Страница 21 из 45
Я знала об этой фабрике. Как и о других предприятиях, построенных с экономической и технической помощью СССР. Это и завод простейших сельскохозяйственных орудий в Биргандже (он стал первым большим предприятием металлообрабатывающей промышленности в Непале), и сахарный завод в том же Биргандже — крупное предприятие страны, и гидроэлектростанция Панаути в нескольких десятках километров от Катманду, снабжающая вместе с другими ГЭС столицу и остальные города Долины, и детская больница в Катманду, и шоссейная дорога Симра — Джанакпур в тераях, протяженностью в сто десять километров, которая станет частью будущей транснепальской магистрали Восток — Запад.
Все эти объекты, за исключением джанакпурской сигаретной фабрики, я уже видела, о чем и сказала Рималю.
— Между прочим, в Катманду тоже есть сигаретная фабрика. Правда, небольшая. В Джанакпуре, на государственной, выпускают два миллиарда сигарет в год. А здесь всего тридцать пять миллионов, — вступил в разговор Гамбхир. — И, кроме того, в Непале больше ста двадцати кустарных мастерских, где делают наши традиционные бири[15].
— Откуда такая информация? — улыбнулся летчик. — Вы так много говорите о сигаретах, что мне захотелось курить. Дайте мне, пожалуйста, сигарету, я закурю, если, конечно, наша гостья разрешит.
Я не возражала. Шридэв с наслаждением затянулся, и приятный аромат на время поглотил запах бензина, сухих листьев, свежего зимнего дня… Вскоре они смешались и оставались в машине еще долго, до самого конца поездки.
— Информация, спрашиваешь, откуда… — продолжал тем временем Гамбхир. — Я инженер, и мне следует знать кое-что и кроме своей специальности. Например, экономику страны, ее промышленность.
— Ну уж и промышленность у нас! — скептически протянул хранивший до сих пор молчание Суреш. — То-то наши молодые инженеры, получившие образование за границей, потом не знают, куда устроиться на работу и где применить свои знания.
— Страна-то аграрная, — заметил Индрапрасад, — Девяносто процентов населения заняты в сельском хозяйстве…
— Это верно, конечно. Но предприятия у нас все-таки есть. Их уже около тысячи, — продолжал Гамбхир.
— Ты считаешь и крупные государственные фабрики, и заводы корпораций, и небольшие частные фабрики, перерабатывающие сельскохозяйственное сырье, даже такие, где работает меньше десятка рабочих? — спросил Суреш.
— Разумеется. Я имею в виду и мелкие предприятия, которые занимаются выжимкой масел, и рисорушки, и лесопилки.
— Если в Катманду не видно дымящихся труб, это вовсе не значит, что здесь нет промышленных предприятий. Ты была в Баладжу? — вопрос ко мне.
Ну как же! Как можно, живя в Катманду, не посетить Баладжу! Он всего лишь в трех километрах от центра столицы.
В прежние времена там был огромный парк. В нем шумели вечнозеленые цветущие деревья, стояли укромные беседки, увитые вьющимися растениями, журчали прозрачные струи искусственных источников, которые и дали название этой территории — Баисдхара — («Двадцать два источника». В водоемах переливались сверкающей чешуей золотые и серебристые рыбки. В парке любила прогуливаться знать.
Позднее Баисдхара был заброшен. Он приобрел тот унылый и безрадостный вид, который неизменно появляется у творения, искусственно созданного и потом забытого…
В наши дни парк ожил. Его привели в порядок, обновили, он привлекает к себе и горожан, и туристов.
Я, конечно, тоже бывала там, видела и темный парк, и беседки, и все двадцать два замысловатых фигурных источника, вделанных в стены, и сверкающих декоративных рыбок, и толстых, ленивых сазанов. Главная достопримечательность парка — спящий Вишну. Изваянный из монолита, он покоится на своем верном змее Шеше, который застыл в каменной неподвижности посреди небольшого водоема. Весь облик могучего Вишну навевает тихую умиротворенность. Вишну Баладжу — копия того Вишну, который мирно дремлет на другой окраине Катманду, в Бурханилькантхе. Копию создали специально для короля, ибо оригинал и король, являющийся воплощением Вишну на земле, не могут одновременно быть вместе. Иное дело — копия… С ней король может общаться. Тем более что она ничуть не уступает оригиналу.
