Пожиратели миров

Сам директор — толстая женщина в пиджаке и в очках, с большими бусами на шее, и перстнями на пальцах. Уставшая как, кажется, и все в этом мире, она сидела за своим большим деревянным столом, перебирая и читая бумаги. Напротив неё в ряд сидел я и трое моих противников. За нашими спинами, наставник, что привёл нас и охранник на случай непредвиденных ситуаций.

— Вижу, новенький, ты решил проверить на прочность наши правила? — после долгой тишины она начала именно с меня. Хотят найти того, кто понесёт всю ответственность? Что ж, пусть ищут. Мне не страшно, я даже не волнуюсь, это выглядит как игра во взрослую жизнь, не более.

— Я не проверяю на прочность правила, — встал я со стула, вытянувшись, как делал это много раз, когда требовалось дать отчёт страшим по званию. — Я защищаю себя и свою честь от нападения и насилия.

Моё действие директора слегка удивило. Это проявилось на её лице, пусть она и пыталась это скрыть.

— Сядь на место. Я хочу лишь знать, это значит, что теперь надо бить всех и каждого или что, кто покусится на твою честь?

С её слов получается, это я должен терпеть издевательства и неуважение, главное, чтобы не было насилия? А она знает, что при молчании насилие рано или поздно всё равно приходит?

Я хотел сказать ей про это, прямо почувствовал гнев, который разбежался по телу, но сжал покрепче челюсти и смолчал. Есть время, когда надо говорить, а есть, когда надо молчать и продолжать делать своё правое дело.

— Ты мог сломать ему челюсть.

Я не ответил, что, если бы я хотел сломать ему челюсть — я бы сломал челюсть, но у меня не было цели убивать или калечить.

— Итак… — вздохнула тучная женщина, стирая платком пот со лба. — Кто первый начал? Ты или ты?

Мы промолчали.

В обществе силы не любят две вещи: не любят слабых и не любят стукачей. Если быть точным, очень зависит от того, кто стукач и каково его положение в обществе, но практически везде их так или иначе не любят. Я не буду играть по правилам ублюдков, но и переходить определённые грани не собирался. Мне нужно уважение, и я его выбью так или иначе.

— Никто опять не виноват? — окинула директор нас взглядом. — Ромиэль? Нашёл не того противника?

Побитый главарь посмотрел на неё сквозь щелки и уже собирался сказать лишнее, когда встретился со мной взглядом. Я смотрел на него искоса, не отрываясь ни на мгновение и не моргая. На секунду парень от чего-то вздрогнул и сжался, после чего отвернулся и пробурчал:

— Упал…

— Упал… — вздохнула она и посмотрела на раненого в ногу с разбитым носом. — И ты упал, но на ручку, да? — вздохнула она.

Раненный в ногу, покосился на главаря и кивнул.

— Про тебя спрашивать бесполезно… — отмахнулась она от третьего, который тоже уже было открыл рот, и посмотрела на меня. — Ты точно не хочешь мне ничего рассказать? Это они на тебя напали?

Я красноречиво молчал. У меня были свои планы на местный сброд, и рушить их я не собирался.

— Если не они на тебя напали, то значит ты начал первый, я так должна это понимать? Тебя могут выгнать, — напомнила мне директор.

— Все упали. Я тоже упал, — ответил я без каких-либо эмоций.

— Все упали, никто ничего не знает… — вздохнула она.

За этим последовал очень долгий монолог про то, что насилием ничего не решить, что мир за стенами этого учреждения для беспризорных детей другой и насилие всегда несёт последствия. Больше всего мне понравилась фраза, что насилие никогда ничего не решит.

Смехотворно. Этому они учат детей в школе? Насилие может и решает большинство проблем. Хотя про их мир послушать было познавательно. Я узнал новые особенности устройства этой планеты, которые требовались уточнения.

Ещё минут десять, сверля нас взглядом, директор говорила, как важна дисциплина и какие кары нас будут ждать, прежде чем указать на дверь.

— Убирайтесь, олухи. И чтобы я больше о вас не слышала.

Мы покинули кабинет под тяжёлые взгляды присутствующих.

Я ожидал, что нас будут допрашивать или наказывать: орать, может пару раз ударят для разговорчивости, а потом вылупят плетьми, чтобы болью запечатлеть последствия, но…

Неудивительно, что в этом месте такое происходит. Это не детский дом, как назвала его социальный работник Роза. Это рассадник зла.

Ромиэль был не самым высоким и не самым сильным в классе, но его все уважали. Парни искали с ним если не дружбы, то хотя бы хороших отношений для собственной безопасности. Девушки же искали в нём как защиту, так и любовный интерес. Он был всегда тем самым серым кардиналом в классе.

И дело не только из-за дружбы с действительно плохими парнями, но и потому, что тот никогда и никому не давал спуска. Если нужно драться, он дрался, и ко всему прочему всегда одерживал вверх. Главное не сила, а мастерство, но…

Проверка новичка вышла ему боком.

Оглянуться Ромиэль не успел, как новенький, этот грязный подлый ублюдок напал исподтишка и так отметелил его и двух его друзей так, что в зеркало страшно смотреть. И что страшнее, он унизил его перед всем классом, переиграл и уничтожил на глазах всех остальных. Нет, его репутация не разрушилась, но заметно пошатнулась.

А у директора… едва Ромиэль собирался открыть рот, он встретился взглядом с этим новичком…

И проглотил всё, что хотел сказать.

На него смотрел выцветшие стеклянные и пустые глаза больного ублюдка, которому дай повод, и он убьёт тебя. Если он сразу начал их избивать за какую-то невинную шутку с партами, как знать, что тогда этот сумасшедший сделает, если они попытаются раскрыть сейчас рот.

Нет, лучше придержать коней и обратиться к тем, кто вправит этому больному ублюдку мозги…

Я вернулся в класс. И первое, что случилось — всеобщее внимание. Взгляды всех присутствующих не устремились, упёрлись в меня и проводили до моего места, что было в честном бою отбито у того идиота. Победитель забирает причину раздора или спорную территорию — всё просто.

Жаль, не все это понимают.

Через несколько минут надо мной уже нависал опухший и злой Ромиэль, если я правильно запомнил его имя. Он сверлил меня взглядом, стоя так, будто хотел упасть на теперь уже мою парту сверху.

— Если у тебя есть претензии, мы можем повторить, — негромко произнёс я, разглядывая книги, которые получил.

Он хотел что-то ответить, я видел, как ярость от унижения перед всеми поглощает его и готова толкнуть на необдуманные и фатальные для него ошибки…