Страница 46 из 113
В руке у Изморози тут же оказалась чарка, налитая до «пояска». Выше было опасно — тягучая, маслянистая жидкость чутко реагировала на качку. Лукас поспешно употребил и прислушался к продолжившему сплетничать капитану.
— Он ей такой, вы, мол, сударыня, столь умны, что ваших мыслей даже самый глупый золотарь не разберет! И фигура у вас шикарная — хоть граблями в постели ищи! И вы совсем не переборчивы, вот совсем! Каждому вниманье уделить готовы! Даже последнего золотаря не пропустили! И пощечину ей, трах! Все думали, что голова оторвется, и в угол залы укатится!
— Это кого так? — Лукас уточнил у Фазана шепотом — не хотелось пить снова, в желудке и так заворочался неприятный колючий ком. А то ведь от похмельного Керфа просто так не отвяжешься…
— Я и не понял, — признался Фазан, — Какой-то Ульрих, какая-то Фикке… Много слов, тарахтит, я уже запутался…
— А она встает с пола, — продолжил моряк, — за щеку отбитую держится, плачет, но ему такая: «Да ты, бля, охуел, пидор мокрожопый⁈ Берега, нахуй, попутал⁈»
— Что, прям так⁈ — снова округлил глаза недоверчивый мечник.
— Не, ну там как положено у них! Вы, мол, любезный мой супруг, что-то сегодня бледноваты. Рыбный суп не удался? Ну и в том же духе, на полдня! Сами знаете, как блаародные могут языками трепать! Умаешься, пока заткнешь!
Безухий мечник переглянулся с братьями-разведчиками. Все трое гнусно заржали — вспомнили, наверное, как какому-нибудь дворянчику кляп в глотку забивали. Изморозь и сам был не без греха по этой части. Но уподобляться жеребцу на случке не стал.
— А потом? — наклонился к рассказчику Керф.
— Суп с дерьмом! — радостно хмыкнул капитан. — Герцог постоял, послушал, да пошел куда-то ночевать. Говорят, в трех борделях подряд видели! И в «Леопардице», и в «Лошадке»! Под утро из какой-то канавы достали, как не утонул — никто и не понял, но все радуются.
— Силен! — одобрили наемники.
— Подождите! — потряс головой Лукас. — Я чот вот ваще нихрена не понимаю! Что за Ульрих с Фикке, что за герцог, блядь?
— Самые обыкновенные, — снова подмигнул рыжебородый. — Ульрих — герцог Любеча. Фикке — его дражайшая половина. Разве не знал?
— А кто тогда Бурхард?
Капитан Клафф посмотрел на потолок, на свои руки, потом на молодого капитана наемников… Решил, похоже, что молодежь нынче пошла тупая до невозможности…
— Сиятельный рыцарь Бурхард Кристоф, это тот человек, без чьего разрешения даже чайки над Любечем не летают. И он очень недоволен произошедшим.
Паруса увидели на рассвете. Тусклое северное солнце медленно и очень неохотно начало выбираться из-за горизонта. Легкий ветер разогнал остатки предрассветного тумана…
— Пираты!
Крик с мачты стал горящей головней в муравейник. Все бегут, кричат, командуют, выполняют… Впрочем, хаосом это кажется только на непривычный взгляд! Не прошло и квадранса, как экипаж и пассажиры были готовы встретить врага. И победить. Ну или сбежать, если победа обещала стать призрачной или крайне героической.
Судя по количеству мачт, победы могло не быть вообще — трое на одного. Шанс для пехотной драки, но никак не для сражения на море.
— Расходятся! — снова заорал матрос с мачты. Зря глотку рвал — и так видно, что два холька идут в стороны, чтобы отрезать «Лахтаку» возможные пути отступления.
Капитан Клафф, успевший замотать бороду в толстую неопрятную косу на три жгута, вытащил из ножен катласс, проверил ногтем заточку.
— Ну как? Сгодится головы рубить? — спросил Керф, вооружившись своим двуручным мечом.
— Если вы, мастер, дадите такую возможность! — криво улыбнулся моряк. — А вы, погляжу, и кольчугой не побрезговали?
— Был бы доспех, и его нацепил бы, — провел ладонью по броне мечник, — вода, она ведь даже на вид ледяная, не выплыть. Лишний вес помехой не станет.
— Три вдоха, а на четвертый сердце рвется, — согласился Клафф. — Потому, я обычно своим приказываю за борт в драке не падать.
— И как? — поинтересовался мечник, уточняя нюансы — он всегда тянулся к новым знаниям приличного толка — по борделям пусть юный Лукас бегает, возраст такой!
— Наказывать за нарушения пока никого не пришлось — все тонули! — засмеялся моряк.
— Прекрасный метод, мастер капитан, просто чудесный!
Но драться не пришлось. Пиратский корабль, который весьма споро шел на сближение с галерой, вдруг резко остановился, словно напоровшись на подводную скалу, не отмеченную в портолане. А потом, внезапно перевернулся на бок, коснулся мачтами волн… Миг, и только обросшее ракушкой днище мелькнуло. И будто не было никого…
Два других корабля, вместо того, чтобы пойти на выручку флагману — хотя бы людей попробовать подобрать — вдруг да повезло кому уцепиться за обломок, начали разворачиваться еще быстрее, поднимая все паруса без остатка…
На «Лахтаке» такое поведение противника, разумеется, одобрили, но не выказать презрения к трусам и неумехам, не смогли. Над галерой пронесся шквал радостной ругани пополам с божбой.
Капитан, однако, радоваться не спешил. Сунув катласс в ножны, он, крикнув на шканцы, чтобы шли на место гибели врага, потрусил на нос. Керф с Изморозью последовали за ним.
Где-то через час галера подошла к тому месту, где пиратский хольк выполнил оверкиль.
Быстрая волна уже растащила обломки с места кораблекрушения, но крупные остатки держались вместе, этакой стайкой. Будто дерево, когда-то бывшее кораблем, еще не осознало, что общая дорога кончилась.
«Лахтак» прошел в полукабельтове.
— Смотрите, мастера! — Клафф ткнул пальцем в один из обломков.
Мечник со студентом присмотрелись. Изморозь чуть не вывернуло. На куске обшивки, впившись ногтями в доски, лежал человек. Кусок, даже не половина человека. Ног не было, а вместо таза, в воду тянулись изжеванные волокна мяса, меж которыми виднелись остатки одежды.
— Это, блядь, что такое⁈ — побледнел Керф. — Его жевали, что ли? Пока еще живой был⁈
— Про это вам сиятельный рыцарь определенно не говорил. Не предупреждал о некоторых мелочах, — криво усмехнулся моряк, почесал бороду. — Я вас, кстати, поздравляю с крайне сомнительным достижением!
— Это каким еще? — разогнулся Лукас, вытирая запачканный подбородок.
— Вы видели остатки трапезы Кеглючина. Это Север, мастера наемники, это север!