Страница 2 из 18
— А ты к нам в школу придешь? Ты насовсем вернулся? А песни новые придумал? А правда, что капиталисты в тебя ракетами стреляли? — окатила меня лавина вопросов.
Обидевшаяся на невнимание дворняга тявкнула и задрала лапу на забор, игнорируя лай обитающего во дворе, оскорбленного ее поведением цепного пса.
Со смехом сняв с себя ребят, я уселся прямо в сугроб и принялся отвечать:
— К маме погостить приехал, на три дня. В школу к вам приду, завтра. Песни новые придумал, покажу. Капиталисты стреляли, но не ракетами, а торпедами.
— Нифига себе! — восхитился пацан в лыжной шапочке.
— А я маме расскажу, что ты ругаешься! — злорадно пообещала девочка чуть младше него.
Сестра, видимо.
— «Нифига» — это не матерщинное слово! — запротестовал тот и обратился за подтверждением. — Сережка, скажи ей!
— Не матерщинное, — подтвердил я.
— Съела⁈ — с ликующим выражением лица приосанился пацан.
Девочка надулась.
— Подставляйте ладошки! — скомандовал я и раздал ребятам «Мишек на Севере».
— Спасибо! Мы пойдем Дружка искать! — от лица группы заявила самая старшая на вид девочка, и они побежали искать успевшую сбежать дворнягу.
Затянув себе под нос песенку «Пропала собака по кличке Дружок», я поднялся на ноги, отряхнул снег, помахал ухмыляющимся «дядям» — в порядке! — и в отличном настроении пошел дальше.
Просто замечательное утро!
Согласно полученным вчера инструкциям — Таня и тётя Тоня приходили на приветственный ужин в честь моего приезда — я поднялся на цыпочки и сунул руку за калитку. Нащупав крючок, открыл и прошел во двор. Слева, у забора к соседям, сугроб — сюда сгребают снег. Напротив — дом с высоким, выкрашенным зеленой краской крылечком, ведущим к обитой войлоком и дерматином, двери. Между сугробом и домом — пустое пространство, которое упирается в сарай и начинающийся за ним огород. Стайки и свинарника, равно как и курятника, у Богдановых нет — а зачем, если у мамы с дочкой суммарный ежемесячный доход под восемьсот рублей, и это не считая получаемых подружкой инвалютных чеков? Но они для «Потёмкина» скорее исключение, чем правило — совхозники охотно инвестируют резко выросшие зарплаты в кроликов, свинок и телят, чтобы потом продать их жадным до сырья кооператорам.
Из приоткрытой двери сарая неспеша выбрался толстенный, пушистый, слегка испачканный паутиной, рыжий кошак персидской породы.
— Кис-кис, Барсик, — без особой надежды позвал я Таниного любимца.
Зевнув с независимым видом, кот лениво пошел к крылечку, не забывая подозрительно на меня коситься. Не доверяет, собака такая!
Дверь дома открылась, и оттуда выглянула накинувшая поверх халатика пальто из шерсти альпаки — вчера подарил — собравшая волосы в конский хвост Таня. Феномен подруг детства — если их долго не видишь, при встрече начинаешь недоумевать: как это они успели превратиться в таких красивых девушек?
— Привет! — поздоровался я с ней.
— Привет! — поздоровалась она в ответ и подхватила на руки кота. — Фу, Барсик, опять в сарай ходил? Весь грязный, как не стыдно!
Барсику, очевидно, стыдно не было, и он ответил хозяйке ленивым мявом.
Пока мы шли по устилающему пол пустынной — не так давно переехали, не успели пригодным для определения сюда добром обзавестись — веранды, подружка успела снять с котика паутину, и в пахнущее выпечкой тепло мы вошли чистыми.
— Доброе утро, — с жизнерадостной улыбкой поприветствовала меня выглянувшая из кухни тётя Тоня.
— Доброе утро! — поприветствовал я ее в ответ.
— Валенки на батарею ставь, — напомнила Таня, поставила Барсика на пол и выдала мне мягкие тапочки.
Тётя Тоня отбывала наказание нестандартно, в камере с хорошими тетеньками-бухгалтершами, сидящими за растрату. Обильная кормежка, телевизор в камере, работа в зоновской столовой — все это прямо сказалось на ее пополневшей фигуре и облагородило некогда впалые щеки, подарив им полноту и румянец. Характерная для ее бывшего взгляда затравленность испарилось, и теперь в ней почти ничего не напоминало ту забитую женщину, застенчиво пытающуюся прятать оставленные горе-мужем синяки. Уверенность в завтрашнем дне ей даровали успехи дочери и предоставленный по выходу на свободу «соцпакет». Когда у человека всё хорошо, по нему это сразу заметно, и тётя Тоня нынче выглядит именно так.
Хозяйка скрылась на кухне, а Таня поделилась семейной тайной:
— Мама булочки печет.
— Булочки я люблю, — улыбнулся ей я.
Протопав тапочками по ковру прихожей, мимо висящих поверх импортных обоев Таниных рисунков в рамочках, мы попали в коридор. Слева у нас комнаты, справа — кухня, куда мы и отправились. Очень приличный кооперативный кухонный гарнитур и не менее приличный «мягкий» уголок у стола — в наличии, равно как и новенькие холодильник и плита, на которой как раз вовремя засвистел чайник. Таня усадила меня под висящие на стене, стилизованные под кота — глаза двигаются вправо-влево в такт маятнику — «ходики», и тётя Тоня поставила на стол поднос с румяными, поблескивающими кристалликами сахара, булочками.
А пахнет как!
— В окно видела как тебя дети в снегу валяли, — хихикнула тётя Тоня, наливая в чашки заварку.
— Соскучились, — улыбнулся я. — Плакали, когда уезжал, — вздохнул. — Трогательно.
— Любовь — не ненависть, — заметила она, поставив на стол кружки и усевшись напротив нас с Таней. — И слезы это хорошие были, светлые и от души.
— Да, — с улыбкой кивнул я. — В Москве еще хлеще было — с каникул ребят в школу на встречу выдернул, и все как один прибежали, с друзьями и родственниками.
Прошелся по бывшим школам, учителям подарки вручил, работая на репутацию и потому что так захотел.
— Надо-то тебе в такую даль уезжать было, — вздохнула Таня и с улыбкой выкатила шутливый упрек. — А мне теперь после курсов тоже туда ехать придется.
— Езжай, доченька, — благословила ее тетя Тоня. — Ехать нужно туда, где перспективы.
— Перспективы сказочные, — поддакнул я. — Но можно и здесь, в «Союзмультфильме» остаться, если на Дальний Восток не хочется.
— Нет уж, я аниме рисовать хочу! — заявила она.
Съев булочку и запив ее чаем, тетя Тоня деликатно нас оставила:
— Пойду за хлебом схожу.
— Купи «Буратино»! — попросила Таня.
— Куплю, — пообещала ей родительница и пошла одеваться.
— Как у тебя с Максимом? — воспользовался я возможностью поговорить о личном.