Страница 27 из 76
Подходя к клубу, я сразу заметила, что Эвана дожидаются у входа. Инстинктивно подняв голову выше, чтобы они не заметили мою неуверенность и природную робость, я смерила их безразличным взглядом. Ну, а что? По сути, я известная личность и мне простительно такое поведение. Тем более я впервые так себя веду. Рядом с ними хотелось показать заносчивость, стервозность, чтобы знали, что я уже не та Нарин, которую можно обижать.
Не обращая внимания на наши сплетенные руки, Марианна и Изабелла облепили Эвана, пытаясь игнорировать меня, делая вид, что рядом с ним никого нет.
— Куда же ты пропал, Эван? Мы везде тебя обыскались. — обвив Эвана со всех сторон своими клешнями, я почувствовала, как внутренне запротестовала от собственнических инстинктов извещающих, чтобы не смели прикасаться к тому, что принадлежит мне. Скорее всего такой протест произошел из-за того, что к Эвану клеятся мои давние соперницы, будь на их месте кто-то другой, возможно, я бы порадовалась за него. Так ведь?
— Какими были прилипалами — такими и остались. — надменно бросила я, окатив этих белобрысых куриц презрительным взглядом.
— Что-что ты сказала? — спросила скорее всего Марианна, она всегда была более быстрой на реакцию.
— Что слышала. Раз уж Эван не с вами, значит, вы ему совсем неинтересны! Раскройте свои глаза! — призвала я, указывая на наши руки. — Кого он всегда держал за руку в детстве и кого продолжает держать сейчас?
— Ах, ты сука. — прошипела все та же близняшка. — Такая же мразь, как и твой отец! — она попыталась вцепиться мне в волосы, желая лишить меня их.
— Причем тут мой папа? — услышав что-то о своем отце, я уже не могла держать лицо высокомерия. Почему она сказала именно про него, а не про маму? Что известно им, а мне нет?
Отодвинув меня за спину, Эван оттолкнул девушек от меня, пронзая их убийственным взглядом.
— Еще хоть слово и я вырву ваши языки.
— Ах, она не знает! — с насмешкой пробормотала одна из куриц. — Вот и задумайся, насколько сильно ты дорога ему, раз уж он скрывает от тебятакуюправду. Пойдем, Изабелла, зря только время потратили.
Я стояла за спиной Эвана и дрожала. Существовала какая-то тайна, которую от меня все скрывали. Все врали мне в лицо, говоря, что папа бросил нас. Я верила, хотя и чувствовала, что он не мог этого сделать. Но слова близняшек лишь подтвердили это. Они могли мне рассказать все, если бы не Эван. Сжав кулаки, я встала лицом к Эвану.
— Или ты мне рассказываешь все, или я больше не хочу тебя знать! — окатив его взглядом полным злобы, я ждала ответ. Что же он мне скажет?
Записки Эвана 5
Начиная со следующего дня я старался вести себя так, чтобы Рина поняла, что безразлична мне. На занятиях я зависал в телефоне, делая вид, что веду активную переписку с девушкой, полностью уверенный, что Рина подумает на Марианну или Изабеллу. Каждый раз глядя на телефон я заставлял себя улыбаться, но чувствуя прожигающий взгляд ее синих глаз — моя улыбка становилась искренней. Она ревновала, я чувствовал. Только я хотел, чтобы она воспринимала меня, как любимого мужчину, которого никогда никому не сможет отдать.
Я видел ее каждый день, но не разговаривая и ведя себя безразлично — безумно скучал по ней. Мне не хватало ее запаха, улыбки, что касалась моей души, рук. Последние дни я часто вспоминал наш поцелуй и ту страсть, что охватила наши тела, кружа в вихре неизведанных ощущений. Она тоже это почувствовала! Я уверен в этом! Просто слишком упрямая, чтобы признать, что ее чувства ко мне могли измениться. Тот поцелуй показал мне насколько сильно мы подходим друг другу. Наши сердца бились в одном бешенном ритме, дыхания сплелись воедино — они были подобны нашим соединенным телам, стремящимся друг к другу. Когда я держал ее в своих объятиях, явственно ощутил правильность момента. Чтобы между нами не происходило раньше: ссоры, притязания и манипуляции — все это меркло, по сравнению с тем, как было нам хорошо в момент нашего первого взаимного сближения.
