Страница 5 из 123
Первоочередное внимание в соответствии с планом 4-й пятилетки уделялось и существенному росту объёмов производства электроэнергетики на всей территории страны. Уже в 1945 г. была восстановлена Волховская ГЭС и начаты работы по восстановлению Дубровской, Свирской и других электростанций в Ленинградской области. К 1947 г. была восстановлена крупнейшая Днепровская ГЭС, введены в строй Рыбинская и Сухумская гидроэлектростанции, построены Нижнетуринская и Щёкинская электростанции и началось строительство первой в мире Обнинской атомной электростанции. В результате предпринятых мер уже к концу 4-й пятилетки общая электрификация труда в промышленном производстве страны превзошла довоенный уровень почти на 60 %. Кроме того, в конце 1940-х гг. началось строительство Куйбышевской, Сталинградской и Каховской ГЭС, Цимлянского гидроузла, Волго-Донского судоходного канала, Амударьинского, Южно-Украинского и Северо-Крымского оросительных каналов.
Грандиозные успехи индустриального развития и существенный рост капитального строительства были достигнуты за счёт целого ряда внутренних и внешних факторов, которые не раз отмечались в научной литературе. Традиционно к внутренним источникам бурного промышленного роста многие историки и экономисты (В.П. Попов, Г.И. Ханин, А.И. Вдовин, А.Б. Безбородов, Е.Ю. Зубкова В.Л. Пянкевич[21]) относят:
1) Мобилизационный характер советской экономики, который зримо выразился: а) в налаживании и ужесточении действенного политико-административного надзора и контроля над руководством всех промышленных министерств, ведомств и предприятий, в том числе через отраслевые бюро Совета Министров СССР, о которых мы писали выше; б) в огромной концентрации финансовых и трудовых ресурсов, достигнутой за счёт сельского хозяйства, лёгкой промышленности и социальной сферы, которые вновь были принесены в жертву дальнейшему индустриальному развитию страны; в) в принудительных государственных займах и в сохранении довоенной политики неэквивалентного товарообмена между городом и деревней, которая продолжала «платить дань», как и в годы коллективизации; г) в неоднократном повышении норм выработки и продолжительности рабочего дня.
Вместе с тем следует признать, что данные оценки характера советской экономики во многом носят откровенно политизированный характер, особенно со стороны штатных антисталинистов, которые, прямо передёргивая факты, сознательно умалчивают об одних и, напротив, акцентируют другие. Хотя совершенно очевидно, что в основе всей сталинской модели советской экономики лежали совсем иные принципы, которые в концентрированном виде сформулировал профессор В.Ю. Катасонов в своей известной работе «Экономика Сталина», вышедшей в 2014 г.:[22] общенародная собственность на средства производства, централизованное управление, директивное планирование, ориентация не на стоимостной, а натуральный показатель роста производства, отказ от прибыли как главного стоимостного показателя и курс на постоянное снижение себестоимости готовой продукции, ограниченный характер товарно-денежных отношений, государственная монополия на банковскую деятельность и одноуровневая (предельно упрощённая) банковская система, двухконтурная (налично-безналичная) система внутреннего денежного обращения, государственная монополия внешней торговли, государственная валютная монополия, замена буржуазной конкуренции социалистическим соревнованием, сочетание моральных и материальных стимулов труда, недопустимость нетрудовых доходов и т. д.
2) Самоотверженный труд советских людей и настоящий производственный героизм, который проявился в многочисленных трудовых починах, в том числе в скоростной резке металла, в сокращении производственных потерь, в повышении уровня культуры производства, в движении бригад отличного качества и других народных починах. Хотя следует признать, что ряд современных либеральных авторов (С.П. Рябикин[23]) на волне откровенно конъюнктурных настроений в противовес многочисленным работам советских учёных (А.Я. Утенков, М.И. Хлусов, В.С. Лельчук, Ю.А. Приходько[24]) утверждают, что в отличие от довоенного стахановского движения, новые разновидности соцсоревнования, возникшие ещё в период войны, в том числе движения «скоростников», «двухсотников», «пятисотников» и «тысячников», во многом уже стали носить сугубо административно-принудительный характер и не являлись живым почином самих рабочих масс. Однако данная оценка, рождённая на базе очередной антисталинской истерии и конъюнктурной волне повальной антисоветчины времён ельцинского лихолетья, не разделяется большинством их авторитетных коллег.
