Страница 12 из 76
Многим парням Рина нравилась, но настолько смелого, готового противостоять мне — не нашлось. Благодаря тренировкам мое тело было сильным и выносливым, я не страшился никого, а вот меня — все. Как только узнавал, что Рина кому-то приглянулась, я проводил сперва беседу, если это не помогало и ухажер все еще не оставил мысли о Рине, переходил к действиям. Кулаками выбив из парня обещание забыть о Рине, я удовлетворялся ответом и уходил, оставив парня приходить в себя. Нет, я не избивал их до смерти или до обморочного состояния, но достаточно сильно, чтобы не захотеть даже думать о какой-то девушке.
Рина думала, что никому не нравится и всерьез засомневалась в своей привлекательности, я пытался возместить ей мужское внимание, чтобы она даже не сомневалась в своей неотразимости. Знала бы она над сколькими пацанами мне пришлось поработать, чтобы они даже близко к ней не подходили. Уверен, ее самооценка вознеслась бы до небес, узнай она об этом. Но я не планировал рассказывать ей это.
Иногда я чувствовал на себе взгляд Рины, она тоже скучала по мне, но открывшаяся правда останавливала ее от перемирия.
Признаться, я боялся, что она больше не сможет подпустить меня к себе. Может я поторопился с этим разговором? Конечно поторопился. Я не собирался намекать ей на свои чувства до тех пор, пока не узнаю результаты на родство. Понятно, что моя любовь ее отпугнула, ведь она верит, что мы родственники. Вот только она сказала, что результат для нее неважен, все равно ее чувства останутся неизменными. Что если это так? Что я должен буду делать тогда?
На десятый день нашего молчания я уже ходил как на иголках. Я был настолько чувствителен к ней, что из всеобщего гула звуков улавливал ее дыхание, вздохи и даже сердцебиение. Я чувствовал, что сойду с ума, если не поговорю с ней. Так бы обязательно и произошло, не реши она сама подойти ко мне. Прозвенел звонок, извещающий об окончании занятий. Я медленно собирал в сумку тетрадь и письменные принадлежности, чувствовал, что она стоит сзади, решаясь заговорить со мной. Я ждал ее голоса, как верующий Бога.
— Эван. — позвала она, коснувшись кончиками пальцев моей спины. Меня словно прошибло разрядом, но таким приятным, отрезвляющим. Я с готовностью обернулся, едва скрывая счастливое выражение лица. — Давай поговорим. — она соединила кисти в замок, не зная куда их деть.
— Ты подумала? — спросил я, прощупывая почву ее принятия.
— Нет, — покачала головой она, нахмурившись. — Я не хочу разговаривать об этом…
— Тогда о чем?
— Разве нам больше не о чем разговаривать? — удивилась она. — Нас столько всего связывает.
— Все темы для разговора меркнут перед тем, что меня особенно волнует. — она разочаровано выдохнула, понимая, что такими успехами мы вновь станем обсуждать ту тему. Она все еще не была готова принять правду, ей хочется видеть меня только как брата, а моя любовь — Рине не нужна. Если я вновь буду гнуть свою линию и настаивать на своих чувствах — мы вновь отдалимся, а я больше не хотел находиться вдали от нее.
— Расслабься, Рина. Мои слова были шуткой, я люблю тебя братской любовью, так что можешь не переживать. — она с сомнением взглянула на меня, но потом ее лицо просветлело, и она широко улыбнулась, повиснув на моей шее.
— Правда? Ох, Эван! Ты такой придурок! Все это время я так переживала из-за твоих слов, думала, что не смогу больше с тобой нормально разговаривать. А ты все это время в тайне смеялся надо мной. — смех, Рина, последнее, что было у меня на уме в это время. Сказал я себе. Она обижено стукнула меня в плечо и тут же еще крепче прижалась ко мне. Обвив ее спину руками, я наклонил голову, чтобы вдохнуть запах ее волос… все это время мне так не хватало ее. Мы были словно две половинки, которые тосковали друг без друга, мечтая соединиться. И наконец мы сошлись, став одним целым.
— Почему тебя так заботят слова других? Ничего незначащие люди в твоей жизни — не должны волновать тебя.
— Я понимаю, но мне так надоело это слушать. Почему все кругом считают, что между нами что-то есть? — она наивно заглянула мне в глаза, пытаясь услышать ответ.
