Эгоист. Том 1

– Единственное, что раньше было иначе – ты говорил меньше, – вздохнул Кирилл. – А слушал – больше. Надо будет донастроить тебя, чтобы на язык меньше вольт шло. Шутка!

То ли я так изменился в лице, то ли он просто поспешил оправдаться, но последнее слово прозвучало так, словно я уже тянул руки к его шее.

– Да нормально все, – настороженно проговорил я. – Давай к делу вернемся, ладно? Мне важно знать, что у меня внутри.

– Ну, человеческого в тебе достаточно много. Как минимум, оболочка осталась натуральной – но я, вроде бы, это уже упоминал, – затараторил Кирилл. – Но вот с внутренностями беда.

– Так я Франкенштейн или как? – я задрал футболку посмотреть на торс, но не заметил каких-то особых шрамов. Вернее, я их вовсе не заметил.

– Не совсем, как видишь, все новое и ровное. Успеешь ты еще шрамов наполучать в боях. Думаю, без этого не обойдется в связи со всей этой ситуацией.

– Про ситуацию я в курсе, Кирилл, – с нажимом произнес я. – Давай по внутренностям пройдемся.

Техник замер, размышляя, выдать ему чернушную шуточку или промолчать. И решил благоразумно держать свое чувство юмора при себе.

– В общем, смотри. Тебя нашли рядом с разбившимся вертолетом – благо что рухнул он почти на воинскую часть. Поэтому твои останки оперативно попытались реанимировать, но… – тут он замолк.

– Давай уж во всех подробностях, что ли, – нервно попросил я, уже предчувствуя не самую приятную историю. – Если разбившийся вертолет, то мне крепко досталось.

– Поломало тебя нехило. Не в фарш, конечно, иначе бы даже наши технологии тебя не спасли, но пристойно. Раздробленные конечности, куча переломов, раздавленное легкое, что аж видно…

– Так, хорош, – громко ответил я, и без его слов уже четко нарисовавший картину своей почти что кончины. – Я понял, что не пострадала только голова.

– Ну, почему же. Голова тоже пострадала. Трещины в черепе, местами кожу содрало, но там в целом лицо у тебя сохранилось. Восстановить все до нормы помогли пакеты Игнатьева и чуток скальпеля, чтобы не перекосило из-за уже спекшихся наростов.

– Пакеты Игнатьева? – что-то шевельнулось в глубинах памяти. – Мне кажется, что я где-то уже такое слышал.

– Ты их активно пользовал, если что. И сам доктор тебе про них никак не мог не рассказать, он же обожает хвалиться своими изобретениями. Вон тот стол он разработал специально для тебя – видишь?

И Кирилл указал в сторону платформы, на которой я не так давно лежал. Ничего необычного, даже с учетом обилия скрытых за серой пластмассой приводов и подозрительно толстых кабелей.

Но я все же не удержался и подошел поближе. Любопытство брало верх над страхом – как бы здесь меня резали и держали, а теперь можно посмотреть со стороны. Интересно получается.

В середине стола расположилось отверстие диаметром около шести-семи сантиметров, а сразу под ним на легкой петле – разъем наподобие трехфазной промышленной вилки, только штырьков побольше и расположение мне сперва показалось хаотичным.

– Эта хреновина торчала у меня в спине? – я машинально протянул руку к пояснице, чтобы прощупать, нет ли там дырок.

– Все у тебя со спиной нормально. Сейчас нормально.

– Зашили лоскут? Так что это?

– Питание подавали, пока твой организм не вырабатывал его в достаточном количестве, – Кирилл встал рядом и зачем-то поднял разъем так, чтобы тот выступал над поверхностью стола. Получилась не слишком приятная картина – похоже, что разъемы входили на несколько сантиметров вглубь тела. Меня передернуло.

– Нет, я все понимаю, высокие технологии, но разве нельзя было как-то по-другому, чтобы ничего мне в спину не совать?

– Это уникальный кабель, если что. Он разработан…

– Дай угадаю: доктором Игнатьевым?

– Да, – кивнул техник. – Через него и настроить можно было, и питание подать, пока твой организм еще не слишком функционировал.

– А вот теперь давай конкретнее. Что функционировало, что не так со мной?

– Смотри, разъем тебе входил вот сюда, – он ткнул мне пальцем в правую часть живота. – Ну, только со спины разумеется. Ты же помнишь, что здесь располагается?

