Страница 4 из 45
Синха Дарбар — величественный белокаменный дворец с колоннадой — был построен в 20-х годах как личная резиденция премьер-министра Чандра Шамшера[9] вскоре после его поездки в Европу. Перед дворцом били фонтаны, украшенные скульптурами в античном стиле. И весь антураж, и сам дворец были абсолютно чужды непальской культуре. Непальский Версаль (а дворец был задуман как повторение знаменитого французского оригинала) имел около 1600 помещений и считался одной из самых больших частных резиденций в Азии.
Другое применение, которое нашли дворцам Рана, это использование их в качестве гостиниц. И тут нельзя не вспомнить человека, который уже давно относится к числу достопримечательностей Катманду. Его имя довольно популярно. О нем говорят, пишут. B очерках и книгах о Непале авторы непременно рассказывают любопытные эпизоды из его бурной жизни. Живущая на Западе писательница Хан Суин (Хань Су-инь) в своем романе, посвященном жизни Катманду 50-х годов, вывела этого человека под именем Василия в качестве одного из персонажей.
Настоящее имя его — Борис Лисаневич. В Непале горожане и иностранцы говорят «мистер Борис». Выходец из России, уроженец Одессы, Лисаневич после Великой Октябрьской социалистической революции оказался в чужих краях. Он долго скитался по городам Европы и, перебрав десятки профессий, попал наконец в Калькутту. Здесь он открыл ночной бар, который быстро приобрел популярность. Романтическая женитьба на юной белокурой датчанке способствовала его известности. Ореол искателя приключений, общительность, напористость, умение вести дела помогли Лисаневичу завязать связи в деловых и даже аристократических кругах, что, в свою очередь, помогало процветанию бара.
Лисаневичу симпатизировал король Непала Трибхуван, и, когда последний обрел в 1951 г. власть фактическую, а не номинальную, как это было раньше, он пригласил Бориса в Непал.
Приехав вместе с семьей, «мистер Борис» энергично взялся за работу. В сущности, именно он был создателем гостиничного и ресторанного дела в стране.
Способствуя внедрению в Непале европейских норм обслуживания, Лисаневич, разумеется, прежде всего преследовал личную выгоду. В 50-е годы был широко известен его отель «Ройял», ныне же, в 70-е годы, славу Борису принес ресторан «Як и йети». Он находится в центральной части города, но в довольно укромном закоулке. На вывеске ресторана изображен силуэт мохнатого горного животного и отпечаток огромной ноги йети — таинственного снежного человека. Размещенный, как и отель «Ройял», в одном из дворцов кого-то из членов семейства Рана, ресторан «мистера Бориса» производил впечатление строгого великолепия, но без помпезности.
У Бориса все сделано было со вкусом. Умеренность, какая-то стабильность, простота царили здесь во всем: и в интерьере, и в обслуживании, и в меню.
Наряду с непальской национальной и европейской кухней Борис не забывал украсить меню блюдами своей давно покинутой родины. Так что советские граждане могли отведать здесь великолепные русские щи, украинский борщ, голубцы и даже сибирские пельмени.
Вкусная пища, умеренные цены, приятная атмосфера «Яка и йети» и сама фигура владельца, который частенько сюда наведывался, сделали ресторан излюбленным местом встреч дипломатов, туристов, многочисленных иностранцев, живущих в Катманду, и даже той части местных жителей, которые, побывав в Европе и Америке, уже сумели привыкнуть к европейской кухне.
Я говорю о Борисе, теперь уже старом, невысоком, толстеющем и лысеющем человеке, так подробно по двум причинам. Во-первых, необычна судьба нашего соотечественника (как необычны и печальны даже при кажущемся внешнем благополучии судьбы людей, покинувших в те далекие годы свою родину). Борис Лисаневич — второй наш соотечественник, ступивший на землю гималайского королевства. Первым был профессор И. П. Минаев, который побывал в Непале в 1875 г. А, во-вторых, потому, что в отношении непальцев к Борису и его нововведениям проявились их восприимчивость к новому, терпимость и добродушие.