— Хм, возможно, потому, что мы все время вместе. — пытаясь увести ее от правильного ответа, ответил я.
— Брось. Та медсестра увидела нас впервые, откуда ей знать, что мы неразлучны. Думаю что-то в наших отношениях. — она задумчиво подняла взгляд в небо, а я невольно залюбовался ее чуть приоткрытыми губами. В учебе Нарин не было равных, но по жизни она была очень наивной и неразумной, до нее не могли дойти совершенно очевидные вещи. Окружающие видели любовь в моих глазах, трепет и нежность. Объятия и прикосновения были далеко не братскими, но она так свыклась с ними, что считала их вполне обыденными, естественными. А другие нет. Я не собирался рассказывать ей это. Знал, что тогда она постарается исправить все, лишь бы люди перестали думать так, а мне это было не нужно.
— Замечательные отношения близких друг другу брата и сестры. — я провел ладонью по ее гладким шелковистым волосам. — Как проводила эти дни? Надеюсь, скучала по мне так же, как и я? — она хитро улыбнулась.
— Я так была занята своей новой подругой, что о тебе совсем не вспоминала. — она захихикала, я знал, что она врет. Ей было также больно и тоскливо, как и мне. Ведь я чувствовал ее на расстоянии.
В честь перемирия мы решили прогуляться по набережной, сходить в кафе и кино. Это был замечательный день, наполненный ее запахом, улыбкой и смехом. Мы шли держась за руки, много улыбались и смеялись. Я знал, что каждый прохожий, глядя на нас видел влюбленную парочку и это грело мне душу.
— На следующей недели день благодарения, мама ждет нас домой. — после того случая с папой, я проникся к тете симпатией. Нет, более разговорчивым или открытым я не стал, но появилось уважение и тепло к этой женщине. Они с Риной были очень похожи, не внешне, скорее характером, такая же дружелюбная, милая и наивная. Наверное, этим она так зацепила моего папашу. Он любил ее до безумия и не скрывал это. Я боялся, что моя одержимость Риной имела все же наследственный характер. Тест ДНК даст ответ на этот вопрос.
Я с нетерпением ждал результата, он должен был прийти сегодня на электронную почну, но уже был вечер, а сообщения так и не поступило. Я не хотел показывать своей нервозности перед Риной, но то и дело посматривал на телефон, в ожидании заветного сообщения. Она косо поглядывала на меня, наверное, думая, что у меня завелась подружка. Рина наверняка уже забыла, что сегодня будут готовы результаты. Впрочем, не удивительно, для нее ведь это не имеет такого значения, как для меня.
— Представляю, как тетя обрадуется тебе.
— Не только мне, но и тебе. Ты ведь знаешь, что мама любит тебя как сына. Кстати, в этом году приедет и дедушка. Давно мы его не видели. Интересно, может он слышал что-то о папе. — она мечтательно улыбнулась, предвкушая встречу с дедом. Он, как никто, знал о папе. К нему домой приходят все письма из тюрьмы, что папа писал тете. Возможно, что-то новое он расскажет о нем, но уж точно не Рине. Я не хотел разговаривать об отце, разговоры о нем меня угнетали, заставляли отправится в тот день, когда моим глазам открылась ужасная картина. Переведя тему на другой разговор, оставшееся время нашей прогулки мы провели потрясающе.
Вечером мы разошлись по общагам. Терпеливо выстояв очередь в душ, я ополоснулся и вернулся в комнату. На телефон пришло сообщение, с замиранием сердца я увидел желанное сообщение и с нетерпением открыл его. Пробежав по нему глазами, я счастливо выдохнул, увидев заветные слова. Мы с Риной не родственники!!! От этих строк я готов был расцеловать зубрилу Питера, что усердно корпел над книгами, хотел обнять весь мир и объявить об этом. Есть на свете все-таки Бог и он услышал меня.
Хотелось рассказать об этом Рине, но я понимал, моей радости она не разделит, учитывая, что Лайт тоже оказался не моим отцом. А радоваться тому, что мы не родственники, она не будет. Рина ведь не влюблена в меня, чтобы радостно желать этого. Говорить ли ей об этом? Или стоит немного подождать, все-таки мы только сегодня помирились. Я решил, что откроюсь ей в день благодарения, а пока буду наслаждаться ею. А дальше, будь что будет.