Страница 72 из 76
— Ты же знаешь, какой из меня алкоголик, — жаловалась Купер Генри, потирая виски. — Один мартини — и я лыка не вяжу, три — и я уже в коме. Ты бы хоть меня предупредил.
— Просто выливай их в ближайший горшок с растением, пока она не видит, — посоветовал Генри. — Я всегда так делаю. Я знаком с Кармел двадцать лет и так и не научился справляться с ее обедами из трех мартини.
Удивительная энергичность Кармел позволила ей за десять лет превратить «Харперс базар» из скучного периодического издания для домохозяек в самый модный женский журнал своего времени. И она была решительно настроена завлечь Купер в штат.
— Ваша статья о проститутках была великолепна! — сообщила она Купер.
— Вы ее читали?
— Она забавная, но бьет точно в цель. Вы задаетесь потрясающими вопросами: так ли далеко друг от друга отстоят профессионалы, оказывающие сексуальные услуги и услуги в сфере моды? Каково вообще быть профессионалом в мире, который не предоставляет женщинам справедливого шанса на самореализацию? Это феноменальная журналистика.
— Я рада, что вам понравилось.
— Мне в ней не понравилось лишь одно.
— Что именно?
— Что эта статья была написана для «Вог». Я не хочу, чтобы вы еще хоть что-то опубликовали в «Вог», — резко заявила она. Сама она как раз начинала карьеру именно в этом журнале, но ушла оттуда со скандалом, которого ни одна из сторон так и не забыла друг другу. — Мне нужен собственный корреспондент в Париже. Я буду хорошо платить.
— Я польщена тем, что вы хотите включить меня в штат, миссис Сноу… — осторожно начала Купер.
Перед тем как нанести визит Баленсиаге, любимому модельеру Кармел Сноу, они решили пообедать в баре «Харрис» — обед состоял из горячих бутербродов croque monsieur[72] и холодного кувшина мартини.
— …но я дорожу своей свободой, — закончила она.
— О, поверьте, о свободе я знаю все. В жизни есть вещи поважнее. Например, быть частью общественного движения. «Харперс базар» не просто журнал для женщин, которые правильно одеваются. Он для женщин, которые при этом правильно мыслят. А это — вы, моя милая. Вам есть что сказать, и я бы хотела, чтобы вы говорили об этом со страниц моего журнала, а не со страниц изданий моих конкурентов.
— Позвольте мне обдумать ваше предложение.
— Вы добьетесь намного большего, будучи частью команды — лучшей команды в нашем бизнесе, — чем в одиночку. — Она налила им по третьему бокалу мартини. У Купер уже был туман в голове, а удачно расположенного цветочного горшка в баре «Харрис» не оказалось. — Я хочу, чтобы наши читательницы учились жить, а не только модно одеваться. Я хочу, чтобы они умели использовать свои шансы. Чтобы пробовали делать то, чего никогда не делали. Расширяли свои горизонты. Вы нам идеально подходите. — Она кивнула, сверкнув глазами, бледными и искрящимися, как их ледяной коктейль. — Ладно. А теперь расскажите мне о Кристиане Диоре. Я бы ни за что сюда не поехала, если бы вы им не бредили. Кажется, я видела сшитый им костюм, который мне понравился. Это было, вероятно, году в тридцать седьмом, он тогда работал у Робера Пиге.
— Я считаю, на сегодняшний день он лучший модельер Парижа.
— Лучше Баленсиаги? — фыркнула миссис Сноу.
— Другой. Более спонтанный, более… роскошный. Словечко «роскошный», которое сама редактор использовала в предыдущем номере журнала, вызвало у нее улыбку.
— Итак, что же мне предстоит увидеть в будущую среду?
Диор окутал происходящее на авеню Монтень плотным покрывалом секретности, и лишь несколько посторонних имели представление о коллекции, которую там в такой спешке готовили.
— Я не могу выдать никаких подробностей. Тиан меня убьет.
— А с чего такая таинственность? — Кармел, в безупречно подогнанном по фигуре костюме от Баленсиаги, скрестила худые ноги, скрипнув нейлоновыми чулками. — Поверьте, я видела все. Подолы, заканчивающиеся на уровне паха? Вырезы до пупа?
— Там дело вообще не в подолах и вырезах, — помедлила Купер. — Это совершенно новый облик.