Я изводил себя безумным возбуждением, проматывая в голове этот момент, доводя его до идеального завершения, где я избавляюсь от посторонних, и мы остаемся одни. Потом в красках представлял, как охватившая страсть доводит нас до безумия и мы, не думая ни о чем, сплетаемся на палубе яхты в диких, мучительно-сладких ощущениях. Рина стонет, ласкает меня руками, целует и шепчет, как ей хорошо, а я наслаждаюсь ее телом, целуя каждый нетронутый участок. Мы кричим, стонем и задыхаемся от страсти, а потом потные, но счастливые лежим рядом, улыбаемся и разговариваем о том, как много времени мы потеряли…
Представляя все это, я уходил в туалет, закрывался там и яростно ублажал себя, надеясь, что когда-нибудь Рина прекратит мои страдания.
С Марианной и Изабеллой видеться не было никакого желания. Меня утомляли пустые разговоры, глупая болтовня с неинтересными для меня людьми. Я ненавидел те моменты, когда мне приходилось переступать через себя и заставлять общаться, потому что так было нужно. Вот как сейчас. Я должен знать, что именно Марианна и Изабелла знают об отце Рины и какова вероятность, что они решат поделиться этой информацией с моей девочкой. Помимо этого, я настраивал себя на то, что в Рине взыграет ревность и она наконец поймет, что я небезразличен ей. Представляя это, предстоящая встреча не казалась мне такой уж тягостной. Теперь она походила на испытание, пройдя которое меня ждал крупный джекпот. Сердце и любовь Рины.
Рина перестала ходить на занятия… Первый день я заставил себя не звонить ей, искренне полагая, что таким образом она хочет привлечь к себе внимание. Но когда и на второй день она осталась дома, я всерьез забеспокоился. Кто-кто, а Рина просто так не станет пропускать занятия, боясь неуспеваемости и Бог знает чего еще.
Покинув аудиторию прямо на лекции, я поспешил выйти из здания университета, чтобы позвонить Рине. Мои руки дрожали от волнения, перед предстоящим разговором. Я боялся услышать, что она больна или ей плохо.
Рина взяла трубку лишь после продолжительных гудков, ее голос был слабым и безжизненным, словно из нее вытекали последние капли жизни. Я подумал, что она больна, стал предлагать принести лекарства, желая поскорее увидеть ее, взять за руку, убедиться, что мое волнение напрасно. Но она начала кричать, что не хочет меня видеть. Мне стало понятно, что в ее недуге был виноват я. Учитывая последние обстоятельства — это было очевидным.
Рина вновь стала бить меня словами. Ее голос был безразличным и холодным. Рина говорила, что ее не волнует с кем я встречаюсь, она будет только рада, если я влюблюсь и забуду о ней. Удары, что наносила Рина своим словами, били намного сильней, чем реальные, которые приходилось мне прежде ощущать. Но я чувствовал, как она не стабильна и готов отдать что угодно, только бы понять, что скрывает Рина в своей душе. Как давно я разучился ее понимать? Когда это случилось? Или за своей болью, я не хотел замечать ее страданий?
Раз уж она хочет, чтобы я оставил ее в покое, значит, так тому и быть. Я решил убедить ее в этом. Возможно, ослабив давление, при приближающейся опасности, она наконец увидит во мне то, что я отчаянно желаю?
Сказав ей тяжелые слова, которые с трудом смог выдавить из себя, с замиранием сердца, я ждал ее реакции. Но она сбросила вызов, оставив меня в одиночестве страдать от чувства безответности. Что я ожидал услышать? Что сразу после моих слов она опомнится и скажет, что не хочет, чтобы у меня была девушка? Хочет, чтобы я всегда был рядом? Это я хотел услышать? Конечно да. Я мечтал услышать, что нужен ей, а не безразличен. Но разве я не был готов к тому, что так быстро Рина не сдастся? Конечно, был готов, поэтому мои руки еще недостаточно опущены.
Следующие дни до пятницы я наблюдал Рину живой и веселой. Она позволила себе смелость общаться не только с Дженнифер, но и с другими девчонками группы. Я поборол в себе детские собственнические инстинкты и с легкостью смотрел на ее общение с другими девушками, но никогда не стал бы терпеть общение с парнями. Пусть прячется каждый, кого я увижу рядом с ней. Хотя веселость Рины и задела меня, я делал вид, что не замечаю ее. Кажется, мой холодный ответ подействовал на нее как призыв к действию, позволяющий делать то, что заблагорассудится.