Грешник

Фотография на рабочем столе вызывает неконтролируемый хохот. Моя фотография. Какого хрена она вообще здесь стоит? Нет ни фотографий Эда, ни самого Лоренцо, ни его жены, ни кого-либо ещё. Только моё фото в полный рост, сделанное в день посвящения в семью.

Грудную клетку сжимает, в горле образуется ком, а сквозь иссушенные губы прорывается жалкий всхлип.

Я ничего не чувствую. Ничего не чувствую. Ничего. Я не тоскую по нему, мне его не жаль. Мне не больно. Не больно.

Но правда в том, что я просто не хочу ничего чувствовать, но при этом ощущаю так много. Больше всего – вину и жгучий стыд.

Они давят на меня, не позволяя ясно оценить картину. Я виноват в их смерти, да, это так. Лоренцо, его жена, родители Эльзы и пятнадцать ребят погибли, потому что я не проверил маршрут. Я не уберёг их, и это правда моя вина.

Я с парнями должен был поехать вперёд и прошерстить каждый куст, столб, дерево и камень, но я задержался, потому что увидел возможность. Наклёвывалось крупное дело, и Лоренцо велел мне остаться в городе. Я отправил своих людей проверить всё, но Лоренцо не стал ждать их возвращения. Хотя он бы не дождался в любом случае, потому что они тоже мертвы. А я узнал обо всём самым последним, потому что был на встрече и увёл телефон в авиа-режим.

Сделку я в итоге заключил, обеспечил семье стабильную долгосрочную прибыль, но свою основную работу я выполнил хреново. Я подручный, и моя главная обязанность – защищать своего Босса. Я облажался. Крупно облажался, и теперь они все мертвы.

Да, можно уповать на то, что я не мог знать о засаде. Но ведь я знал, что очередное покушение на Лоренцо не просто возможно, а лишь вопрос времени.

Да, можно сказать, что я не знал наверняка, когда и где оно состоится. Но, учитывая ситуацию повышенной опасности, нужно было забить на сделку и первым проехать по маршруту.

Разногласия с итальянцами и сицилийцами не прошли бесследно. Всё началось с покушений на Эда и убийства Генри, а последние полгода кровь и вовсе льётся рекой. Наших людей расстреливают, сжигают, взрывают в машинах, некоторых похищают, а потом присылают по частям. Хотя не только наши люди гибнут. Все пять Нью-Йоркских семей под прицелом.

Лоренцо и остальные попали в засаду. Их расстреляли, а затем подожгли машины. Никто не выжил. Остались только обгорелые трупы. А ведь я мог предотвратить всё это.

На мероприятии мне кинули подсказку. Я не знаю, кто прислал сообщение, надёжен ли источник, и что это вообще значит. Нельзя даже утверждать, что за нападениями стоят итальянцы и сицилийцы. Улик они не оставляют, промежутки между нападениями разные, предпосылок никаких. Но сегодня мне сбросили сообщение с одноразового номера. Фото Лоренцо и подпись «Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор».

Однако я ничего не сделал. Остался в городе, потому что Лоренцо попросил. Да, я отправил ребят проверить всё. Но я никому не сказал о том, что получил сообщение. Лоренцо не ожидал подвоха, поэтому не стал дожидаться их возвращения или бить тревогу. Он самонадеянный, и ему приспичило срочно вернуться в особняк. Он, его жена, родители Эльзы, ребята – все мертвы, потому что втайне я всегда желал ублюдку смерти. Я не убивал сам, просто ничего не сделал, чтобы это предотвратить, хотя мог.

Когда часто общаешься со смертью, начинаешь ощущать её приближение. И сегодня я чувствовал её присутствие. Знал, что кто-то обязательно умрёт.

Все в курсе, что я виню себя. Многие со мной солидарны. Они считают, что Лоренцо сдох из-за моей оплошности. И они правы.

Провожу ладонью по лицу, стирая с него солёную влагу. Какого чёрта они всё ещё льются? И какого дьявола я до сих пор сижу тут? Я ведь ненавидел Лоренцо, так почему настолько хреново сейчас? Будто оторвали часть меня.

