Страница 52 из 76
Лайт ничего не ответил, но убегая, я заметил, как уголки его губ приподнялись. Что ж, он правильно истолковал мой жест и понял, как сильно я благодарен ему.
Где может быть Рина? Первое, что пришло в голову — это торговый центр, где мы расстались. Отправился туда. Обошел каждое памятное для Рины место, даже в кафе вернулся, но ее не было нигде. Мелькнула мысль, что Рина поехала в общагу. Ухватившись за эту мысль, я поехал туда. Стучался в комнату Рины, но она так и не ответила. Приложив ухо к двери, я не услышал шума, только холодное одиночество пустой комнаты. Никого. Будь Дженифер дома, она обязательно открыла бы дверь. Значит, никого нет. Где Рина? В мою голову больше не приходило ни единой мысли. Опустившись вниз на пол, я закрыл глаза. Я потерял столько времени! Что, если тот антифанат нашел ее и причинил боль? Я должен продолжать поиски! Нет времени сидеть и страдать, сокрушаясь и переживая! Все равно это ничем не поможет, лишь усилит душевную боль и затормозит еще больше. Нужно срочно успокоиться, иначе я не смогу здраво мыслить. Достав телефон, я набрал номер телефона тети. После достаточно продолжительных гудков, она ответила:
— Алло?
— Тетя, Рина звонила Вам? — без слов приветствия, сразу спросил я.
— Нет, Эван, Нарин сегодня не звонила. Что-то произошло? — в ее голосе послышалось беспокойство, и я тотчас пожалел о том, что не смог заставить свой голос звучать спокойней.
— Ничего, тетя. Мы договорились с ней встретиться, но Рина не отвечает на звонок. Думаю, у нее телефон на беззвучном. Извините за беспокойство. — смягчился я, пытаясь сделать голос таким, чтобы тетя успокоилась. Тетя всегда хорошо ко мне относилась, и несмотря на свой дурной характер — я ценил это.
— Обязательно позвони мне, когда найдешь ее. — продолжала переживать она. Не уверен, что сдержу обещание, но ради ее успокоения я все же пообещал ей это.
Значит, Рина не связывалась с матерью, тогда может с Дженнифер? Они, конечно, повздорили утром, но может она видела Рину? Набрав номер Дженифер, долгое время я с надеждой ожидал, что она ответит на звонок, но этого так и не случилось. Что делать я не знал. Знал лишь, что должен найти ее.
Батарея на телефоне стала садиться, я должен был зарядить его, вдруг Рина свяжется со мной. Решив сначала зайди в свою комнату и поставить телефон на зарядку, я двинулся туда. И каково было мое удивление, когда, войдя, я увидел спящую Рину на моей кровати. Я едва не расплакался от облегчения. Пока я места себе не находил, ища ее, она была здесь, в моей комнате. Глупышка. Красивая моя. Не удержавшись от прикосновения, я протянул свою руку к ее голове, чтобы погладить. Она так крепко спала, что мое прикосновение даже не потревожило ее.
Питер встал из-за своего стола, чтобы подойти ко мне.
— Где ты был так долго? Когда она пришла сюда, я подумал, что ее преследуют.
— В смысле? — переспросил я, всерьез озаботившись его словами.
— Она была чем-то напугана, но не призналась мне.
— Рина что-нибудь говорила?
— Сказала, что потеряла телефон и не смогла прийти туда, где вы собирались встретиться. — задумчиво кивнув, я перевел взгляд на Рину: такая спокойная и умиротворенная, сон унес все ее тревоги и печали.
— Питер? — позвал я соседа. Добившись внимания, я сказал. — Переночуй в другом месте. — сначала я думал, что услышу резко негативный ответ, но вдруг губы соседа тронулись в верх и глаза потеплели.
— Хорошо, я и сам думал уйти, знал, что она останется ночевать. — я знал, что Питер был выходцем из бедной семьи, лишних денег на ночлег у него не было, так же, как и знакомых, у которых можно остановиться. Достав свою платиновую карту, я протянул ее ему.
— Вот, можешь снять номер в отеле. — увидев, что сосед собирается отказаться, я твердо добавил. — Отказ не принимается. — и всучил ему карту, засунув ее в кармашек рубашки.
Питер не стал опускаться до показной скромности, а с достоинством принял предложение. Он собрал рюкзак с учебниками и тетрадями и вышел из комнаты, оставив нас с Риной наедине.
Она была в тот момент так красива в своем спокойствии и безмятежности, настоящий ангелочек. Не желая тревожить прикосновениями, я долго любовался ее совершенным лицом: пушистыми длинными ресницами, красивым изгибом пухлых губ, прямым носом и совершенной матовой кожей. Идеальная красота. Моя. Только моя.
