Страница 107 из 113
— Угу, — повторил Изморозь, набивший рот горячим еще хлебом.
— Не мешаю, не мешаю…
Лукас, утолив первый голод, дальше ел неспешно, наслаждаясь вкусом. Руди или как там его, приволок еще пива и сушеных колбасок. Самое то извозить в сковороде, собирая подливку.
— А он уже жрет! — раздался сварливый голос сверху. Лукас оторвался от еды. По лестнице спускался Кролище. Помятая рожа, с явными следами тяжелого похмелья — а не запивай вудку пивом, не запивай! Наверное, у самого не лучше. Глянуть бы в зеркало, да не видно. То ли вчера расколотили, шаля, то ли изначально не висело.
— Зависть, плохое чувство, друг Лапинье!
Скрежет зубовный прозвучал хрустом арбалетного ворота. Неудивительно, что представляется исключительно прозвищем!
— В большой семье забралом не щелкают!
— Пока поздняя птичка глаза продирает, ранней уже клюв разбили! Ладно, признавайся, чем кормят?
— Сам видишь, — указал Лукас на пустую сковороду и тарелку, на которой осталась последняя колбаска. Ее Кролище тут же сцапал, метнув в рот.
— Слышь, человек! — заорал наемник. — Повтори, что этому тощему хмырю приносил! Дважды повтори!
— Трижды! — рявкнул со второго этажа Шнайдер. И тут же поправился: — Четырежды!
— О, а вон и Рошева морда маячит, — ткнул пальцем Кролище. — А там и Пух где-то вопит. И Краут мычит, будто корова!
— Ага. Как по колоколу собрались.
— Северная привычка! — назидательно произнес Лапинье и тут же заревел — Лукас аж дернулся, — Человек! И пива нам неси, чтобы тебя кашалот выебал!
— Сурово ты с ним, — покрутил головой Изморозь.
— А то! Зато будут знать, что мы шутить не любим. О, гляди, тащится упырь! Еле ноги переставляет, гад! Хочет, чтобы мы с голоду подохли! Гляди в оба, а то в пиво наплюют!
К их столу, сгибаясь под тяжестью подноса, заставленного кружками и тарелками, направлялся человек. Не Руди, или как там того паренька, что обслуживал Лукаса. Другой. Дородная туша с усами и крохотными глазками — этакая двуногая помесь моржа и медведя. Одна сторона его лица радостно улыбалась, а по второй растекался шикарнейший кровоподтек, а через щеку тянулась не менее выдающаяся ссадина.
— Угощайтесь, господа! — человек мгновенно распределил принесенное и испарился.
— Это как он так, а? — недоуменно спросил Изморозь.
— Его на части рвет, — пояснил Шнайдер, — с одной стороны, мы ему заплатили столько, что он сам был готов жопу подставить.
— А с другой? Никто не захотел подставленного?
— Ему Рош харю разбил.
— Ой, нашел беду!
— Так Рош в этот момент уестествлял его супругу. Бандер кинулся, в глаз получил. Рош его с пола поднял, у стены поставил и в руки канделябру всунул. Стой, мол, и учись, как светить надо!
— Красиво, ага…
Только о нем вспомнили, как и бывший стражник появился. Выплыл, будто величавая ледяная гора, откуда-то из коридора. Похоже, так у хозяйки и заночевал, хитрец! Чтоб на лестнице не рисковать!
Рош заозирался. Увидев товарищей, распахнул ручищи, словно готовясь их обнять.
— Слава Панктократору! Я думал, вас тут эти бабы передушили! Взяли моду душиться какой-то херней!
— На-ко, бродяга, охолонись! — толкнул к нему пиво понимающий Дирк. — А после и расскажешь. Нам интересно.
— Будто сами целибат блюли? — заржал Рош.
— Мы и слов таких ругательных не знаем, чтоб тебя!
Вслед за стражником, начали выползать и остальные. Не хватало пятерых. Двое точно ушли в порт, ночевать на «Лахтаке»— об этом свидетельствовали и Дирк, и Рош с Пухом. А вот троих они потеряли бесследно. Никто не помнил, когда те отбились, на каком углу…
— Ничего, — отмахнулся Шнайдер, — найдутся. Парни взрослые, с оружием. А если не найдутся, то тоже ладно. Нам невезучие не нужны.
Распахнулась наружная дверь. Влетевший с улицы холод мгновенно добрался и до наемников. В проеме застыл мальчишка, тщательно кого-то высматривая. Дышал тяжело, похоже, долго и быстро бежал.
— Ищешь кого? — окликнул его Пух.
— ИщумМастера Густава, господа, — дернул головой, изображая короткий поклон, посыльный. — Говорят, он пошел с северянами к блядям. Бляди здесь точно есть, северян я тоже вижу. Значит, мастер Густав тоже где-то здесь. Вы же его не утопили в нужнике, мастера наемники? Сиятельный рыцарь будет недоволен.
Мастера наемники переглянулись. А вдруг?
К общему счастью, Густав нашелся на втором этаже после недолгих поисков. Спал под кроватью, свернувшись в уютный комочек, под толстым покрывалом из нескольких штор. Зажатая стражником шлюха испуганно дрожала.
— Вставайте, мастер Густав, — подергал его за рукав мальчишка. — Мастер Бурхард передавал, что вас ждут великие дела!
— Ааа… — застонал стражник, не открывая глаз.
— Поспешил ты, парень, с великими делами, — неуклюже утешил посыльного Кролище. — Мастер Густав увлекся отдыхом за чужой счет, имей снисхожденье!
— Надо бы разбудить, — сурово затоптался паренек, — мастер Бурхард не любит, когда его слов не слышат.
— Ну раз надо, значит, надо! — подытожил Дирк. Кивнул Кролищу и Рошу, — а ну-ка, парни, хватайте нашего проводника, да понесли протрезвлять на задний двор!
Наемники сноровисто ухватили стражника. Кролище за ноги, Рош за руки. Воздели и потащили, оберегая болтающуюся голову от столкновений с углами и ступеньками.
Внизу их встретил «двуличный» хозяин, замахал руками, указывая на нужную дверь. Поспешил открыть. Спасатели оказались на заднем дворе. Грязь, серый подтаявший снег…
— Вон, бочка дождевая! — пропыхтел Рош.
Густава поставили на ноги, макнули в бочку. Выждали, пока не пойдут пузыри, и стражник не начнет сучить конечностями, будто курица с отрубленной головой. Вытащили.
Тот прокашлялся, захлебываясь водой и руганью.
— Еще? — участливо спросил Рош.
— Отставить макать капитана, — буркнул Густав, вытирая мокрое лицо, — зачем будили, изверги рода человеческого?
— Мастер Густав, — кинулся к пришедшему в себя стражнику посыльный. — Мастер Бурхард передавал, что вы очень нужны в замке. И северяне тоже. Блядей с собой попросил не брать, там своих будет много. С Мюр-Лондрона привезли. И с Острова. И местные пришли.