Страница 1 из 2
Приходи на меня посмотреть
Ливень каплями стекал со светлых платиновых волос на густые ресницы, застилая голубые, как безоблачное небо, глаза. Пропитавшаяся дождевой водой одежда прилипла к телу и была мерзкой и холодной. Он стоял на огромной площади, скованный тяжелыми оковами, блокирующими его способности, прикованный к огромному бетонному столбу, воздвигнутому на высоком постаменте. Его, как дикого зверя, выставили на всеобщее обозрение на три дня под палящим солнцем и проливным дождём.
Достойное наказание для злодея, за которым так долго гонялись и, наконец, поймали, потеряв при этом трёх героев. Не смотря на требования Старателя отправить его в Тартар, городские власти пошли на поводу у населения города, которые многое потеряли благодаря Лиге Злодеев и требовали публичного наказания для одного из её членов, не самого последнего в организации. Три дня он будет прикован к столбу на площади без еды и воды.
Капли дождя барабанили по многочисленным куполам зонтов. Он поднял голову и смотрел на лица собравшихся не смотря на непогоду людей. В них была испепеляющая ненависть к тому, из-за кого они натерпелись столько горя. Благодаря кому потеряли друзей, родных и близких.
Ото всюду слышались выкрики: "Убийца!", "Изверг!", "Сдохни тварь!" Кто-то из толпы пытался бросить в него камень. Но такие действия пресекали охранявшие его герои.
Даби криво усмехнулся.
— Вы бы не были настолько смелыми, будь у меня развязаны руки,— грозно сверкнув глазами, произнес он. Парень запрокинул голову. Капли воды стекали по лицу. Он приоткрыл губы, пытаясь пить дождевую воду. Ведь этого ему запретить не могут.
Он снова обратил свой взор к толпе. Позади всех стояли трое, которые слишком были ему знакомы. Длинноволосая женщина и двое молодых людей. У всех них были платиновые волосы и серые глаза. Только у девушки была рыжая прядь в волосах.
"Какой красавицей ты стала, Фуюми. Наверное, лучшая учительница в школе", — решил про себя Даби.
Женщина уткнулась лицом в плечо девушки, и по вздрагивающим плечам он понял, что она плачет. Фуюми тщетно пыталась её успокоить.
"Мама, ты, наверное, любила меня по своему. А сейчас не можешь даже взглянуть на меня. Стыдишься своего сына",— с лёгкой досадой подумал он.
Рядом стоящий высокий, плотного телосложения парень с короткой стрижкой то и дело посматривал в его сторону, изредка отводя взгляд. И в его серых глазах читалась гамма противоречивых эмоций: неприязнь, досада, разочарование, жалость. Жалость Даби ненавидел больше всего.
"Нацуо как вымахал то. Наверное, круглый отличник в институте и пример для остальных. Только вот мне подражать не надо. Конкуренции я не потерплю", — усмехнулся про себя Тодороки-старший.
Толпа возмущенно гомонила, и в узника полетели палки, мелкий щебень, какие-то небольшие предметы. Не все из пущенных снарядов героям удавалось перехватить. И тут очередной пущенный меткой рукой небольшой камень попал ему в голову, оцарапав лоб. Он почувствовал струйку теплой крови на своем лице, смываемой дождевой водой.
— А ну прекратить! А то всех разгоним к чёртовой матери! — прикрикнул на них один из героев-охранников.
Он опять прошелся взглядом по толпе и не нашел среди собравшихся одного человека.
"А где же наследный принц. Не хочет марать свою репутацию, приходя сюда. Умный мальчик. Или папочка не пустил",— усмехнулся про себя Даби, ожидая чего-то подобного.
Вскоре настал вечер. Толпу разогнали. Рану на голове обработали. Вокруг Даби возвели силовой купол, дабы предотвратить его возможный побег. За день пребывания в одной позе все тело начало уставать. Ныли плечевые суставы, едва выдерживая тяжесть оков на руках.
"Да уж, по ходу это будет не так легко, как мне казалось",— подумал Тоя, запрокинув голову и посмотрев на ночное небо, усыпанное бисером звёзд. Вскоре его стало клонить в сон, и голова то и дело опускалась к груди. Через некоторое время он заснул тяжёлым прерывистым сном.
Утро следующего дня было таким же пасмурным, как и предыдущие. Однако людей собралось не меньше, чем накануне.
"Им что, делать больше нечего?" — с недоумением подумал Даби.
