Страница 23 из 24
На тот период страсти в США успели поутихнуть, провал «Челленджера» очень деликатно был выведен из повестки, уверив Конгресс по факту принятых мер в окончательной безопасности системы. Космическая программа «Спейс-шаттл», «подсев» на волну милитаризации космоса — пресловутую СОИ, была на пике продуктивности.
В Белом доме, рассмотрев со всех ракурсов последнее представление русских, решили, что оно вызвано именно этим фактором.
— «Большевики» очень обеспокоены нашей «орбитальной оборонной инициативой». Тогда как сами со своим «Бураном» отстают, это очевидно.
В руководстве космического агентства США только поддержали:
— Полученные от русских видеоматериалы разрушения «Колумбии», бесспорно, подлинники системы мониторинга с мыса Канаверал и ЦУПа в Хьюстоне [82]. Но касательно всего остального — дополнительных уточнений и советов… в этом мы видим лишь попытку вбить клин в нашу доктрину, заставив нас сомневаться, сорвать графики полётных программ.
То, что американцы, несомненно и при любых обстоятельствах были обязаны учесть те аспекты, что озвучила советская сторона, это было само собой. Вот только обстоятельства вынуждали NASA стремиться к наращиванию эксплуатационных мощностей, что оправдывало бы бюджетные вложения в дорогую (дорогущую) «Space Transportation System» [83], рентабельность которой обеспечивалась именно «регулярной и интенсивной эксплуатацией».
По правде, проектная многоразовость и заявленная рекордно низкая стоимость вывода на орбиту грузов у «челноков» не соответствовали фактическим параметрам, не добирая как минимум процентов тридцать.
Только лишь увеличив частоту запусков (по планам — до пятидесяти в год), программа получала надежду к относительной окупаемости.
В Москве об этом знали. Эти критические моменты брались в аналитическую калькуляцию, ожидая закономерного драматического результата, который в итоге и произошёл.
Оказалось, хорошая новость не всегда ложится в благодатную почву.
Специалисты NASA информацию от русских, разумеется, приняли к сведению, однако не горячась — для них будущие проблемы отстояли вполне ещё неопределённой перспективой, поэтому работы по модернизации проводились планомерно, упорядоченно и неспешно.
Техническому и административному персоналу были спущены какие-то распоряжения и разнарядки, и, видимо, вместе с ними во всю структуру американского космического агентства, вплоть до низших звеньев, просочилась предубеждённая уверенность (как минимум на уровне устойчивых слухов): «В ближайшие несколько лет в плане чрезвычайных происшествий с нами ничего серьёзного не произойдёт. Боже, храни Америку, аминь!»
Это, несомненно, сказалось и ещё скажется на всей производственной и организационной атмосфере Space Administration [84]. Это назовут «недостатками корпоративной культуры и процедур принятия решений»… потом, в отчётах президентских расследований.
В этом был выверенный расчёт специалистов особой аналитической группы «Отдела Х» на Лубянке, который оправдался в полной мере.
В тот раз возвращение с орбиты корабля «Индевор» практически полностью повторяло все известные симптомы злополучной «Колумбии», если бы они доподлинно были известны специалистам в Хьюстоне — в предоставленных Москвой сведениях о причинах катастрофы не было сказано ни слова! Отсутствовали и те многоговорящие параметры телеметрии и показаний датчиков [85].
Не выдержав плотные слои атмосферы, корабль падал, теряя куски обшивки.
В ЦУПе Хьюстона ещё верили, находя быстро выдуманные объяснения утрате данных телеметрии, надуманно обосновывая потерю связи с экипажем и тревожно переглядываясь. А «Индевор» уже разваливался на множество горящих обломков… в виду телекамер и многочисленных наблюдателей, глазеющих на исполосованное дымными следами небо.
В формальных строчках соболезнований Москвы: «…семь погибших землян», безусловно, сквозило контекстом «а ведь мы предупреждали». Романтика космоса там мало кого волновала, а вот прагматичный взгляд на вещи констатировал ещё один просчёт, ещё один удар по конкуренту, а в первую очередь — по врагу.
В Вашингтоне, в штаб-квартире NASA и вовсе было не до политесов или чьей-то «хорошей мины» — на орбите ещё висел шаттл «Колумбия», время миссии у которого по всем ресурсам и запасам подходило к концу. Астронавты просились на Землю. Они прокуковали в космосе ещё целый месяц, прежде чем внизу наконец решились дать разрешение на спуск.
«Колумбия» приземлилась. Приземлилась небезупречно, раскатав по посадочной полосе клубок огня и отчаяний. Однако сохранив главное для остатков престижа — жизни.
Версия произошедшего с «Индевором» в NASA созрела быстро. Инциденты во время старта «челноков», когда оторвавшиеся от топливного бака фрагменты теплоизоляции ударялись о корпус орбитера, уже неоднократно фиксировались, как правило, значась в протоколах «незначительными, не несущими прямой угрозы».
«Но в этот раз, — выставили резон специалисты, — обстоятельства сложились неблагоприятно и последствия оказались роковыми».
Впрочем, полной и окончательной уверенности, что это именно «то, из-за чего…», никто дать не мог. Эта неопределённость несла, наверное, самую острую психологическую деструктивность.
Специально назначенные комиссии («президентская», «сенатская») выявили неутешительные факты, скрываемые как руководством космического агентства, так и фирмами-подрядчиками. Первым пунктом в рецензиях проверяющих стоял едва ли не основополагающий аспект системы «Space Shuttle» — она не является полноценно многоразовой! Этот параграф закономерно тянул за собой финансовую сторону, что уже ставило под сомнение рентабельность, целесообразность и потенциал самого проекта.
Далее приводились не менее существенные недочёты, но приоритетный акцент был сделан на проблемах безопасности!