Страница 31 из 113
Расчувствовавшаяся Судьба истошно взвыла на весь кабак. Пробегающий мимо половой уронил поднос с пивом. Разлетелись осколки, поползла лужа, окаймленная густой пеной…
— Ох и дадут нам сейчас пизды, — задумчиво произнес наемник, оглядываясь и заранее грозно надувая щеки.
Но произошедшего словно и не заметили. Окружающие громко орали, шумно хлебали, с хрустом закусывали. Возюкал тряпкой по луже, загоняя разлившееся пиво в щели, незадачливый половой — и даже не оглядывался на виновников исподлобья — Керф бы понял! И даже не осудил бы!
Забавно… Интересно, так принято у местных или что?..
Бочком-бочком, подкрался кабатчик, с куском пергамента и свинцовым карандашиком в руке — богато живут! — с опаской поглядывая на Судьбу, и с уважением на наглого мяура.
— Господин! Вы продолжать будете?
Мечник возвел очи к потолку, поразглядывал люстру — этакое гигантское тележное колесо, к которому подвешено две дюжины коптящих и воняющих горелым жиром светильников.
— Как говаривал один мой сержант, когда капитан поймал его за еблей козы «Я от такой жизни повешусь скоро, а вы такой мелочью попрекаете⁈» Буду, конечно! Неси, друг…
Рука кабатчика замерла над пергаментом, хищно целясь карандашиком, будто пикой — прямо в сердце!
— А что принесешь, то и буду. На твой выбор и вкус. Доверюсь, так сказать, подлинному бухаймахеру!
Кабатчик на миг застыл — было слышно, как скрипят натужные мысли над загадкой южанина — то ли похвалил, то ли обругал. Тяжелые веки опустились…
— Понял, господин, сейчас все будет!
Мяур зубасто зевнул в спину удаляющемуся человеку, лег, развалившись во всю длину. Чуть не уронил тарелку, сбив хвостом — Керф успел поймать.
Прибежали два половых, тяжело дыша, поставили заполненные подносы — одного пива четыре кувшина! Хлеб, сыр, рыба, даже соленья какие-то…
Мечник нацедил в кружку из первого попавшегося кувшина,
Удивительное дело — пить не хотелось! Даже наоборот — легкое опьянение раздражало. К счастью, основной хмель выдуло пронзительным ветром, пока назад добирались — молчаливый Хумпис подвез до самого кабака.
Наемник глотнул — в горле пересыхало, отставил кружку.
Здесь, на Севере, все было сложно!
С другой стороны, где легко и просто, солдаты сидят без работы, доедая последний хуй — совершенно без соли.
Унаки, которых здесь звали все больше «снеговиками», вовсе не являлись основным фронтом грядущей работы — этот вариант они с Лукасом даже не предполагали, еще даже будучи страшно далеки от местных реалий. Нет, унаки рассматривались на уровне комаров и прочей мошки. Разве что, куда более назойливой и опасной… Да, сложность, но при разумном подходе, несложная.
Архипелаг состоит из десятка крупных островов, сотни мелких островков и бесчисленного множества мельчайших кусков и кусочков суши, которым и названия-то сразу не придумаешь.
На этих островах, островках и песчинках, растет сувойка. «Нет, мастер Керф, сувайка — это уставная команда, а сувойка — это дерево!» Низкое, кривое, гнутое ветрами, пропитанное соленым океанскимвоздухом… И безумно дорогое, если поленце доходит до мало-мальски товарного размера!
Меж сувойки скачет соболь, росомаха, горностай и прочий колонок. В океане ловит крабов калан, рыбу — сивуч, а всякую придонную ракушку — морж.
А рядом со всеми этими зверями, которые ходят в драгоценнейших мехах, и с дорогущими клыками, живет унак — который на самом деле, относительно мирный. Что наскочили на «Лося» — это бывает, но редко — раз в месяц, не чаще. Да и то, больше от молодецкой удали, чем ради прибыли.
Обычно унак мирно живет на одном из островков. Скачет меж сувойки, бьет соболя и прочего барсука меткой стрелой прямо в глаз. Обдирает шкуру, и несет нам. В один из тамошних городков-фортов. Там сдают символический налог, больше схожий по размерам с платой за разрешение на вход. Остатки меняют на иголки, медные котлы, стальные ножи и прочие полезные вещи.
А вот кроме унаков и полусотни честных охотников, промышляющих с положенным разрешением за пазухой, есть еще и браконьеры.
Которые часто, кроме непосредственно промысла — хамского и неумеренного, бьют насмерть податное население, грабят что унаков, что честных добытчиков, воруя доход Герцогства прямо из кармана! Да и жгут костры из сувойки, вывезти которую далеко не всегда удобно — а она, всего-то в два раза дешевле меди, того же веса!..
Керф потряс головой. За раздумьями над грядущей задачей два кувшина сами-собой выпились… Сиятельный рыцарь долго подходил к главному — хотя и так было понятно, за что обещана столь высокая плата. Так-то, за мерк в месяц, и за право оставлять себе половину добычи, можно было и попробовать себя в роли егерей-лесников. Но забавно, забавно! Никогда бы не подумал, что жизнь так изворотливо выгнется!
Мечник коснулся языком качающийся зуб — скоро выпадет, сволочь, если не выбьют раньше.
К тому же, между Бурхардом и Отчаянными Парнями не было никакой прослойки. Сиятельный рыцарь нанял, сиятельный рыцарь и командир. Все прочие, в том числе и официальный бургомистр одного из таких городов, под названием Нурга — имеют право тихонько советовать и идти в жопу.
Воинская же Компания получала обещанную плату, снабжение как у гвардии в походе и право действовать по обстановке любыми методами. А это Керфу нравилось! Особенно — «любыми методами»!
Где-то на задворках сознания остался один незаданный вопрос, нуждающийся в ответе. Если здесь герцогство, то почему Бурхард? Мастер Кристоф — регент при недееспособном герцоге? Или все сложнее? Хотя, если платит именно он, то какая разница?
Безухий наемник поймал за рукав пробегающего мимо кабатчика.
— Милейший, вам денег-то, сколько давать?
Тот вытер руки о засаленный фартук, посмотрел на стол, на спящих солдат. Отдельного взгляда удостоилась Судьба, решившая именно в этот момент показать окружающим свои чудесные длинные клыки. В глазах кабатчика жадность мешалась с чем-то непонятным — не со страхом, точно!
— Сиятельный рыцарь Бурхард оплатил с запасом!
Удивленный Керф откинулся, облокотился на стену. Жизнь заиграла новыми красками!
— Знаешь, милейший, а принеси-ка…!