбом к кирпичной стене. Вот же ублюдок!
Но тут…
– Ты так просто от меня не отделаешься, Карина, – откуда ни возьмись, за спиной вырастает Юра, закрывает мне рот рукой и начинает шарить своей мерзкой ладонью по моему телу.
– ПУСТИ! – кричу ему в руку, – СЕЙЧАС ЖЕ ОТВАЛИ, ИЗВРАЩЕНЕЦ!
Чёрт, мы у второго выхода из здания! Мерзкие пальцы бывшего уже орудуют под моей футболкой. Юра буквально рвёт застежку лифчика. Расстегивает мои джинсы и пытается стянуть их с меня. Боже, он такой сильный!
– Сейчас я тебе покажу… шлюшка малолетняя… работа у неё, танцы… сколько богатеев через тебя прошло, а?!
– Пошёл вон! Козёл! – отпихиваю его, кусаюсь, царапаюсь, молочу руками.
– Ишь ты какая… горячая… ничего, сейчас я…
ВЖЖЖ!
Сзади раздается громкий визг тормозов, два резких хлопка двери. От меня буквально отрывают мерзкое тело бывшего и затем я слышу его истошный вопль…
Глава 11
Ярослав
– По-моему, мы рановато приехали, – Марат глядит на часы.
– Ничего, поймаем её и поедем в аэропорт, – говорю спокойно, откидываясь на сиденье, – Олег пусть возьмёт выходной.
Акаев смотрит на выходящие из универа стайки девчонок.
– Студенточки, – тянет друг, – такие невинные на первый взгляд. Но за бабки готовые отсосать в ближайшей подворотне. И в жопу дать…
– Не все, – отрезаю.
– Согласен. Карри не такая, – он с придыханием произносит имя нашей малышки, – она сама нежность. Сдобренная пряностью и остротой. Так бы и сожрал её.
Ухмыляюсь. Можно подумать, что Акаев – легкомысленный ловелас, но это не так. Просто в его прошлом груз куда более тяжелый, чем в моём. И он вынуждает его быть осторожным.
– Как скоро ты сможешь подобрать алгоритм для взлома замка? – меняю тему.
– В процессе. Но Антонов не должен ничего заподозрить.
– У нас хвост, не забыл? Нужно сделать дело и залечь на дно, – сую в зубы сигарету, – меня напрягает этот мудак из следственного.
– У него ни зацепки, – ухмыляется Марат, – они там психуют, но подобраться к нам не могут. Всё шито-крыто.
– Надеюсь. Потому что теперь мы отвечаем и за безопасность Карины.
– Если кто тронет нашу перчинку, в асфальт закатаю, – лыбится Акаев, – о! А вот и… стоп, она куда понеслась?
Бросаю взгляд на хрупкую фигуру Карины. Она выскакивает из здания, затем бежит куда-то за корпус. На ней лица нет. Не понял…
– Эээ… – Марат, очевидно, тоже нихера не разобрался.
– А вот это уже интересно, – вслед за нашей девочкой выскакивает хрен, что подвозил её, бывший, и бежит за Карри.
Давлю на газ, распугивая безмятежных студентов. Конечно, лучше нам здесь не светиться. Но у нашей девочки проблемы. Рву к переулку…
– Блядь! – выругивается Марат, – вот же паскуда!
Мы видим, как препод Карины пытается её изнасиловать. Мой разум мгновенно отключается. Бью по тормозам, нашим «Геликом» загораживаю проход, чтобы ушлёпок не сбежал.
Марат выскакивает из машины на ходу. Я следую за ним.
– Иди сюда, мразь! – рычит друг, за шкирку отрывая жалкое тело препода от нашей Карри.
Швыряет ублюдка на землю. Начинает пинать. Побегаю к Карине, разворачиваю и прижимаю к себе. Она вся дрожит. Цепляется за мою рубашку. Ледяная, перепуганная. Её футболка порвана, джинсы наполовину спущены.
– Яр… Марат… – шепчет, – это вы…
– Мы здесь, девочка… всё хорошо, – глажу её по голове, пытаясь придумать хоть одну причину, чтобы прямо здесь не забить насильника до смерти.
– Сука! – рычит Марат, ломая старпёру ребра.
Тот стонет, закрывается руками. На асфальте остаются следы крови. А я слышу хруст костей. Испытываю садистское удовольствие от этих звуков.
– Стой! – вскрикивает Карина, – Марат, ты убьешь его!
– И что? – Акаев замирает, – он пытался взять тебя силой!
