Страница 17 из 111
Я видел, как парни пристают к более слабым: издеваются в душе, постоянно достают в коридоре или в столовой. Не дают покоя в классе, во время перемен или даже во время самого занятия. Иногда это вполне безобидно, иногда совершенно нет.
Однако меня это не трогало. Всегда будет хищник и жертва, всегда сильный будет мучить слабого. Это закон выживания, и не мне его менять. Как есть и определённая граница дозволенного, но за неё никто не заступал. Поэтому я спокойно умылся, позавтракал (не перестаю удивлять, насколько здесь вкусно и почему другие плюются), и направился со всеми на занятия.
Всё прошло стандартно. Физика мне далась очень просто, и я не мог понять, почему другие ничего не могут сказать по ней. География… сам я ничего ответить не смог, но послушал достаточно интересную лекцию от преподавателя.
А на математике меня ждала олимпиада, о которой с таким предвкушением говорил профессор.
— Сегодня вы сможете показать все свои знания! — объявил он, окинув взглядом класс. — По крайней мере, все, кто собирается в ней участвовать. Никого заставлять не собираюсь. Кто не хочет, могут отправиться пораньше в столовую.
Почти девять десятых класса встала с весёлым рокотом и быстро покинула помещение. Остался я и нескольких человек. Проводив презрительным взглядом учеников, профессор глянул на меня и одобрительно кивнул.
— Что ж… все оставшиеся, давайте начнём…
Профессор выдал каждому по запечатанному толстому конверту, который было необходимо вскрыть. Внутри оказалось три бланка с формулами и задачами и один для заполнения личных данных. Пока мы подготавливались, он быстро озвучил свод правил, которые можно было сократить до трёх фраз: не списывать, не разговаривать, успеть за отведённое время.
И время пошло.
Решать было несложно — сложно было прочесть, особенно когда ты читаешь по буквам и потом складываешь их, чтобы понять смысл. Однако так было с задачами. Уравнения и примеры я решал быстро, едва пробежавшись взглядом. Это был очень низкий уровень сложности, и я внутри себя удивился, когда понял, что закончил первым.
Встал, сдал бланк, поблагодарил и вышел. Когда я положил конверт на стол преподавателя, профессор кивнул мне с видом, будто я был его учеником на протяжении многих лет.
Больше ничего интересного за сегодня не было. Ещё один спокойный плодотворный день. Но на четвёртый день начались какие-то непонятные волнения в мою сторону.
Обед.
Вкусный обед: суп с мясом, гречка, котлета, компот и трава в масле. Я ел и никак не мог наесться. Вкусы били по рецепторам, едва не заставляя жмуриться от удовольствия. После безвкусного геля и еды, пусть иногда и со вкусом, но отвратным, это был поистине имперский обед.
И я в одиночестве. Я не читаю книг, когда ем, однако много думаю. Планирую свои действия. Сейчас я думал про корабль.
При крушении маяки на судне автоматически подают определённые сигналы, которые так просто и не уловить. Мне требовалось их перехватить и вычислить направление и расстояние. Для этого требовалось собрать достаточно мощный приёмник, который сможет поймать сигналы с корабля. Вопрос — из чего? Что потребуется для этого, какая техника?
А перед этим надо узнать новости из города: если корабль упал где-то рядом, то его уже наверняка отбуксировали и вскрыли. Если так, то это огромные проблемы и тогда будет стоять вопрос, как ликвидировать всё, что они нашли.
Но…
Я обратил внимание на столик в стороне.
В столовой люди разбивались на соответствующие группы по статусу. Сильные и уважаемые почти в центре, общая масса кто где сядет, изгои и тех, кого все бьют и не уважают, в самом углу. И сейчас из-за столика в центре, где сидели девушки, на меня косилось несколько пар глаз.
Девушки о чём-то шептались, бросали взгляды в мою сторону, отворачивались, вновь перешёптывались. Настолько открыто готовили план, что даже будь ты слепым, мог заметить это.
Мне это не понравилось, однако за время обеда ко мне так никто и не подошёл. Я спокойно доел и, как и все, отправился на занятия, с которыми не мог определиться: они деградируют меня или делают умнее.
Но я ждал. Ждал, когда противник начнёт действовать. Если будет один-два, то у меня хватит сил разобраться, если будет больше — я достану ножницы из пенала, которые одолжил у Гинзи. А ещё у меня была вилка, но это как запасное оружие.
И во время перемены перед последним уроком это произошло.
Ко мне никто не подходил, и поэтому я сразу заметил человека, который уверенно направлялся в мою сторону.
Девушка. Волосы тёмно-коричневые, переходящие в розоватый у кончиков. Худая. Моего возраста или чуть старше. Лицо с косметикой, выглядит как та, кто бродит по злачным заведениям с опасными парнями, ярко живёт жизнь и быстро её прожигает. Она была не из этого класса, однако одна из её подруг училась здесь же со мной и сейчас следила за нами.
Кто-то послал разведчика и наблюдателя.
Эта личность мягко и невзначай села прямо на край моей парты, мило улыбаясь. Хотя на её лице это в действительности была хищная улыбка. За нами искоса, усердно показывая, что они ничего не замечают, наблюдали другие ученики, включая Ромиэля. По лицу, ненависть ко мне у него вспыхнула с новой силой.
Мы встретились взглядом, и я показал ему ножницы, отчего тот быстро отвернулся.
Девушка же, ненароком поправила грудь, выставляя её напоказ, чтобы вырез оказался в нужном месте.
Не интересует.
Я вернулся к книге, боковым зрением наблюдая за тем, как она хмурится.
— Привет, новичок, как дела? — беззлобным достаточно тонким голосом спросила она.
— Тебе что-то нужно? — сразу перешёл я к сути, не поднимая взгляда.
— Почему сразу нужно? — она по-глупому надула щёки, словно это должно было быть хоть немного красиво. — Просто хотела поинтересоваться, почему ты так одиноко сидишь здесь? Один совсем.
— Интерес губит. И я попрошу тебя слезть с моей парты.
— Почему? — вскинула она брови.
— Потому что я не хочу, чтобы ты сидела на моей парте, — холодно произнёс я.
В её лице скользнула обида. Скользнула злость, граничащая с желанием ударить меня, но лицо Ромиэля было перед ней, как напоминание, потому девушка лишь скрыла всё за улыбкой, и села на стул передней парты.
— Меня зовут Энгли, — протянула она мне ладошку.
Я слегка задумался, но тем не менее пожал её.