Ду Бин Сань

Глава 48

Таймер оставшегося в руке гаджета показал третий час пополудни, что означало: в койке я провалялся уже более двенадцати часов, и вероятность заснуть в третий раз сводилась теперь практически к нулю. К тому же после длительного возлежания на кровати мне просто дико захотелось в туалет. Потому я решительно откинул одеяло и вскочил на ноги (в собственных мечтах, разумеется) — в суровой реальности же: сперва, кряхтя, как столетний дед, оторвал спину от матраса, затем, с раскачки и с матюками, практически сбросил обе ноги на пол, душевно, со смачным шлепком приложившись голыми пятками об пол, пуховое одеяло же в процессе этого унылого действа сползло с меня как-то само собой, и наконец, отчаянно подавшись вперед, забалансировал на ногах, как канатоходец над пропастью, только пружинил подо мной вовсе не струной натянутый канат, а сами предательски трусящиеся в коленях «ходули».

М-дэээ! Состояние, конечно, у тела хуже некуда, — забурчал в башке пробудившийся следом Каспер. — Как доктор и обещал: действие блока малого круга средней чакры во время сна сошло на нет, и все вчерашние болячки снова напомнили о себе в полный рост.

— Тебе-то откуда знать? Ты ж боли нихрена не чувствуешь! — пропыхтел я, отчаянным усилием заставляя непослушные ноги сделать первый (самый трудный) шаг к ближайшей стенке.

Так, в отражениях потолка и плазмы вижу ж, как тело, словно на ветру, на ровном месте полощет. И рожу, вон, перекосило тоже ведь ни разу не от хорошей жизни, — охотно пояснил свои выводы призрак и тут же, без перехода, продолжил нагнетать: — Это ж надо, всего за один день ты ТАК отделал мое вчера еще совершенно здоровое тело!

— Ну извини…

Извини⁈ Это все, что ты можешь мне сказать?.. Между прочим, мы договаривались, что ты будешь заботиться о моем теле, как о собственном!

— Ой, не скули, а. И без тебя тошно, — прошипел я, двигаясь осторожно по стеночке в сторону пипец какого далекого коридора. — Фигня это все, а не болячки. Заживут все скоро, как на собаке… Зато жировые отложения твои я славно растряс, и стопудово сделал за день безразмерные телеса на килограмм-другой поменьше.

А мне, может, нравится мое тело таким, какое есть! — забычил Каспер.

— Угу, а еще я приметил, что тебе, походу, Ву Хо писец как нравится, — фыркнул я. — У нее же, жопа твоя жирная, уверен, вызывает одно лишь отвращение.

Да откуда ты!.. И, вообще, не честно так!..

— Не ссы, Каспер, я сделаю из тебя человека! — перебил я призрака покровительственно, и тут же был наказан за гордыню попаданием под босую ступню на очередном шагу какого-то острого мусора. — Ааа! Сууука! — взвыл я, навалившись на стену и тряся в воздухе «ужаленной» ступней. — Да когда ж уже эта чертова дверь приблизится, наконец⁈

Ух ты! Значок мой «продвинутого натуралиста» нашелся! — как водится, стал в параллель выносить мозг Каспер, опознавший отлетевшую от ступни колючую блестяшку. — Меня им, между прочим, три года назад в летнем лагере наградили. За рекордный сбор ромашки аптечной. Я тогда еще школьником был. Эх, счастливое было времечко!

— Что ж ты, Каспер, награды свои по всей комнате, как мусор, разбрасываешь⁈

Ничего я не разбрасываю, это случайность просто… Я, вообще, уверен был, что на улице значок давно потерял. А он, оказывается, всего лишь под стол закатился. Как хорошо, что ты его отыскал… Э-э, да куда ж ты пошел-то? Вернись и подбери сперва с пола мой отыскавшийся значок!

— Отвали! — зло огрызнулся я, возобновив движение вдоль стены.

Тебе же хуже, — фыркнул Каспер. — Потом он снова под ногу попадет!

— Да и пофиг!.. Когда снова попадет — тогда и подниму. А сейчас, если наклонюсь за ним, потом фиг обратно спину разогну.

Так ты не нагибайся, а, опираясь рукой о стену, присесть попробуй.

— Да отвали, нахрен! Я и так из последних сил держусь, булки зажимая. Если ж ща сяду, то тут же по полной обделаюсь…

Так, беззлобно переругиваясь, с грехом пополам мы доковыляли-таки до коридора. И после отчаянного рывка через открытое пространство от стены к стене, я добрался наконец до двери туалета…

Из нирваны, навеянной долгожданным облегчением на фаянсовом «троне», меня вывел щелчок отпираемого ключом замка, и раздавшийся тут же из коридора заботливый голос Душнилы:

— Бин Сань, сынок, мама дома! Ты как себя чувствуешь?

— Душевно просравшимся, — проворчал я (себе под нос, разумеется).

Не хами маме! — тут же впрягся за Душнилу маменькин сынок под черепушкой. — Она, между прочим, беспокоится за меня! Вспомни, как вчера она заплакала, когда, помогая перед душем спрятать наши руки в пакеты, увидела синяки на теле.

— Семей-ка извращенцев, блин! — фыркнул я. — Между прочим, я и сам мог прекрасно пакеты на руки натянуть.

Ага, как же! Смог бы он…

— Скажи спасибо, что я в трусах еще был, когда эта беспардонная помогальщица, без стука, в ванную вломилась. А то б чисто на рефлексе пробил ей хуком по любопытной сопатке, и вывалилась бы Душнила обратно в коридор со сломанным носом.

Ну что ты за человек такой⁈ Почему так невзлюбил мою маму⁈

— По кочану, блин!

— Бин Сань, ты в туалете? Что ты там делаешь, сынок? — раздался заботливый голосок Душнилы уже рядом с дверью.

Пожалуйста, держи себя в руках! — закудахтал в башке Каспер, ощущая, как морщится, словно от лютой зубной боли, наше лицо.

— Мать, ты совсем что ль ку-ку? — фыркнул я затаившейся снаружи женщине. — Что, по-твоему, в туалете можно делать-то?

— Как ты себя чувствуешь?

— Да нормально, блин!

— А я в аптеку после работы забежала, и купила все лекарства, что доктор тебе выписал. Но вот с мазью нестыковка вышла. Ее, оказывается, заказывать надо предварительно. Нужно было мне перед работой забежать туда. Тогда бы за день мазь нам изготовили, и сейчас я б ее забрала с остальными лекарствами. Теперь же, поскольку я только что ее заказала, нам придется ждать до завтра. Но я договорилась, что рано утром, сразу после открытия, я заскочу за ней в аптеку, и…

— Блин, да сколько можно-то!.. — обреченно закатив глаза, выдал я в туалетный потолок.

— Что ты сказал, Бин Сань? Повтори, пожалуйста, я не расслышала! — живо отреагировала на возглас мамаша.

Спокойствие, только спокойствие… — загнусавил в параллель Каспер.