Страница 92 из 111
Глава 28
Мы прошли в холл. Справа от меня, как принимающий гостя хозяин дома, отец семейства, Джефферсон Голд, глава семьи. За нашими спинами его дочь Алианетта. Охраны не было. Я был неодарённым, в отличие от хозяина дома и его дочери, которые могли убить меня в то же мгновение, сделай я глупость.
Мы прошли через пустой тёмный холл и попали в гостиную. Большой камин, мягкие ковры, деревянные стены, кресла и диваны, книжные шкафа и что интересно, трофеи. Головы животных и даже одного демона, в котором я опознал короля зверей — твари, которая могла контролировать мелких тварей типа той же адской гончей. Он шёл в первых рядах, давя первую линию обороны мясом.
— Знакомый изгнанник? — кивнул на голову демона Джефферсон.
— Да, — спокойно ответил я. — Читал о ней.
— Я убил его, когда был действующим охотником. До сих пор помню, как долго мы его выслеживали, и каких хороших людей потеряли, чтобы убить тварь, — произнёс он ровно, после чего указал на одно из кресел. — Присаживайся.
— Благодарю вас, — кивнул я и занял одно из кресел.
Джефферсон сел напротив. Алианетта заняла место в стороне, скромно сложив ладони на коленях и глядя в пол. Прямая осанка, невозмутимое лицо — всё, как по этикету. Вряд ли пытается показать себя передо мной. Скорее ведёт себя так при отце.
К нам тут же подошла служанка поклонившись.
— Чая, — махнул рукой глава дома, даже не взглянув на неё, и та сразу же удалилась. Он посмотрел на меня. — Как тебе обучение в гимназии?
— Какие-то предметы даются мне просто, какие-то кажутся непосильными, господин Голд. Но я стараюсь, чтобы соответствовать уровню места, где обучаюсь.
— Похвально, — кивнул он. — Алианетта многое о тебе рассказывала. Говорит, ты умный и сообразительный. Легко даётся математика и физика. Но ты почему-то выбрал стать пилотом. Можно задать вопрос, почему?
— Мечтал с детства. Хотел ощутить это чувство свободы, когда есть только ты, твой корабль и полёт.
— Звучит достаточно романтично. Но не практично. Тебе, думается мне, больше подошла бы профессия охотника на изгнанников. Моя дочь говорит, что ты был хорош в той охоте и даже убил демона. Охотился раньше?
— Ни разу.
— Но демона убил.
— Удача и знания, господин Голд — ответил я. — Силён тот охотник, который сначала думает головой, а потом действует.
— Хорошие слова.
Но он понимает, что я недоговариваю, однако не пытается давить и выведать правду. Видимо рассчитывает, что я проколюсь на чём-нибудь и выдам себя.
Нам принесли чай на подносе. Служанка здесь же разлила его по чашкам, после чего на блюдечке подала каждому из нас. Возможно, это должно быть вкусно, однако чай был… как горячая вода с каким-то привкусом. Будто туда просто помакали траву.
— Как вам чай, мистер Роковски? — по-девичьи стеснительно спросила Алианетта.
— Изумительный, — естественно соврал я. Не стал говорить, что это похоже на воду.
— Его привозят из государства, практически сплошь покрытого снегом. Этот чай растёт на склонах вдоль горячих источников.
— Дорогой, видимо.
— Очень, — улыбнулась она.
Хочется сказать, что их обманули и чай из того же магазина гораздо вкуснее. Но статус вряд ли им позволит принять очевидное. Заложники собственного положения — что можно другим, уже нельзя им.
— Откуда ты, Грант, могу я поинтересоваться? — задал один из важнейших вопросов Джефферсон.
Я знал, что этот вопрос прозвучит. Я знал, что его будут задавать очень многие, поэтому заранее подготовил себе историю, которая если не убедит, то хотя бы позволит как-то контролировать ситуацию и давать ответы, к которым будет сложно подцепиться.
— Я с улицы, господин Голд, — ответил я спокойно. — Жил на улицах, прогуливал школу, к моему стыду. Мои родители умерли, я их не знал, и обстоятельства подтолкнули меня выживать своими силами. А потом случился прорыв, меня спас кто-то из охотников, где и поймали соцработники. В тот момент, едва пережив смерть я понял, что был идиотом и мне дают второй шанс, почему взялся за ум. А определённый талант в математике позволил мне его реализовать.
— Как откровенно, — кивнул он. — Знаешь, многие бы предпочли скрыть подобный факт.
— Но он рано или поздно вылезет наружу. Лучше сразу рассказать правду, чем потом позволить на себя ею давить.
— И на каких улицах ты жил?
— На всех подряд. От улицы Линделл вплоть до Заподнореченской, где меня и спасли.
— И ни разу не посещал школу?
— Какую-то посещал одно время, но в тот момент я был не из тех, кто стал бы запоминать, где учится. Для меня важнее было прокормить себя. Это, конечно, не то прошлое, о котором я люблю вспоминать, — мягко завершил я разговор.
Намёк был понятен — расспрашивать меня дальше будет просто неприлично. А без расспросов на чистую воду вывести человека нельзя. Продолжи он, и покажет уже себя в нелицеприятном свете. Естественно, Джефферсон не мог себе этого позволить.
Наше общение напоминало мне игру, где надо было выстраивать оборону словами — одна ошибка, и ты проиграл. Подобное мне не нравится. Я люблю обороняться физически, не словесно.
Джефферсон взглянул на Алианетта.
— Дорогая, проверь, пожалуйста, готов ли ужин.
— Да, отец, — тут же ответила она и покинула зал, напоследок бросив слегка встревоженный взгляд на нас.
Остались только мы вдвоём. Намечался разговор с глазу на глаз. Глава дома не стал тянуть, сразу перейдя к делу.
— Интересный ты человек, Грант, — медленно встал он с кресла и направился к окну. — Многие бы душу отдали, чтобы оказаться на приёме у нас. И они бы точно сделали всё, чтобы мы обратили на них внимание. Представили всё в лучшем свете, да так что выглядели бы едва ли не героями из сказок.
— Я не имею привычки врать о себе, — ответил я невозмутимо.
— Неужели? — бросил он взгляд через плечо. — Даже если это так, ты имеешь привычку многое о себе не рассказывать.
Я не знал, что ответить. Собственно, эти слова не подразумевали, что на них надо отвечать. Джефферсон встал напротив окна, как хозяин, окидывая взглядом свои владения.