Закрытая школа

– Захлопнись уже, – устало говорю я, чем повергаю блондинку в ступор. – Я тут ненадолго. Потерпи уж.

Я ловко уворачиваюсь, когда девушка бросается на меня. Ее зажатая в кулак рука попадает мне по плечу, а не в лицо, но удар слабый, так что я не чувствую ничего, кроме дискомфорта. Но блондинку уже не остановить, когда она накидывается на меня, пытаясь схватить за волосы, и наносит хаотичные удары, попадающие и по рукам, и по груди. Я отталкиваю ее одни точным ударом по лицу, блондинка падает на пол, ее юбка задирается. Я смотрю на эту сумасшедшую девушку и улыбаюсь.

– Сука! Я тебя уничтожу, тварь! – орет блондинка, пытаясь встать с пола. Но ее высокие каблуки подламываются, и она опять падает, теперь на задницу. Разносится трескающийся звук рвущейся ткани. – Нет! Нет, нет, нет!

Я понимаю, что у девушки порвалась слишком узкая юбка. И тогда мой хохот уже никто не может остановить. Я ухожу быстрее, чем надо, оставляя блондинку один на один с ее проблемой. Теперь ей придется идти до комнаты с разорванной юбкой, демонстрируя всем свои выдающиеся достоинства, затянутые белым кружевным бельем.

В коридоре я натыкаюсь на куратора, Виктора Александровича. Он останавливает меня взмахом руки, привлекая внимание. Я замираю на месте, думая, слышал он или видел, что я только что подралась с блондинкой и оставила ту в аудитории. Мимо нас проходят другие студенты, отводя в сторону взгляды.

– Кристина, – голос Виктора Александровича звучит угрожающе. – До меня дошли слухи, что вчера вечером вы покидали комнату. Это так?

– Нет, – вру я, уверенно глядя на мужчину и не отводя взгляда.

– Вас видели.

– Не знаю, кто и кого видел, но свою комнату вчера вечером я не покидала.

– Ступайте. До ужина вы должны находиться в комнате. И учить задание, которое дал преподаватель.

Это меня так сейчас «прощупали»? Взяли на слабо? Я обогнула Виктора Александровича и отправилась к корпусу, где находилось общежитие. Внутри все клокотало от злости и страха – странная смесь, но она засела во мне с того момента, как прибыла в это место.

Я вышла из учебного корпуса и пошла по направлению к общежитию. На улице были другие студенты, которые, как и я, торопились в свои комнаты.

Я видела Влада Шейкера, который в компании своих друзей стоял у одного из электрических фонарей. Он поднял голову как раз тогда, когда я проходила мимо них. В его взгляде загорелся хищный блеск, губы растянулись в самодовольной ухмылке.

Я ожидала, что сейчас на меня посмотрят и его друзья, которым, возможно, он натрепал что попало про нас. Но его друзья на меня не обратили никакого внимания. Я дошла до общежития, поднялась и закрылась в своей комнате.

Только тогда перевела дух, будто до этого совершенно не дышала. Чем дольше я нахожусь в этом месте, тем хуже для психического и душевного здоровья.

Хлесткий удар плетью

Время в замкнутом пространстве тянулось бесконечно. Какое там задание по высшей математике, когда меня тошнило только от одной мысли, что придется заниматься этой ерундой! Меня больше волновало, какое наказание меня ждет за то, что вчера вечером я выходила из комнаты и встречалась с Владом. Как-то сразу вспомнилась девушка, которую утром выволакивали из комнаты за то, что она ночью бегала к забору. Интересно, чем она рисковала? Что ей передали? Ради чего она пожертвовала собственной свободой? И что в итоге с ней случилось?

Я встряхнула головой, отгоняя поток вопросов. В конце концов, мне надо переживать за себя, а не за какую-то неизвестную мне девушку. Сейчас в опасности была моя собственная задница. Мне просто необходимо достать телефон, позвонить своим друзьям и рассказать, что тут происходит. И только друзья смогут мне помочь.

В дверь постучали. Я резко подскочила с постели и стала смотреть на деревянную поверхность, пытаясь определить, кто пришел. Куратор? Пришел, чтобы вытащить меня за ноги и наказать?! Или… Что может быть хуже?

– Эй, Кристина, это я, Алина.

