В плену у орбиты

В разговор вмешался Энди Блейк.

— За последние две недели мы тщательно изучили капсулы и выбрали капсулу № 15. Будем уточнять, что надо переделать для полета. Большую часть переделок, которые мы произвели в капсуле № 20, куперовской, мы оставим. Уберем только перископ, резервный прибор для записи телеметрической информации, ну и еще кое-какие мелочи. У вас, видимо, будет одна батарея на полторы тысячи ватт и восемь главных батарей, включая резервные, по три тысячи ватт каждая. Эти дополнительные батареи мы установим на тормозном отсеке. Защитим их термоизоляцией — чтобы не нарушился тепловой баланс после вывода на орбиту…

Пруэтт слушал внимательно, как бы вбирая все, что говорилось. Но где-то в глубине сознания, все же не до конца поглощенного этим очень важным для него разговором, маячила крошечная фигурка радостно кувыркающегося и растянувшего рот до ушей человечка, в котором он узнал себя. Пруэтт едва сдержал улыбку…

— …Для полета Купера нам потребовалось перекиси водорода всего на четыре килограмма больше, — продолжал Энди Блейк, — чем для девятичасового полета Ширры. Полет «по-обезьяньи», пассажиром, да еще с отключением питания многих систем на значительные сроки существенно сократит потребность в энергии и реактивном горючем. Кроме того, теперь мы пришли к определенному мнению относительно мощности двигателей системы ориентации. Разумеется, мы остановимся на маломощных…

Они были так поглощены обсуждением основных вопросов подготовки, что не замечали, как летело время. Технических деталей было столько, что из них слагались пухлые контрольные ведомости и инструкции. Но инженеры разъясняли лишь главное; исчерпывающее изучение Пруэтту предстояло провести по личному плану, разработанному на подготовительный период. Очень важную роль в планировании полета играли врачи. На сей раз они все внимание сосредоточили не на нуждах и потребностях космонавта, как в предыдущих полетах, а на программе экспериментов. Пруэтт узнал, что ему придется испытать столько медико-биологических систем для корабля «Джемини», сколько их сможет вместить его капсула.

— Фактически, — шутил один из специалистов, — тебе придется стать нашим подопытным кроликом. Мы тут кое-что придумали насчет возможности отправления естественных надобностей в скафандре и системы отвода. Подробности изучишь позже, но не забудь запланировать свидание с нами примерно через неделю — снимем с тебя мерку для скафандра. К тому времени мы почти закончим все доделки. А к моменту полета у нас уже будет и опыт применения этой системы.

Пруэтт вскинул брови:

— Чертовски интересно, Сэм! Неужели вы нашли добровольцев?

— Ну, не то чтобы нашли, — уклончиво ответил инженер и рассмеялся, — но у нас есть несколько таких нудных работенок, что прожить три — четыре дня подряд в твоем скафандре покажется испытателям куда приятнее…

Прошло еще два часа, совещание подходило к концу. Были составлены графики работ для различных групп.

Пруэтт убедился, что ему предстоит всего за два месяца проделать работу, на которую требуется по крайней мере три. Но ведь всегда можно часть работы сделать побыстрее, а кроме того, и дублер немало поможет…

Пруэтт вспомнил, что ему еще не сказали, кто у него дублер. Пока он здесь, нужно выяснить это и кое-что еще. Именно сейчас, не позже. Если не выяснить сейчас, мелкие царапинки могут разрастись в тяжкие язвы.

Совещание закончилось; все основные вопросы были решены. Пруэтт повернулся к Гендерсону.

— Боб, как по-вашему, могу я с вами потолковать несколько минут?.. Не в порядке продолжения совещания, но дело важное…

Гендерсон взглянул на часы.

— Разумеется, Дик, охотно.

Пруэтт встал.

— Если вы не возражаете, мне бы хотелось, чтобы Джордж Кейт и Энди Блейк остались с нами.

Гендерсон кивнул в знак согласия; Кейт и Блейк остались на своих местах, когда остальные сотрудники НАСА вышли. Дверь кабинета закрылась.

Пруэтт сразу же взял быка за рога.

— Кто будет дублером?

Гендерсон ответил на вопрос вопросом:

— А кто, по-вашему, должен быть дублером?