3) Быстрое и существенное сокращение численности вооружённых сил с 11,5 млн до 3 млн человек и значительный рост отряда промышленного пролетариата, что позволило в кратчайшие сроки обеспечить огромными трудовыми ресурсами (по разным оценкам, порядка 8-11 млн. человек) весь народно-хозяйственный комплекс страны, прежде всего крупнейшие промышленные стройки, а также предприятия тяжёлой индустрии и оборонной промышленности.
4) Значительное увеличение численности заключённых ГУЛАГа, произошедшее в основном за счёт власовцев, бандеровцев, «лесных братьев» и других антисоветских элементов, части военнопленных, добровольно сдавшихся врагу, и других фашистских прихвостней. При этом, по одним оценкам (В.Н. Земсков, Р.Г. Пихоя, А.И. Вдовин, В.А. Козлов[25]), этот рост составил порядка 70 % — с 1,5 до 2,6 млн человек; по другим, причём явно завышенным данным, которые содержатся в работах хорошо известных антисталинистов (Р. Конквест, Н.В. Петров, Н.Ю. Белых, Т.М. Тимошина, В.Г. Белихин[26]), — этот рост составил порядка 550–600 % (8–9 млн человек), и наконец, по третьим, просто фантастическим утверждениям ещё одной группы таких же правоверных антисталинистов (Н.П. Шмелёв, В.В. Попов[27]), к началу 1953 г. в системе ГУЛАГа находилось не менее 12 млн человек, что составляло 20 % от всех занятых в сфере материального производства. Кроме того, серьёзным фактором экономического роста страны стал труд 2,3 млн спецпереселенцев (немцы, калмыки, карачаевцы, чеченцы, ингуши) и 2 млн немецких и японских военнопленных, работавших на строительстве сотен железных и шоссейных дорог, угольных шахт, рудников и крупных промышленных объектов, в том числе Байкало-Амурской и Воркутинско-Норильской железнодорожных магистралей.
Между тем в целом следует признать, что Министерство внутренних дел СССР, которое в конце 1945 г. возглавил генерал-полковник С.Н. Круглов, и входившее в его состав Главное управление лагерей (ГУЛАГ), которым в послевоенный период поочерёдно руководили генерал-лейтенант В.Г. Наседкин (1941–1947), генерал-майор Г.П. Добрынин (1947–1951) и генерал-лейтенант И.И. Долгих (1951–1954), стало ведущим хозяйственным ведомством страны, поскольку именно руками миллионов заключённых сооружались крупнейшие объекты атомной, металлургической и энергетической промышленности, а также железнодорожного транспорта.
При этом следует признать и правоту тех авторов, в частности профессоров Г.И. Ханина и В.Л. Пянкевича,[28] которые считают, что: 1) экономические проблемы принудительного труда в эпоху сталинизма освещены в трудах историков весьма поверхностно; 2) роль системы принудительного труда в советской экономике нельзя слишком преувеличивать, чем явно грешила вся горбачёвская и постсоветская историография, однако не следует его и преуменьшать; 3) в общем числе экономически активного (трудоспособного) населения страны доля заключённых составляла не более 2 %, а сам труд заключённых вообще не использовался в таких важнейших сферах экономики, как электроэнергетика, машиностроение, основная часть топливной промышленности, а также на транспорте. Вместе с тем он довольно широко применялся в ряде важных отраслей в тех районах страны, где применение вольнонаёмного труда было затруднительным в силу особой дороговизны расходов на оплату труда и создание бытовых условий для проживания рабочих и инженерных кадров, в частности в цветной металлургии и лесной промышленности в северных и восточных районах СССР, в железнодорожном и гидротехническом строительство и т. д. Поэтому все попытки ряда зарубежных и российских авторов, в том числе А.И. Кокурина, Ю.Н. Морукова и О.В. Хлевнюка,[29] представить дело таким образом, что все «„великие стройки коммунизма“ по большей части возводились руками заключённых», совершенно беспочвенны и лживы.