Я сразу вспомнила девушку из парка. Та, что носила целомудренные наряды, но таковой никогда не была. Я открыла дверь, впуская в комнату улыбающуюся девушку. Сегодня она была в брюках и блузке, настолько простых и неприметных, что я опять удивилась.

– Слышала, что тебя тут, вроде как, наказали, – Алина упала на постель, закинув ноги. – Не переживай, слышала, что Виктор Александрович уже забил на тебя, потому что занят другим делом. Видела, как сегодня девицу утром из комнаты вытаскивали?

– Видела. – Я вся обратилась в слух.

– Так вот, говорят, все на ушах. Якобы, ей ничего не передавали, а передавала как раз она. Вроде как у нее был телефон, на котором дохренища всего заснято и записано. Типа зверства, которые тут происходят. Нашу вышку ждет капитальная проверка. Или, скорей всего, как всегда, все замнут на высшем уровне. Сама понимаешь, родители запирают тут своих возрастных детишек, чтобы, по мнению их самих, помочь им. Короче, все замерли в ожидании.

Алина говорила со скоростью света, так что я мало что разобрала. Но понимала, что мы тут все в заднице, в любом случае, будет проверка или нет. Очевидно, что деятельность этого учебного заведения прикроют, а мы так и будем на условиях бесправных баранов.

– И что нам делать? – спросила я, конкретно не обращаясь к девушке.

– Жить, как жили дальше. Выбора у нас нет, Кристина. – Алина тяжело вздохнула. – Я, собственно, зачем пришла. Твое приглашение в наш клуб, – девушка протянула мне плотный лист картона с золотой окантовкой, на котором был записан текст приглашения от руки.

– Так официально? – я усмехнулась, вертя в руках картонку.

– Люблю все такое знаешь ли, – Алина улыбнулась. – Первое заседание клуба в этом семестре состоится завтра. Приходи, будет интересно.

Девушка соскакивает с постели и направляется к двери. Она исчезает так же внезапно, как и появилась. А я сажусь за домашнее задание, решая, что сегодня не буду светиться. Мне нужен четкий план действий, а не хаотичные движения. Иначе мне с этого места просто не выбраться.

***

Девушка тряслась от холода и страха. Ее босые ноги стояли на холодном, мокром полу, скованные стяжками, как и ее руки впереди. Она допустила огромную ошибку, попытавшись освободиться, только порезала стяжками свои запястья. Теперь пластмассовые жгуты натирали и без того растертую в кровь кожу.

Под потолком висела единственная электрическая лампочка, которая давала тусклый свет. От этого было еще страшнее в этом месте.

– Пожалуйста, отпустите, – взмолилась девушка, глядя перед собой на сгусток тени. Туда свет лампочки не доставал, но она знала, ее палач – там. – Пожалуйста…

Она все еще в пижаме, поэтому чувствует себя незащищенной. Ей хочется провалиться сквозь пол, лишь бы только не быть тут.

– Ты сильно расстроила нас, Елена, – голос говорившего был громким, уверенным, опасным. – Ты не приняла нашу помощь. Ты заслуживаешь наказания.

Девушка зашлась в плаче. Ее глаза застилала пелена слез, когда тень впереди стала двигаться, образуясь в высокого мужчину. Его возраст было тяжело определить из-за черной маски, которая открывала только глаза и рот. В руках он держал плеть. Мужчина обогнул девушку и оказался за ее спиной. Он потянулся к тонкой ткани ее пижамы и с силой потянул вбок, разрывая ткань и оголяя спину. Елена зарыдала еще сильнее, оглушив мужчину своим плачем.

Первый хлесткий удар плетью заставил девушку замолчать. В организме выплеснулся адреналин, она не сразу ощутила боль, но когда почувствовала, то не сдержалась от крика. Второй удар был сильнее первого, вспорол кожу на гладкой, белоснежной спине. Елена взвыла от боли и стала заваливаться вперед. Она упала на мокрый холодный пол, упираясь в него щекой. Перед глазами стояла пелена боли, Лена чувствовала, что теряет сознание.

– Слабенькая, – донесся до девушки женский голос. – Спрячьте ее в медицинском корпусе, держите на снотворном.

Лена потеряла сознание, понимая, что никогда не выберется из этого места.