Среди толпы выделялась мощная фигура высокого мужчины в длинном коричневом плаще и шляпе. Он неотрывно смотрел на заключенного. Сложно было сказать, чего было больше в его лазурного цвета глазах. Строгости или сожаления. С одной стороны, он не верил в то, что Тоя мог превратиться в циничного злодея. С другой — теплилась надежда на то, что его первенец, в смерти которого он до сих пор винил себя, кем бы он ни был, всё-таки жив. И это снимало великий груз с его души.
Холодная злоба появилась в глазах Даби.
"А этот что здесь делает", — возмутился заключённый. Меньше всего он хотел видеть здесь Старателя.
— Убирайся! Тебя никто сюда не звал!!! — заорал что есть мочи Даби, и гомонящая возмущённо толпа притихла.
Старатель ещё несколько минут постоял в толпе. Затем надвинул шляпу на глаза, дабы не быть узнанным, и стал пробираться сквозь скопление людей, уходя прочь.
Желудок громкими позывами дал о себе знать, чем изрядно подстегнул собравшихся на колкие высказывания.
"Так тебе и надо!" "Сдохни, урод!" "Будь ты проклят!" Слышались выкрики. Даби засмеялся.
— Жалкие черви. Будь я на свободе, вы бы визжали от страха,— произнёс он, и его голубые глаза недобро сверкнули.
"Никчёмные, бесполезные шавки. Только и способные, что лаять на того, кто беспомощен. Если бы оков на мне не было, разбегались бы в разные стороны, давя друг друга, с криками: спасите, помогите. Будут спасать свою шкуру и плевать им на помощь ближнему. Мы мусорщики этого мира. Страх перед нами раскрывает всю их подлую, жалкую сущность. Какими они являются на самом деле ",— с отвращением глядя на толпу людей, думал Даби. Он не вглядывался в их лица, ведь того, кого он ждал, он узнал бы сразу. Но и сегодня его не было.
"Что же ты, братишка, не придешь на меня посмотреть. Не испытаешь радость и гордость за своих героев, которым меня удалось изловить. Не покидаешься в меня камнями. Не проклянешь. Не пожелаешь смерти. Считаешь себя слишком благородным для этого. Не обольщайся. Ты тоже Тодороки. Отпрыск Старателя. Я — это твоё отражение в зеркале, от которого ты, стыдясь, отворачиваешься",— мысленно говорил он брату, которого не было рядом.
Солнце начало клониться к закату, раскрашивая крыши зданий в золотые, оранжевые и багряные тона. Онемевшее тело начало немилосердно болеть, при чем каждая его клеточка. Боль в плечевых суставах все нарастала, и он предполагал, что растяжения связок ему не избежать. Даби попытался пошевелить плечами, что вызвало новый прилив боли, и это заставило его стражей, недавно заступивших в ночную смену, обратить на него настороженные взгляды. Он запрокинул голову, насколько это возможно, борясь со сном, который больше напоминал беспамятство.
"Ну, никто и не говорил, что наказание не должно быть жестоким", — усмехнулся про себя Тодороки-старший.
Вскоре, не смотря на усилия, его голова склонилась к груди, и он заснул. С каждой минутой силы покидали его тело. Нет, его не хотели убить, но вот истощить наверняка. Вряд ли он сможет полноценно пользоваться своими силами, настолько ослабев физически. Да и вряд ли придется. Ведь после публичной порки его ждёт заключение в Тартар.
Утро третьего дня. Солнечные лучи явившегося миру светила пробежались золотыми искрами по его длинным черным ресницам. Он поднял голову и огляделся. Площадь была пуста. Пока пуста. Скоро здесь опять соберется толпа, чтобы вдоволь поглумиться над ним, вызывая всё новый прилив ненависти и неприязни. Начинала болеть голова. Предметы то и дело теряли очертания. Даби снова опустил голову и, кажется, ненадолго потерял сознание. Прийти в себя заставил возмущенный ропот собравшейся толпы. Людей было намного больше, чем обычно. Теперь ему было плевать, что они сделают или скажут. В него снова летели какие-то предметы, даже какие-то овощи, и это уже казалось несколько забавным. Даби смотрел на толпу и тихо посмеивался. Среди собравшихся людей снова не было до боли знакомого лица. Стражи встревоженно переглядывались, опасаясь, что заключенный потерял рассудок. Он весь день скользил взглядом по толпе, надеясь увидеть его. Думая, что он откуда-то украдкой наблюдает за ним. Но его ожидания оказались напрасными. Не зная почему, он хотел посмотреть на выражение его лица. Сгорит ли Шото от стыда, посмотрит ли с ненавистью или леденящим душу холодом. Скажет ли, что он заслужил всё это. Теперь Даби этого никогда не узнает. Завтра утром за ним на площадь приедет тюремный грузовик.