Не в силах больше держаться от нее по дальше, я стал покрывать ее лицо отрывистыми поцелуями, в которые вложил все свои чувства: любовь, нежность и заботу.
— Эван? — выдохнула Рина, открыв глаза. — Ты пришел! — крепко обвив мою шею руками, она прильнула своими губами к моим. — Почему ты так долго? Я так ждала тебя!
— Кое-что произошло, но я не хочу говорить сейчас об этом. Как ты? Питер говорил, что ты была чем-то напугана. — в мгновение и радость от встречи со мной сменилась беспокойством и волнением.
— Эван, тот антифанат побывал в моей комнате! Вся моя кровать была в белых червях! — от воспоминания она передернулась всем телом, обхватив себя за плечи.
— Все позади. Я с тобой. — крепко прижав любимую к себе, я погладил Рину по голове. — Я найду того ублюдка и заставлю ответить за все!
— Нет, Эван. Я боюсь. Что если ты тоже пострадаешь? Может это не твоя фанатка, а кто-то намного опасней и безумней.
— Я не боюсь за себя. Самый главный мой страх — это потерять тебя. Поэтому я сделаю что угодно только бы ты была в безопасности. — слезы благодарности и любви потекли по ее щекам, и она вновь прижалась ко мне всем телом.
— Я очень сильно тебя люблю, мне повезло, что ты у меня есть. — услышав слова любви, я широко улыбнулся: это было впервые, когда она вживую сказала мне это. Чувство триумфа, восхищения и нежности наполнило меня, и я еще крепче прижал ее к себе.
— Люблю, как же сильно я тебя люблю, моя девочка. — зарывшись носом в ее шею, я вдохнул аромат любимой. Она так сладко пахла ванилью и кокосом. Это был ее любимый аромат. Она покупала духи, шампуни, крема и лосьоны исключительно с этим запахом. Сколько помнил Рину она всегда пахла так, исключение составляло детство, когда в духах и другой косметике для тела она ничего не понимала. Помню, в какой-то момент я полюбил десерты с кокосом и ванилью. Каждый раз, вдыхая аромат лакомства, я вспоминал ее.
— Ты больше не можешь оставаться жить в общаге. — обхватив ее лицо ладонями, я с трепетом погладил его, ласково глядя в любимые глаза. — Это слишком опасно. Отныне, куда ты — туда и я. Будь всегда рядом и не отпускай мою руку. — взяв в свою ладонь ее красивую кисть, я сжал ее, чтобы Рина почувствовала мою силу. Только со мной она должна чувствовать себя в безопасности, чтобы рассчитывала, стремилась и хотела быть рядом.
— Будем жить вместе? — ее глаза счастливо заблестели, когда она задала этот вопрос. Я думал, что она будет отпираться, говорить, что это слишком рано и неожиданно, но видно, что она и сама этого очень сильно хочет.
— Да. — кивнул я. — Тебе нужно отдохнуть. Сейчас ты нуждаешься в этом. Слишком устала за весь день. — я нехотя стал отстранять ее от себя, пытаясь уложить на подушку. Не хотелось заканчивать день вот так, но я видел усталость на ее лице.
— Постой. — она обхватила своей ладонью мое запястье, останавливая меня. — Единственное в чем я нуждаюсь сейчас — это в тебе. — ее голос стал медленней и ниже, возбуждая и маня, полностью обезоруживая меня.
Заведясь с полуоборота, я почувствовал, как пелена страсти окутала мое тело. Грубо и властно прижав ее к себе, я впился безжалостным поцелуем в ее губы. Краем сознания я подумал о том, что ей такие ласки будут неприятными, но заметив с каким жаром и стонами она мне отвечает, понял, что Рине нравится грубость. В порыве страсти прикусив мою губу до крови, Рина хищно улыбнулась слизывая ее. Какая порочность… кто бы мог подумать, что в ней дремала эта сторона… впрочем, меня безумно это возбуждало и приводило в щенячий восторг.
Оторвавшись от ее губ, я перевернул ее на живот и стал осыпать ее спину и ягодицы страстными влажными поцелуями, сжимая и лаская их одновременно. А когда мой язык опустился на ее сокровенное, я почувствовал вкус ее соков и совсем потерял голову. Грубо перевернув ее на спину, стал вылизывать и ласкать так, что Рина едва не сошла с ума от удовольствия. Она была уже настолько мокрой, что влага стекала вниз по ее бедрам. Мне было мало, хотелось еще больше любить ее, слышать стоны и свое имя, срывающееся с губ.