Что же касается зданий второго типа — в стиле модерн (я бы сказала «индийский модерн»), то их в Катманду появляется все больше. По сравнению с дворцами, построенными в псевдогрекороманском стиле, они кажутся простыми, более легкими и, уж конечно, современными. Это — почтамт, полицейский клуб, Национальный дом собраний, кинотеатр «Ранджана», военный госпиталь, некоторые магазины, гостиницы, министерства, колледжи…
Часть из них отмечена элементами стилизованной национальной архитектуры. На бывших пустырях все больше появляется одно- и двухэтажных коттеджей с газовыми плитами, кафельными ваннами. Это дома с плоскими крышами. Днем там можно загорать, вечером танцевать, а ночью спать под открытым небом. Такие дома строят зажиточные непальцы и, как правило, сдают их внаем дипломатам, аккредитованным в Непале, и служащим международных организаций.
Такова современная часть города.
К западу от центральной магистрали Канти Патх улицы начинают сужаться и петлять. Мы входим в другой мир, удивительный и чарующий. Это старый Катманду.
В самом его сердце находится Басантапур дарбар — старый королевский дворец, замечательный памятник средневекового зодчества.
Когда-то за стенами Басантапура творилась история. Разыгрывались драматические события, в том числе и страшная Кот парва — кровавая резня 1846 г. Именно после этой непальской «Варфоломеевской ночи» к власти пришло семейство Рана.
В наше время раз в год в одном из внутренних дворов старого дворца совершается жертвоприношение богине Кали — рубят головы буйволам и козлам.
Перед самим дворцом — место коронации непальских монархов.
Вход во дворец-музей охраняет изваянная из камня любимица жителей города мудрая обезьяна Хануман, друг и помощник великого Рамы.
Поэтому весь прилегающий к Басантапуру район, а иногда даже сам дворец непальцы называют Хануман Дхока — «Ворота Ханумана».
Здесь, в старом городе, можно встретить торговцев, ремесленников, деловых людей, туристов, хиппи и искателей экзотики. Мы медленно бредем по узким улочкам. На порогах открытых лавок сидят владельцы. Они лениво зазывают покупателей, наблюдают за проходящей мимо публикой, комментируют все, что привлекает их внимание. Уже начинает темнеть. В домах зажигается свет. В одних — электрический, в других горят керосиновые лампы. Из лавок побогаче тянет едким, дурманящим запахом курительных палочек агар-батти.
Приятно войти туда, посидеть на низкой скамейке, перебрать десяток разных тканей, услужливо разбросанных торговцем прямо на полу перед вами. Женщины задерживаются здесь подолгу, выбирают отрезы на блузку или готовое сари, придирчиво осматривают каждый метр ткани. При этом они покачивают головами, осторожно прицениваются, иногда спорят с хозяином, критикуют товар. Восхищение лучше приберечь для дома, когда вещь уже куплена и можно спокойно полюбоваться ею и показать соседкам. А здесь надо сохранять непроницаемое выражение лица, не то торговец, чего доброго, заломит цену.
Мы проходим мимо этих магазинчиков и повторяем свой путь сначала. А, может, мы уже на другой улице, похожей на ту, где только что были? В нижних этажах домов точно такие же магазинчики. Двери распахнуты настежь, и покупатель сразу видит все товары и на витрине и на полках: термосы и газовые шарфики, китайское мыло и авторучки, полотенца и японские часы, пластмассовую посуду и французскую косметику. Выбирайте!
Рядом расположились небольшие лавочки, где продают консервы, конфеты, печенье, джемы, знаменитый индийский чай, который, как услужливо сообщает надпись на коробочке, «обласкан нежным ветром Дарджилинга». Тут же медная посуда: тазы, чайники, плошки, сосуды разнообразных размеров и форм. Двери лавчонок просто завешаны этими товарами.
Вот и непальская экзотика — знаменитые изогнутые ножи-кхукри[10], маски, фигурки богов и богинь, пепельницы и шкатулки, усыпанные фальшивыми кораллами и бирюзой.
9
Его полное имя — Чандра Шамшер Джанг Бахадур Рана. Первое — личное имя, остальные четыре — родовые. Таким образом, слова Шамшер Джанг Бахадур Рана входят непременно в полное имя каждого лидера клана Рана. В Непале для краткости бывших премьер-министров Рана (всего их было девять) называют только двумя именами (Падма Шамшер, Джуддха Шамшер и т. д.).
10
Кхукри — оружие непальских воинов-гуркхов.