Этого Пруэтт не ожидал — даже не надеялся на такой поворот разговора. Он выпалил:

— Дагерти… Джим Дагерти. Лучшая кандидатура.

— Почему?

— Мы работали вместе. Самый подходящий человек. Мы так подружились, что, можно сказать, почти угадываем мысли один у другого. Лучшего помощника, чтобы одолеть всю работу за два месяца, и не найти. Конечно, другие по способностям ничуть не хуже, но мы с ним как-то очень притерлись друг к другу — так бывает, только когда долго поработаешь бок о бок с человеком.

Кейт и Блейк посмотрели на Гендерсона.

— Хороший выбор, — сказал Кейт. — И мороки будет меньше.

Гендерсон взглянул на Блейка.

— Энди?

— Я согласен. Дагерти подходит по всем статьям.

— Ладно, Дик, — дружелюбно сказал Гендерсон, — будет Дагерти вашим дублером.

— Спасибо. Это мне очень поможет, — сказал Пруэтт. Гендерсон стал собирать бумаги со стола и совать их в портфель.

— Есть еще одно дело, — сказал Пруэтт.

Все трое молчали.

— Послушайте, могу я говорить, ну что ли, по душам? — спросил Пруэтт. — Чтобы все осталось между нами и за стены этой комнаты ничего не вышло? Гендерсон строго посмотрел на него:

— Выкладывайте.

Пруэтт сделал глубокий вдох и выпалил:

— Вот что, Боб, вы оказали мне огромную честь. Разумеется, я знаю, что вы и другие подбираете только тех, кто в данный момент лучше всего подготовлен к выполнению задания. Но и вы, и я, и вот Джордж с Энди… да и все, кто в курсе наших дел… все мы знаем, что кандидатом на следующий полет намечен Эл Шепард. Вы бы избавили меня от… от ненужных размышлений, если бы разогнали весь этот туман вокруг назначения меня вместо Шепарда.

Гендерсон откусил кончик сигары и выплюнул его в мусорную корзинку. Откинувшись на спинку стула, он не спеша закурил сигару и ткнул горящим концом в сторону Пруэтта.

— А где это сказано, что Эл Шепард намечен для очередного полета по программе «Меркурий»? — спокойно спросил он.

— Но, Боб, ведь это же знают все.

— Ах, вот как? Ну так я вам сейчас кое-что скажу, Дик, и я хочу, чтобы вы хорошенько меня поняли. Во время полета Гордона Купера кандидатов на этот полет не намечали, да и вообще тогда «МА-10» еще не собирались запускать. Скажу вам напрямик. Мы могли бы выбрать Шепарда, или Карпентера, или любого другого из первой группы космонавтов. Но мы не сделали выбора, потому что в этом не было необходимости. Я отлично знаю, какую чепуху несли газеты и журналы насчет нашего будто бы «окончательного решения». Все эти гадалки и болтуны из телевидения и газет просто сами не знают, что говорят. А те, кто знает, оказались достаточно сообразительными, чтобы понять, что мы не станем поручать выполнение задания какому-нибудь определенному человеку, пока не подойдет срок. Теперь…

— Да перестаньте, Боб! Не станете же вы отрицать, что Эл Шепард — самый толковый из нас. Да никто из нас Шепарду и в подметки не годится. И если..

— Майор Пруэтт, — перебил его совершенно ледяным тоном Гендерсон. — Я не намерен заниматься гаданием на кофейной гуще или выбирать космонавтов по жребию. Что бы вы там ни переживали в связи с этим делом, — он свирепо посмотрел на Пруэтта, — вы все же не в состоянии — я позволю себе усомниться в вашей компетенции именно в этой области — судить о самом себе или любом другом космонавте. Должен вас заверить, что я гораздо лучше вас осведомлен о выдающихся способностях коммандера[5] Шепарда; мне известны также — вам это, видимо, следует внушить — многочисленные факторы, которые определяют выбор космонавта для орбитального полета. Вам эти факторы неведомы, что вполне понятно, поскольку они лежат за пределами вашей компетенции. Ну-с, теперь вам все ясно, майор Пруэтт? Космонавт плюхнулся на стул.

— Выходит, я сел в лужу, — пробормотал он.

Гендерсон заметно — и мгновенно — оттаял.

5

Офицерский чин в ВМС США. — Прим. ред.