– Ты намекаешь, что у меня нет печени?

– Я тебе прямо говорю, что печени у тебя нет.

– О… а сердце? – озадаченно уточнил я.

– С ним все нормально, ему без разницы, гонять настоящую кровь или ее замену. К тому же внешне кровь выглядит, как настоящая…

– То есть я разницы не увижу?

– Нет. Вот с сосудами, мышцами и прочим пришлось помучиться, – продолжил Кирилл свою лекцию. – Но видишь, у тебя что-то там скрипит и трется.

– То есть, надо будет разрезать и поправить?

– Если будет донимать в течение пары дней – да, – уверенно отозвался техник, повергая меня этим в состояние полнейшего непонимания себя. – Но это нестрашно.

Я принялся прощупывать руки, старательно прожимая пальцами собственную плоть. Если что-то внутри скрипит и трется, я должен понять, что к чему.

Однако такая «терапия» не дала никаких результатов ровным счетом – только Кирилл рядом стоял, едва сдерживая улыбку:

– Ты что делаешь? – спросил он. – Хочешь понять, чего в тебя напихали?

– И желательно самому проверить.

– Ну только за скальпелем не тянись, – пошутил спец. – Искусственные мышцы, кости и сухожилия сделаны из полимеров. Мы постарались сконструировать их таким образом, чтобы прочность была разнонаправленной. То есть, не как у нормальных трубчатых костей, да, а чтобы даже сильным ударом ее нельзя было переломить, – тон Кирилла и манера подачи изменились, словно он читал лекцию, поэтому я поспешил остановить его:

– Я понял-понял!

– А что касается сухожилий, то тут уже сложнее с материалом было, – продолжал он, как ни в чем не бывало. – Надо же было придать базовую эластичность, но сохранить жесткость, чтобы избежать всякой мутоты с ненормальными креплениями. Ну, это когда газовые амортизаторы ставят на болты, – добавил он и с любопытством уставился на меня.

– Класс, а что тогда для тебя «нормальное крепление»? – поинтересовался я, представив, что у меня в ноге стоит газовый амортизатор на болтах.

– Это плавный переход по типу градиента…

– А попроще?

– Два материала, – вздохнул Кирилл. – Один жестче и плотнее, другой более рыхлый, но его можно скрутить. Оба нашпигованы датчиками, которые срабатывают от сигналов из твоего мозга. Ты же можешь ходить сейчас?

– Могу, конечно! – воскликнул я.

– Вот, значит все датчики работают. Микротоки организма помогают, даже мучить тебя не приходится повышенным напряжением.

– А я с такими штуками могу больше, чем обычный человек? – пришел мне в голову вполне логичный вопрос. Единственной странностью было лишь то, что этот вопрос я задал так поздно.

– Думаю, что да. Уверен, что да. Но насколько больше – пока никто не знает. Предел прочности материалов на порядок выше, чем у мышц человека. Но пока ты был в отключке, проверить все это не представлялось никакой возможности.

– Значит, во мне датчики, пластик и какая-то херовина вместо печени, чтобы гонять фальшивую кровь по организму?

– Да. Кстати, кровь с красителем, чтобы если вдруг тебя ранят, люди не падали в обморок от цвета черной крови или, что куда хуже, когда она прозрачная, заметили бы твое ранение. Ведь нервная система и отказать может.

– В смысле?!

– Я не проверял еще ничего! – воскликнул Кирилл. – На отказоустойчивость и на нагрузки надо проверять тебя несколько часов подряд! Заодно все, что тебя беспокоит, может притереться и перестанет скрипеть. Ты же неделями на месте лежал.

– Так, давай с тренировками и проверками попозже. Что еще во мне не так?

– Ну, сердце нормальное. Кровь, хоть и ненатуральная, но полностью сохраняет все функции обычной. Кроме того, у тебя же несколько суставов заменено, так что пришлось повозиться с тем, чтобы подача смазки туда была постоянной.

– А масленку куда зашили? – уже нервно пошутил я.

– Вот не надо. Не надо! – громко произнес Кирилл. – Мы не какие-то там! Подача идет натуральным методом, но сама смазка тоже искусственная. Сосуды в порядке, капилляры соединяются – это уже заслуга Игнатьева.