21
Попов В.П. Экономическая политика советского государства. 1946–1953 гг. Тамбов, 2000; Ханин Г.И. Советское экономическое чудо: миф или реальность? // Свободная мысль, 2003, № 9; Вдовин А.И. История СССР от Ленина до Горбачёва. М., 2014; Безбородов А.Б. Власть и ВПК в СССР середины 40-х — середины 70-х годов // Советское общество: будни холодной войны. М., 2000; Зубкова Е.Ю. Общество и реформы, 1945–1964. М., 1993; Пянкевич В.Л. Восстановление экономики СССР (середина 1940 — середина 1950-х гг.). Историография СПб., 2001.
22
Катасонов В.Ю. Экономика Сталина. М., 2014.
23
Рябикин С.П. Экономическое и политическое содержание стахановского движения в 1935–1938 гг. СПб., 1997.
24
Утенков А.Я. Коммунистическая партия Советского Союза в борьбе за выполнение четвёртого пятилетнего плана восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства. М., 1955; Утенков А.Я. КПСС организатор и руководитель социалистического соревнования в промышленности в послевоенные годы (1946–1950 гг.). М., 1970; Лельчук В.С. Сменив мечи на орала: Рассказ о 4-й пятилетке (1946–1950 гг.). М., 1967; Приходько Ю.А. Восстановление индустрии, 1942–1950 гг. М., 1973; Хлусов М.И. Развитие советской индустрии, 1946–1958. М., 1977.
25
Земсков В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 6–7; Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти 1945–1991. М., 2000; Вдовин А.И. История СССР от Ленина до Горбачёва. М., 2014; Козлов В.А. Социум в неволе: конфликтная самоорганизация лагерного сообщества и кризис управления ГУЛАГом (конец 1920-х — начало 1950-х гг.) // Общественные науки и современность. 2004. № 5–6.
26
Конквест Р. Статистика принудительного труда // Демографические процессы в СССР в 1920-80-е гг.: (Современная зарубежная историография). М., 1991; Петров Н.В. История империи ГУЛАГ. М., 2006; Белых Н.Ю. Экономика ГУЛАГа как система подневольного труда (на материалах Вятлага 1938–1953 гг.). М., 2011; Тимошина Т.М. Экономическая история России. М., 1998; Белихин В.Г. История экономики: факты, даты, цифры, реформы. М., 1998.
27
Шмелёв Н.П., Попов В.В. На переломе: перестройка экономики СССР. М., 1989.
28
Ханин Г.И. Советское экономическое чудо: миф или реальность? // Свободная мысль, 2003, № 7-12; Пянкевич В.Л. Репарации и труд военнопленных как источник восстановления экономики СССР после Второй мировой войны: (Вопросы историографии). СПб, 1999; Пянкевич В.Л. Восстановление экономики СССР (середина 1940-х — середина 1950-х гг.): Историография. СПб., 2001; Пянкевич В.Л. Невольники в возрождении советской экономики (историография принудительного труда граждан СССР 40-х — начала 50-х годов) // Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 20. Саратов, 2002.
29
Кокурин А.И., Моруков Ю.Н. Сталинские стройки ГУЛАГа 1930–1953. М., 2005; Хлевнюк О.В. Сталин: жизнь одного вождя. М., 2015.