Высокие устремления

Глава 33 Дождаться весны

Рыцарь Ги ди Адлер охнул, задергался. Выдохнул сквозь зубы. Растянулся безжизненно на кровати. Девушка, которая до этого старательно работала языком и ртом над мужественностью рыцаря, подняла голову. Лукаво улыбнулась. Медленно облизала припухшие губы. Собрала остатки пальцем, облизала и его.

Рыцарь приподнялся, потянул девушку к себе, уложил рядом, на смятую подушку.

— Ты восхитительна!

— Я знаю! — девушка прижалась к груди рыцаря, положила прелестную голову на ладошку. — А ты еще лучше, мой лев, мой дракон!

— Мой орел, — поправил ее Ги. — Я орел, а не зверь, помни об этом!

— Ну что ты, милый, что ты? Конечно же, ты мой орел! Ты возносишь меня на крыльях любви и страсти в самые небеса!

Крепкие пальцы мужчины взялись за волосы подруги. Начали перебирать. Прядка к прядке. Золото, сущее золото!

— То ли дело, Ульрих! Он, болван, кастрат и вообще, не мужчина! Представь, — девушка села, начала размахивать руками, — он спит с какой-то Лизеттой из Корвусов! Ты можешь себе представить эту гадость⁈ «Лизетта из Корвусов!» Фи! Да она трахалась с наемниками под телегой! И она, представь, даже не знает, кто ее отец!

— А этот, как его, рыцарь Ромме? — уточнил Ги, глядя на окно. Сквозняк шевелил тяжелые портьеры.

— Какой-такой Ромме⁈ Да он сущеглупый простак! Его жена изменяла ему со всей ротой герцогской гвардии!

— Какой ужас… Как страшно жить! Трахаться под телегой! Там же грязно! Трахаться нужно на телеге! А лучше — на постели!

— Ты мне не веришь⁈ И вообще, что за тон⁈ Ги! В чем дело⁈ Немедленно объяснись!

Ди Адлер с легкостью преодолел несерьезное сопротивление, поцеловал девушку в лоб. Погладил ее по голове, улыбнулся.

— Прости, дорогая Фикке, прости! Задумался.

— О чем⁈ О своих гвардейских шлюхах⁈

— О будущем.

— О каком-таком будущем?

— О нашем, разумеется. О чьем же еще⁈

— Ой, прости… — Фикке кинулась целовать рыцаря. Тот ловко уклонился, — прости, прости, мой орел! Ты же простишь меня⁈ Пожалуйста-пожалуйста!

— Я и не обижался, — снова улыбнулся Ги, — я все понимаю. Ты же волнуешься, а от волнения нужные мысли, порою, убегают слишком далеко, чтобы вынырнуть из памяти, когда они нужны.

— Ты такой умный! Такой чудесный! Такой-претакой! Люблю-люблю!

Выдержав очередную атаку поцелуями, Адлер твердо отстранил Фикке.

— Прости, дорогая моя! Нужно идти!

— Зачем⁈ Куда⁉ Там такой холод! И дождь! И снег!

— Затем, что дела не ждут! Наши с тобой, — он провел пальцами по подбородку девушки, коснулся щеки… — наши с тобой дела! Ты же хочешь быть герцогиней, а не просто женой герцога?

— Хочу, ты же знаешь!

— А для этого, нужно не только потерпеть, но и немного больше.

— Что еше нужно? — Фикке гордо выпрямилась, выпятив грудь.

— Нужно отпускать своего любимого орла, когда ему нужно идти сквозь снег и дождь. Ведь всего два-три месяца, и океан начнет вскрываться. Смогут пройти корабли… Ты же помнишь, я же тебе все рассказывал.

— Идите, сиятельный рыцарь, идите! И не возвращайтесь без победы! И не забудь шапку!

Снег летел прямо в лицо, стегая по глазам пастушьим кнутом. Никакого сравнения с тем, что довелось пережить на Мюр-Лондроне, но все равно, приятного мало! Особенно, после тепла герцогини. Впрочем, долго лишения выносить не пришлось. Пробежав пару десятков шагов, Ги запрыгнул в карету, которая дожидалась за углом.

Упал на мягкие подушки, выдохнул облегченно. Пожал руку дожидавшемуся его гвардейцу, который сидел внутри.

— Ну и погода, чтоб ее! Привет, Пассек! Не надоело ждать?

Рыцарь Пассек только хмыкнул:

— Весь Любеч знает, что герцогиня любит долго. Поэтому, и не спешил. Приехал к самому последнему сроку. Вино будешь? Горячее. По такой погоде отлично зайдет.

— Только если немного. И только ради сугреву! И так выпил много. У нашей шлюшки новая идея в голове. Ей кто-то нашептал, что если мужчина пьян, он может еще дольше. Пришлось нахлестаться.

— И как, помогает?

— Только если думать про дохлых ежиков.

Гвардейцы засмеялись.

— Дохлые ежики выручают безотказно! Давай уж свое вино!

Пассек встал, поднял сиденье, вынул из рундука, который одной стенкой прилегал к маленькой печурке, пивную кружку, наполненную почти до краев вином. В полумраке оно показалось черным.

Адлер хлебнул, зашипел.

— Я же говорил, что горячее!

— Увлекся… Совсем вымотала эта венценосная шлюха!

Ги в несколько глотков осушил кружку, сел поудобнее, отдуваясь.

— Как она вообще?

— Когда рот занят — просто сокровище. Но когда начинает болтать, хочется задушить подушкой.

— Начинаю понимать беднягу Ульриха!

— Сам виноват! Надо не тискать Лиззету по углам, а плевать на все и жениться.

— Сейм бы утерся, соглашусь!

— А нам не пришлось бы ломать головы, придумывая, как выйти из этого положения…

— Согласись, все-таки не нам?

— Да какая, к чертям, разница? Герцога-то, резать придется нам, а не этим богатым ублюдкам! Пусть даже и руками отсровных пиратов! К чертям их всех! Поехали в «Розовую чайку»? Там, говорят, какие-то свежие шлюхи появились.

— Ну ты и зверь! Герцогини мало?

— Герцогиня, — веско произнес Ги, — это работа. А свежие шлюхи — это развлечение. К тому же, это последний завоз до открытия навигации. Никто не потащит караван с девками по льду. Не та выгода, как ни крути!

— Померзнут, ну да, — кивнул Пассек. Высунулся из кареты, приоткрыв дверь — внутрь тут же дохнуло холодом, — Панно, давай в «Чайку»!

— Бу сделано, — ответил кучер.

Карета медленно сдвинулась с места. Покатилась, гремя по булыжной мостовой.

— Что ж! Теперь нам остается только ждать.

— Пока доедем?

— Я, скорее думал про весну, но твое предложение тоже весьма логично!

Лукас грыз перо. Мысли, которых всего квадранс назад было превеликое множество, разбежались стаей перепуганных мышей. А ведь о стольком нужно было упомянуть в отчете Бурхарду, столькое вспомнить!

Только про палонгу и Гусиный остров можно написать здоровенную книгу! А то и две.

Палонгу, тупилаки… Жуткие вещи рассказывали те, кто там побывал. Сам-то Лукас, изрядно обморозившись, провалялся в избе почти две недели, выбираясь только опорожнить поганое ведро. Из острога, естественно, не выходя.

Не увидел того, что там натворили бандиты, назвавшиеся в честь демонов, похищающих детей… Но глаза нескольких выживших уначек были весьма красноречивы. Тот еще ужас!