Все это я вспомнила, когда Гамбхир спросил меня о Баладжу. Но я поняла, что он имел в виду вовсе не парк с его красотами, а нечто совсем другое — то, что из недавнего средневековья протягивало мост в современность, то, что делало замкнутый, отрезанный от внешнего мира и новой эпохи древний Катманду городом, который ставит перед собой новые задачи.
Одна из них — развитие некоторых отраслей легкой промышленности на базе местного сырья. С этой целью именно здесь, в Баладжу, в 1963 г. было начато создание промышленного центра: строились различные предприятия и мастерские. Ныне это небольшие, частично полукустарные предприятия, где производят изделия самого разного характера. Тут и текстильные фабрики, выпускающие недорогие ситцевые, сатиновые, фланелевые ткани, как правило, с характерным национальным мелким рисунком, и кондитерская фабрика, и птицефабрика, и холодильник, и мастерские по пошиву обуви, изготовлению лезвий и металлической посуды (столь популярной в быту непальцев), разнообразных изделий из бамбука и ремонту автомобилей.
Но Баладжу — не единственный очаг промышленности Долины Катманду. Ближайший сосед столицы — древний город Патан (он же Лалитпур) тоже имеет свой центр промышленного развития. На протяжении веков в Лалитпуре процветали тонкие художественные ремесла: изготовление бронзовых статуэток, ритуальных сосудов, ювелирных изделий из серебра и золота, резьба по дереву, чеканка по меди.
И сейчас в Патане действуют кустарно-ремесленные мастерские, а также школа по подготовке мастеров художественных ремесел.
В последние годы особую славу Патану составили ковровщики, главным образом тибетцы. Они живут и работают в районе Патана Джавалакхель. Их опекает особая швейцарская миссия, которая поставила работу тибетских кустарей на организованную артельную основу и умело использует их мастерство и дешевый труд. Она же занимается и экспортом ковровых изделий за границу.
Вообще в Непале иностранный частный капитал действует весьма активно. Непал не только допускает участие иностранных предпринимателей в развитии своей промышленности, но и предоставляет им ряд льгот.
В тераях многие предприятия, в частности джутовые, принадлежат индийским промышленникам, в том числе таким крупным капиталистам, как Бирла и Чамария. Индийские предприниматели владеют более чем пятьюдесятью процентами всех капиталовложений.
В городе Бхайраве в 60-х годах был построен крупнейший сахарный завод, акции которого принадлежали непальской компании и британской фирме из Глазго.
Подобных примеров много. Правда, в последнее время интерес иностранных предпринимателей к Непалу несколько упал из-за ряда причин экономического и политического характера.
Все, что находится в пределах Долины Катманду: ее гидроэлектростанции, разработки полезных ископаемых (например, великолепного мрамора в Годавари), заводы (такие, как цементный завод в Чобаре), многочисленные городки и деревни, специализирующиеся на кустарном производстве (Банепа с маслобойнями, Тхими с его гончарными изделиями и другие), а также центры промышленного развития в Баладжу и Патане — составляет некий единый промышленно-экономический комплекс. Об этом мы говорили и думали, пока ходкая «Мазда» легко и быстро шла вперед.
Пейзаж тем временем настолько изменился, что казалось, мы попали в другую страну, причем южную, теплую и зеленую. Дорога вилась между холмами. Там, где они не были покрыты растительностью, выступали большие участки кораллового цвета — красноземы. Зеленые и коралловые холмы… И придорожные насыпи тоже были кораллового цвета.
15
Бири — популярные в странах Южной Азии местные сигареты, напоминают маленькие (длиной 4–5 см) самокрутки из табачного листа.