Кармел всюду носила с собой сумку «со всяким хламом»: там были папка с журнальными вырезками, образцы тканей, записки самой себе на отдельных бумажках. Она сняла с ручки колпачок и записала: «Совершенно новый облик. Это громкое заявление. Надеюсь, он меня не разочарует».
19
Наконец долгожданный день — среда, 12 февраля 1947 года — настал. Купер, едва рассвело, явилась на авеню Монтень, но там уже вовсю царило оживление. На тротуаре перед магазином толпились любопытные зрители, прослышавшие, что сегодня состоится нечто особенное, и пытающиеся хоть одним глазком увидеть, что происходит за окнами. То, что весь Париж знает о предстоящем показе у Диора, было всецело заслугой сарафанного радио, поскольку парижские газеты бастовали уже целый месяц. Некоторые из собравшихся пытались вытребовать у привратника билеты, но те были давным-давно распроданы, а без них попасть на показ не представлялось возможным.
Купер проскользнула внутрь здания. Цветочный запах новых духов Тиана, которые он собирался назвать «Мисс Диор» — в честь Катрин, плыл в воздухе за девушкой с пульверизатором, которая бегала по лестницам, щедро разбрызгивая их повсюду. Украсить помещение цветочными композициями Диор доверил великому флористу с улицы Рояль — Лашому. Теперь его люди вносили парниковые цветы целыми корзинами и расставляли их на любое свободное место. А свободного места почти не осталось: его занимали приставленные друг к другу вплотную жесткие белые стулья, каждый из которых был пронумерован. Между ними тут и там располагались высокие пепельницы — необходимая мера, поскольку почти все занятые в индустрии моды дымили, как паровозы, прикуривая одну сигарету от другой. Каждый дюйм пространства был задействован. Подиум, по которому должны были проходить модели, был ужат до пятачка в несколько футов диаметром, чтобы только хватило места развернуться. Платья должны были чуть ли не задевать лица зрителей. По сравнению с тишиной и достоинством других модных домов Парижа, здесь происходил какой-то цирк. Как и предсказывал Диор, рабочие в последнюю минуту метались, тут и там что-то доделывая и приколачивая: то ковровое покрытие, то элемент декора. Это место источало флюиды радостного возбуждения, гламура, роскоши, но, несмотря на всю претензию Диора на исключительность, все же и некоторой вульгарности.
Сам Диор в утреннем костюме с ландышем в петлице был бледен от волнения. Купер нашла его в примерочной, где он пытался внести последние поправки в те девяносто четыре модели одежды, которые висели сейчас на вешалках, распределенные по группам: вечерние наряды, повседневные платья и костюмы.
— Я точно парализован от страха, — сказал Диор с отчаянием в голосе.
— Ничего не бойся. Тебя ждет огромный успех, Тиан. На улице уже собралась целая толпа, они пытаются заглядывать в окна.
Он закрыл уши ладонями:
— Ничего мне не говори. Я не хочу ничего слышать! — Похоже, он не спал ни минуты, и нервы у него были расстроены.
Купер отошла к манекенщицам, которые собрались в углу примерочной, по двое у одного туалетного столика, и добавляли последние штрихи к своему макияжу. Их было всего шестеро. Для показа такого количества моделей — слишком мало. Девушкам придется переодеваться очень быстро. Но Диору не удалось найти других, обладающих необходимыми качествами — грациозностью и живостью. Купер смотрела, как они вытягивают длинные шеи, густо накладывая тушь на ресницы, подкрашивая пухлые губы и припудривая румянами точеные скулы. Парикмахер разрывался между ними и, зажав в зубах разные расчески, пытался что-то подправить. Волосы у всех были завиты и собраны в высокие прически.
В последние несколько недель они служили для остального коллектива Дома «Диор» живыми куклами, претерпевая бесконечные часы примерок и подгонок, но теперь на них была возложена самая важная роль. Как примут созданную общими усилиями одежду, теперь зависело от их обаяния и грации. Они должны будут подчеркнуть — не затмевая своей личностью — достоинства каждого платья. Им нужно очаровать зрителей, но при этом не оттянуть на себя внимание, которое должно быть отдано платьям.
72
«Крок месье» — классический французский сэндвич с сыром и ветчиной, приправленный соусом бешамель. — Прим. ред.