– Он того не стоит… – шепчет Карри, даже не глядя на своего горе-бывшего, – не стоит портить себе жизнь и марать руки.
– Вот тут ты ошибаешься. Марат! – передаю напуганную девочку другу, закатываю рукава и иду к насильнику.
Внутри нет ничего. Ни эмоций, ни сострадания. Пусто! Препод харкает кровью.
– Повезло тебе, утырок, – выплевываю, присаживаюсь и с силой хватаю ублюдка за волосы, – если бы она попросила, он бы убил.
– Не надо… прошу… – хрипит он.
– Жалкое зрелище. Ты не мужик. Подобие.
Ударяю его мордой об асфальт. Нависаю сверху и ботинком наступаю на горло.
– Значит так, бывший. Сегодня она сохранила тебе жизнь.
Слегка давлю. Утырок начинает задыхаться. Бьет своими лапками по асфальту.
– Но, если ещё хоть раз Карина пожалуется на твоё навязчивое внимание к ней… Или ты вдруг станешь строгим преподом, пытающимся завалить её экзамен… Или вдруг захочешь неформально пообщаться…
– Не…не надо… прошуууууу… я ннеее… будуууууу....
Но мне похуй. Внутри просыпается хищник.
– Мы узнаем об этом, – давлю сильнее, – и выпотрошим тебя, как куропатку. Я понятно объяснил?
– Дддаааа…
– Отлично. Тогда пока живи. Но помни, что мы наблюдаем за тобой, Юрик.
Иду к машине. Мне стоило огромных усилий просто не размозжить его жалкую черепушку. Но Карина этого не хочет. Значит, хищник подчинится.
– Ну как ты? – спрашиваю её, когда мы подходим к внедорожнику.
Открываю заднюю дверь, Марат сажает Карри на сиденье. Она вся дрожит.
– Бедняжка, – Акаев качает головой, – нужно было убить утырка.
– Не нужно убийств… – она всхлипывает, – давайте уедем отсюда. Подальше.
– Как скажешь, – касаюсь её щеки, но девушка машинально дёргается.
Сука! Зверь внутри рвётся наружу. Цепи вот-вот треснут. Так что сажусь за руль и даю по газам.
То и дело поглядываю на Карину в зеркало. Она задумчиво смотрит в окно. Марат выглядит совсем разбитым. Да и мне не лучше. Это наша вина. Не нужно было вообще отпускать её одну.
– Прости, перчинка, – вздыхает друг, – не уберегли тебя. Он точно ничего не сделал?
– Нет, – тихо говорит, – спасибо вам.
Всхлипывает. Её подбородок дрожит. Карри закрывает лицо руками. Безумно хочу обнять и успокоить. Увезти так далеко, чтобы она забыла всю боль, через которую прошла. Чувствую острую потребность всегда её защищать.
– Он озверел, когда увидел фото… у Антонова вчера… в общем… – еле держится, чтобы не заплакать.
–Плачь, – говорю ей, – не стесняйся нас.
– Мы всё понимаем, перч, – криво улыбается Марат, – доверься нам.
Она молчит. Обдумывает что-то. Кусает губы. Затем начинает говорить совсем тихо…
– Меня три года подряд насиловал отчим…
Марат
Я знал! Сука… надо было Гошу прикончить ещё тогда! Извращенец поганый. Я чуть не прибил препода нашей перчинки. Как увидел, что тот прижимает её к стене, лапает, лезет в те места, куда можно лишь нам с Яром… сорвало меня с катушек.
Еле остановился.
А сейчас сижу и беспомощно слушаю, как нашу красивую невинную девочку растлевал старый извращенец. Она говорит лишь сухие факты. В эмоции не углубляется.
Но моя фантазия слишком живо рисует эти мерзости. Желваки Яра ходят ходуном. Пальцами друг впивается в руль. Он зол, как и я. И хочет прибить Гошу. Мы переглядываемся. Едва заметно киваем друг другу.
Это будет страшная месть…
– Каждую ночь… – говорит Карина, – я обдумывала план побега. Им жила. Танцы – всё, что я люблю и умею. И они спасли меня.
– Тебе больше не нужно там работать, – срываюсь, – танцуй только для нас, перчинка.
– Но…
– У тебя будет всё, – коротко бросает Яр, – только скажи, чего хочешь…
– У вас не хватит средств, чтобы мне помочь…
– Да ладно? – улыбаюсь, – ну-ка! На что там у нас не хватит?
Она надувает губки. В глазах появляется хитринка. Возвращается наша остренькая Карри. Хочет подловить нас. Моя сладкая малышка.
– Школу танцев для детей… это моя мечта.