Смотрю на ключ от банковской ячейки, который мне анонимно прислали несколько часов назад. Мог ли Лоренцо попросить кого-то сделать это в случае своей смерти? В ячейке спрятано очередное издевательство? Грязная тайна? Ублюдок решил и после смерти измываться надо мной? Или там что-то действительно важное? Но почему Лоренцо не показал мне это, пока был жив? Или ключ отправил тот, кто причастен к смерти Лоренцо? Или это простое совпадение, и отправитель никоим образом не связан со случившимся? Хватит ли у меня духа поехать туда и взглянуть страху в лицо?

Перевожу взгляд на фотографию, и внутри разрастается злость. Хватаю фоторамку со стола и швыряю в стену.

– Да пошёл ты! – ору, еле ворочая языком. – Пошёл ты, слышишь?! Мать твою, Лоренцо, пошёл ты к дьяволу! Ублюдок!

С трудом поднимаюсь на ноги, прячу ключ в карман, а потом начинаю сметать всё, что подворачивается под руку. Меня дерёт на части, но я не могу понять причину. Просто хреново. Сдохнуть хочется. Орать, крушить всё вокруг и забыться. Я уже надрался так, что на ногах еле стою, но мне мало. Однако барную полку я уже разнёс.

Кто-то скручивает меня и придавливает к стене. Пытаюсь оттолкнуть его, но я настолько пьян, что шансов никаких.

– Хватит, Дерек, – произносит Альберто, усиливая хватку. – Успокойся. Перестань, – он встряхивает меня за плечи, разворачивает и цедит в лицо: – Возьми себя в руки. Завтра голосование.

– Нахера?

– Соберись, твою мать! – Альберто отвешивает мне оплеуху. – Лоренцо хотел сделать тебя приемником. Ты встанешь во главе Савиано. Это его последняя воля.

– Эд приемник Лоренцо. Законный наследник. Он и станет Боссом.

– Ты не слышишь меня? Лоренцо хотел видеть следующим Боссом тебя. Он должен был поговорить с тобой завтра.

– Но не успел, – отталкиваю Альберто и сверлю его глазами. – Ублюдок мёртв.

– Да как ты смеешь?! Он же твой… Босс.

– Он был моим Боссом. Сейчас он просто обгорелый скелет, и срать я хотел на его желания. В гробу я видел должность Босса и тебя заодно. Понял?

– Спишу на то, что ты пьян. Идём, тебе надо проспаться.

Альберто хочет увести меня из кабинета, но я вырываюсь из его рук и ору:

– Да отвали ты от меня! Пошёл на хрен со своей заботой! Где ты был, когда он избивал меня? Где?! А я скажу, где. Ты стоял и смотрел. Каждый, сука, раз. Ты смотрел, как он измывается надо мной, и ничего не делал. Ты позволял ему. Всегда. Горите в аду вы оба, – дёргаюсь в сторону, видя, что Альберто снова тянет ко мне руки, но теряю равновесие, и он едва успевает меня подхватить. – Не трогай. Пусти, кому сказал.

– Ну всё, хватит. Не вынуждай меня применять силу.

Хочется врезать ему, но вместо этого я обмякаю в его руках и отпускаю себя. Они катятся. Льются градом. Остановить их я не могу. Чёртовы слёзы. Последний раз я плакал, будучи совсем мальчишкой. И вот мне тридцать, а я реву словно девчонка. Хорошо, что хотя бы молча. Кричать больше не хочется. Крушить всё и драться – тоже. Если бы я был нормальным, то просто забылся бы сном. Но я безумен, и каждую ночь провожу в своих персональных кошмарах. От себя не уйти. Не спрятаться. Не убежать. Выход только один – смерть. Но хочу ли я умереть? Наверное нет, раз я ещё жив.

Альберто заводит меня в комнату, раздевает, укладывает на кровать и садится рядом. Он не произносит ни слова, но я и так понимаю, насколько жалко сейчас выгляжу.

– Не говори никому, – шепчу, прикрыв глаза. Веки слишком тяжёлые, чтобы держать их открытыми.

– Это между нами, Дерек. Даю слово. Камеры были выключены, свидетелей нет.

– Я не стану Боссом. Никогда не стану таким, как он.

– Все проголосуют за тебя.

– Нет, – смотрю на Альберто в упор, игнорируя резь в глазах. – Это убьёт Эда.

– Плевать на Эда, Дерек. Семья – вот что главное. Ты должен стать Боссом Савиано. Это последняя воля Лоренцо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.