Страница 34 из 113
Унаки выстроились полукругом. На пленника не пялились — привыкли уже. Так, разве что косые взгляды изредка, неспособные пробить толстую шкуру Рыжего. Выстроившись, начали молиться — ну или просто песни петь. Понимая разговорную речь с пятого на десятое, и то, если медленно говорить, как с несмышленым ребенком или ветераном городской стражи, смысл заунывных песнопений наемник разобрать не мог.
Да особо и не намеревался. И так понятно, что к чему! Иначе не привели бы двух обормотов в броне — этакие кирасы, набранные из вертикальных плоских дощечек, связанных меж собою. Забавно! У тех, кого он убил, броня была иной! Возможно, это просто тяжелый доспех, для суши? А он видел абордажные?
У обоих на поясах топоры — тяжелые, массивные колуны из камня на коротких, в локоть топорищах из светлого, выбеленного водой и солью плавника. К обуху одного привязана деревяшка, с грубо вырезанным лицом какого-то демона. Рядом с топорами — длинные дощечки с вырезами — на ножи не похоже, но вряд ли просто украшения… И копья. Короткие, с длинными широкими наконечниками из черно-серого камня. Годные и для укола, и для рубки. Похожее копье, разумеется, со стальным «жалом» было у Роша. Он говорил, что такими вооружали городскую стражу в Сивере. Север-Сивера… забавно!
Оба в привычных уже шлемах. Один очень похоже изображает сивуча — усищи, глазищи…! Второй, похоже, плод греха ворона с китом — длинный клюв, на макушке султанчик перьев, словно пар бьет из дыхала…
С левого фланга вышел человек. Шаман. Судя по походке — старик, чьи суставы разучились гнуться. Зато обряженный ярче всех прочих, с короной из четырех оленьих рогов, с бубном, размерами с добрый щит и с погремушкой в виде сказочной птицы. Пробежал перед строем, гремя изо всех сил всем своим вооружением.
Остановился перед клеткой, затянул неразборчиво очередной гимн северным богам. Унаки, стоящие за спиной шамана, поддержали. Даже оба воина загнусавили из-под деревянных шлемов.
К двери клетки подбежали две женщины, завозились с узлами на запоре. Плюнув, взялись за ножи. Вытащили запорный крюк…
Шаман закружился, протягивая руки то к небу, то к Рыжему, то к унакам, продолжая орать на одном дыхании — вроде старикашка, а легкие, как меха кузнечные!
— Ну раз зовете, раз без папки не можете…
Наемник, согнувшись, выбрался через низкую дверь, спрыгнул на землю — удивительно мягкой показалась, после двух недель в клетке! На миг закружилась голова — сверху было бескрайнее небо, а не настил из неошкуренных бревен, с торчащим мхом-паклей…
— Гууур!!! — закричал шаман, подскочив вплотную. Рыжий напрягся — таким манером и нож в печень — милое дело. И плевать, что каменный или костяной! Острый!
Но напрыгнув, шаман, мимолетно коснулся лица наемника какой-то кисточкой — и откуда только достал⁈ Тут же отскочил.
Арбалетчик оглушительно чихнул.
И тут же на него кинулись бронелобы, занося копья… Рыжий кинулся навстречу. В последний миг, нога скользнула по грязи и он кувырнулся под правого, снеся его, будто ядром из катапульты. Прокатились по земле и траве. Наемник поймал шею в захват. Под Рыжим что-то оглушительно хрустело, но он, не обращая внимания на звук, все ломал и ломал противника, чувствуя, как лопаются дощечки и рвутся жилы-привязки под пальцами.
Над головой свистнуло. Наемник скатился с жертвы, сорвав на прощание с пояса ту самую дырявую дощечку. Большой палец попал в отверстие, как родной. Рыжий вскочил на ноги, тут же чуть не упал от резкой боли в колене — словно стрела попала! Но тут же выровнялся, неловко сжимая «трофей».
Уроненный загребал пятками роскошнейших меховых сапог грязь и траву, мелко суча ногами. Второй шел на Рыжего, целя копьем. И что-то яростно вопя.
— Мне твоя мать тоже понравилась! — рыкнул арбалетчик. — И трубу на твоем доме я всю обшатал! И в дымоход насрал! И тебя выебу!
Унак кинулся в атаку, размахивая копьем и азартно вопя. Рыжий пятился — парировать крохотной деревяшкой удар — бессмыслица. Один из ударов пропорол бок. Наемник от боли и неожиданности шатнулся в сторону. Унак, обрадованный несомненным успехом, взвыл, замахнулся копьем…
Рыжий шагнул в сторону, и с размаху ударил деревяшкой точно «сивучу» по темечку. «Шлем» раскололся на две половины. Унак выронил копье, остановился, точно бык, получивший киянкой по лбу, начал медленно поворачиваться…
Арбалетчик подпрыгнул, и снова хряпнул врага по черепу. Плеснуло красно-серым. Деревяшку, застрявшую в черепе, вырвало из руки падением тела. Умершего еще до земли.
По строю унаков пронесся гул… Этакое предштормовое предупреждение.
Рыжий наклонился к убитому, сорвал с пояса топор. Крутнул в руке скверно сбалансированное, но все же оружие. Повернулся к унакам, скаля зубы.
— Кто храбрый, бляди⁈ У кого башка запасная есть⁈
Словно по волшебству, у них в руках объявилось две дюжины луков. И каждая стрела была нацелена в победителя. Местные что-то гомонили. Явно ругательное. Честная игра тут не приветствовалась.
— Так бы сразу и сказали, что драться больше не хотите… — протянул Рыжий и уронил топор себе под ноги.
Шаман затарахтел всеми погремушками сразу, ткнул кривым пальцем в сторону клетки.
— Да полезу я, полезу, — вздохнул наемник. Присел, тщательно вытер руки о доспехи убитого. И неторопливо побрел в свое жилище. На пороге обернулся и ласково улыбнулся местным, которые продолжали держать его на прицеле:
— А ведь я вас всех выебу, ребята, не побрезгую! Рядком лежать будете.