Цепкие лапы времени

—…так попрать интересы страны. Но здесь мне видится иная подоплека. Здесь заложены мины скрытого и замедленного действия, которые и детонировали там(!) в девяносто первом году. Вот именно поэтому я не до конца и не все доверил тому же Алиеву. Теперь мы должны смотреть на нынешних соратников по партии через знание будущего. Вот именно от этого я и строю свою паранойю, зная, как проявят себя на волне сепаратизма осевшие в своих феодальных вотчинах национальные кадры. Именно этим я объясняю свой категорический приказ: 'с социальной и политической информацией от пришельцев должны работать сотрудники, исключительно принадлежащие к коренной русской национальности. Ни прибалты, ни кавказцы, ни тюрки! Ни даже украинцы.

Всякие сведения о распаде Советского Союза и образовании независимых государств из бывших республик СССР ни в коем случае не должны питать сепаратистские мечты националистов! Потому как нет никакой гарантии, что сегодняшний честный ленинец и советский человек назавтра не воскричит о нэзалэжности. Ты знаешь мои разногласия с Федорчуком по поводу русского и украинского национализма. Но выходит, что Виталий Васильевич прав [3].

Почему-то разволновавшись, Юрий Владимирович и сам не замечал, что вспотевшие очки трет с излишней тщательностью, словно пытаясь добиться того идеала, что не получался в жизни.

И без того непростая внутриполитическая обстановка дополнилась новой составляющей. Из-за всех вышеупомянутых нюансов пришлось «вальсировать», всячески оттягивая созыв заседания Политбюро по делу «корабля из будущего», объясняя отсрочку тем, что предварительно все секреты находятся в ведении военных, на проверке контрразведки и комитета безопасности. И лишь с отдельными членами ЦК проводились приватные зондирующие беседы (хотя подобные закулисные интриги были как раз и характерны для центрального аппарата).

— Нас поджимает время, — наконец выразил наболевшее Черненко, — ты не думал о том, чтобы вызнать что-то по медицине, может, они там через тридцать лет придумали новые препараты, методы? Диагноз известен, почему бы не изменить стратегию лечения? Или пригласить светил из-за рубежа?

— Ради чего? Ради лишних полгода жизни в койке, мочась в судно? Уйти надо достойно.

— Это ты так храбришься, пока тебя не прихватило.

— Это меня-то не прихватило? — почти возмущенно возразил Андропов, наконец водрузив свои чуть тонированные очки [4], подумав: «Все мы уже герои постельного режима. И зная, что всяческие потуги пилюлькиных окажутся тщетными, зачем позже, если можно рано? Смерть уже прижала холодный ствол к виску, ее костлявые пальцы поигрывают на курке».

Что-то, судя по всему, мелькнуло на лице, а затем неожиданно отыграло ощутимыми покалываниями в боку. Заметил болезненную гримасу и Черненко, тревожно спросив:

— Юрий Владимирович, тебе плохо? Врача?

— Погоди. Забыл принять, — Андропов, торопливо достав из бокового кармана пластиковую баночку, открыл, хватанул таблетку и запил из стакана.

Пауза длилась минуты три, пока не отпустило. Но заговорил с затяжкой, все еще кривясь, неожиданно меняя тему:

— В одном из документальных фильмов… оттуда, из хроники наших дней, запомнились мелькнувшие кадры — целое поле законсервированных на случай войны устаревших танков. Специально дал запрос отыскать любое упоминание. Нашли. Представляешь, они Т-55 и Т-62 списали на металлолом только аж в первое десятилетие двухтысячных. И более тысячи Т-64.

Я понимаю, танковые войска — наследие сталинских времен и Второй мировой войны, главное орудие доктрины стратегического прорыва и выхода советских моторизированных частей к Ла-Маншу. Но скажи, на кой черт нам держать такую кучу высококачественного металлолома?

— Ты это о чем?

— Да все о том же. Во-первых — продать? Продать, пока они еще относительно современны. Говорят, что Т-55 даже арабы уже брать не особо хотят. Не землю же на них пахать, как после Великой войны горбатили поля «тридцатьчетверками»! Или модернизировать и продать! Или… или еще искать варианты. Не знаю… ставить на шасси тяжелые ЗРК, «тунгуски» эти зенитные…

Евреи как-то вон трофейные переделывают [5]. Или вообще к чертовой матери спихнуть по бросовой цене, но хоть с какой-то выгодой. А модельный парк Советской армии обновлять с учетом… сам знаешь, с учетом каких новшеств.

— Э-э-э, — поплыл Черненко, — это ты, Юрий Владимирович, не по адресу. Это скорей надо бы к министру обороны…

— Вот тут второе. Я всегда должен был поддерживать военно-промышленное рвение Устинова… вот теперь и Горшкова на волне успеха на море. Но ты знаешь, как я отношусь к военным. Им сколько серебра ни дай, все на пули перельют и мало будет. Так вот все о том же, о кадровом вопросе — кому отдадим эстафету? Кто будет делить наше политическое наследие? Номенклатурщики на поверку кризисом оказались слабым звеном — продали все и вся. Военные… сказано «косточка», это костяк государства. Но военные…

— Думаешь, — по-своему трактовал заминку Черненко, — военные заведут страну в войну?

— Отчего же? Никто, так как профессиональный военный не осознает и не понимает деструктивную составляющую войны. Знает не понаслышке слабые стороны собственной армии и сильные противника. Примером наш главный маршал Генштаба Огарков, который по должности должен быть «ястребом», однако, если помнишь, категорически выступал против ввода войск в Афганистан. И в других кризисных случаях. Вот только военный позвоночник для политики не годится, для политика нужна другая гибкость.

— Из структуры КГБ, — из уст поглядывающего на часы Константина Устиновича это прозвучало как предложение, — Крючков…

— Крючков — цепной пес. На уровень не тянет. Хотя, с другой стороны, какие его годы. А вы, я гляжу, спешите? — вдруг опять перешел на «вы» Андропов. — На время поглядываете?

— Так вы — таблетки, а у меня уколы по расписанию.

— Тогда минутку, — Юрий Владимирович нажал кнопку. На вызов явился секретарь, предоставив три сафьяновые папки серого цвета. Мелькнули золотистые буквы «совершенно секретно». Андропов выбрал из них две, протянув Черненко: — Вот вам еще работка. Я, право, не успеваю, зашиваюсь совсем. Лавров и Примаков. Отзывы что сейчас, что потом положительные. Товарищей надо двигать по служебной лестнице. Займитесь, пожалуйста, пока у меня других дел невпроворот.