Страница 41 из 91
Глава 14
Дед таскал меня за собой еще неделю, и я невольно начал задумываться — а так ли много у Генерального секретаря работы, если мы, в целом, нифига полезного за это время не сделали? Да, Андропов временами звонил в Москву, по утрам разбирал доставленные фельдъегерями отчеты, ставил на них печати…
— Смотри, эта — официальная, ставлю после подписания приказов, рекомендаций и прочего, — сидящий за столом в майке и трусах в цветочек деда Юра оставил на чистом листе оттиск. — Эта — для входящих документов. Смотри — «в архив». Третья — для документов, которые нужно отправить кому-то еще: «для направления». Четвертая — моя любимая, — ухмыльнулся и оставил оттиск: «Читал. Ю. Андропов».
— А народ потом гадай, что ты после чтения подумал! — заржал я.
— Правильно! — заржал и дед.
В целом неделя получилась замечательная: столько времени рядом с Андроповым я не проводил никогда и многому научился. Надеюсь, что он тоже что-нибудь полезное для себя извлек. Много говорили о Родине и мире, об истории, о сущности врага, обсуждали «текучку». Словом — эту неделю дедушка Юра подготовил специально для того, чтобы я немного посмотрел на его работу «изнутри». Понял, принял, стал лучше. Спасибо, товарищ Генеральный секретарь! И никакой иронии — я же, блин, получивший читы прол, и всё это «биг полиси» видел только издалека. Читай — наблюдал показываемый податному населению театр. Что тут сказать? В целом примерно так я себе «кухню» и представлял, только, кроме этого, приходится иногда заседать с Политбюро, проводить чудовищно нудные съезды и встречаться с иностранными коллегами. Так-то последнее я уже освоил на твердую пятерку — вон как мир перетряхнул, любо-дорого посмотреть! И моя теория о том, что Андропов передает мне Дальневосточные дела оказалась верной — во всех посещенных городах дед говорил начальникам то же, что и Михаилу Петровичу: я, мол, далеко, а внучек — вот он, к нему и обращайтесь. Работы прибавится, но я рад — у меня-то ограничителей почти никаких, а значит улучшать Родину в масштабах региона получится гораздо эффективнее.
Ну и разумеется я не забыл, что где-то там, в Хрущевске, сидит брошенный и никому ненужный Андрей Андреевич Вознесенский — позвонил ему из Магадана:
— Здравствуйте, Андрей Андреевич. Ради бога извините, что так получилось, я в Хрущевск через пять дней вернусь, дедушка, блин, вмешался, а я отказаться не могу — он мне уши надерет.
Выслушав мою «тараторку», поэт решил, что не обиделся:
— Доброе утро, Сергей. Ничего, я понимаю.
— Вас встретили? Разместили? Абонемент в рестораны выдали? — спросил я.
— Встретили. Разместили. Выдали, — по порядку ответил он.
«Абонемент» — это право на кормежку за счет заведения.
— Отлично! — порадовался я.
— С кем разговариваешь? — нарочито громко, чтобы слышал собеседник, спросил Андропов.
— С Андреем Андреевичем Вознесенским, — ответил я. — Поэтом.
— Знаю, что с поэтом, — громко «пробурчал» дед. — Вознесенский у нас такой один.
— Какой «такой»? — с любопытством спросил Андрей Андреевич.
У него весь страх выгорел еще когда товарищ Хрущев его за границу выгнать грозился, лично и при свидетелях.
— А тебе его стихи нравятся? — перевел я для Андропова.
— Нравятся, — подтвердил он.
— В позитивном смысле «такой», — перевел и для Вознесенского. — Бежать пора. Еще раз извините, что так вышло.
— Ты же не нарочно! — совсем другим тоном успокоил меня Андрей Андреевич и повесил трубку.
Еще по телеку показали сорокаминутное интервью с Ленноном за авторством канала BBC — нам его у них покупать пришлось, благо не дорого и того стоило, потому что я вообще не представляю, почему его в принципе пропустили в эфир. Жара пошла с самого начала:
— Сегодня в нашей студии вернувшийся из долгой поездки по Советскому Союзу Джон Уинстон Оно Леннон, — представил комфортно развалившегося в кресле гостя ведущий. — Добрый день, мистер Леннон.
Пожимая руку ведущему, певец сразу же «набросил»:
— Добрый день, Рональд. Скажи — почему BBC врет, рассказывая ужасы про русских?
Дальше было еще веселее:
— Британский шахтер со своей зарплатой в сто двадцать фунтов стерлингов может себе позволить 480 пинт пива. Русский шахтер, получая минимум пятьсот рублей, может себе позволить 5000 стандартных кружек пива — русские пользуются литрами, в одной кружке — половина литра. Это больше четырех тысяч пинт! И в это время нашим шахтерам рассказывают о том, насколько русские — нищие!
— Быть забастовкам, — предположил сидящий рядом со мной на диване дед.
— Кинут пролам кость, — кивнул я.
Какие тут нафиг революции? Революция возможна только когда жрать нечего.
Еще интересное:
— Меня даже пригласили на свадьбу. Илья, Юля, привет! — помахал Джон в камеру.
— Вам не приходило в голову, что это — инсценировка КГБ? — спросил ведущий.
— Судя по тому дерьму, которое британцам льет в уши BBC, в России нет никого, кто не работал бы на КГБ! — фыркнул Леннон. — Знаешь, что самое удивительное в русских, Рональд?
— Что? — без особого энтузиазма спросил ведущий.
— Через несколько минут они забывают, кто перед ними — суперзвезда, посол или кто-то из их верхушки, и общаются так, словно все выросли в одном районе! Когда на свадьбе я забылся и потрогал девушку одного из русских, он сразу же мне врезал, и ему было совершенно плевать на последствия!
— К вам применяли насилие, Джон? — оживился ведущий.
— И я применял его в ответ, — гоготнул Леннон. — Точно так же, как делал это в молодости. Может ты не знаешь, Рональд, но, когда во время пьянки в пабе кто-то тебя бьет, ты просто бьешь его в ответ, а потом вы вместе продолжаете весело проводить время. В тот момент я испытал просто потрясающее чувство ностальгии.
Про меня тоже было:
— Сергей — самый странный человек из всех, кого я знаю. С его беспрецедентными возможностями он мог бы делать все, что угодно, но он предпочитает жить в маленькой квартире на окраине России — в тамошних лесах даже не медведи водятся, а настоящие тигры! — а все заработанные творчеством деньги вкладывает в студийное оборудование, строительство мест для отдыха детей и жилых домов.
— И немножко в производство! — добавил я.
— «Немножко»! — гоготнул дед.
— Однако почему-то не все русские звезды делают так же, — заметил ведущий. — Например, виртуоз-виолончелист Ростропович предпочитает жить в Париже.