Страница 35 из 66
Его забота не оставляет равнодушной. И если раньше его в моей жизни было совсем мало, то с каждым днем все больше и вот уже нет ни часа, который бы так или иначе не был бы связан с ним. Он заполняет собой все пространство вокруг меня и мне это нравится. Без него уже пусто. По другому уже не хочется.
С работы сбегаю пораньше и еду в больницу к сестре. То, что произошло вчера, не дает мне покоя. Ей нельзя волноваться, а вчера слишком очевидно нервничала.
- Привет, - захожу в палату и присаживаюсь возле постели.
Леська смотрит что-то в телефоне, убирает, как только видит меня:
- Привет, - лишь на короткий миг поднимает на меня глаза, а потом снова опускает - стыдно.
- Как себя чувствуешь?
- Сегодня уже хорошо. - нервно мнет пальцами больничное одеяло, под которым лежит, - Юль прости меня.
- Леська, - качаю головой. В груди тяжесть, которая мешает дышать, - эта не та ситуация, где нужно говорить “прости”. Тебе у меня точно не за что просить прощения, но вчера… ты понимаешь какие могли быть последствия. Не мне это говорить, но ты беременна и тебе сейчас хоть конец света, ты должна оставаться спокойной. Ради малыша.
- Я знаю, - она еще ниже опускает голову, - я проснулась сегодня и так испугалась, что вчера могла нанести вред ребенку.
Сестра опускает руку на живот и нежно гладит. Ее губы трогает робкая, но счастливая улыбка.
Там, в слегка выпуклом после первых родов животе, растет мой племянник или племянница. Я уверена, еще одна маленькая непоседа в команду к Мише и Маше.
- Лесь, меня волнует то, как вы будете дальше? У вас двое детей, будет третий и вы оба не те люди, которые могут самоустраниться, забыв про своих деток. Он будет к ним приходить, вам нужно как то общаться… Как ты собираешься это делать? Если у тебя такая реакция на него.
Сейчас совсем не время об этом спрашивать, но спросить нужно. Я должна понимать, чем могу ей помочь. Саша говорил не втягиваться в конфликт, я не стану, но выслушать и поддержать сестру, даже не просто хочу, обязана. Остаться в стороне не смогу и не буду.
- Сведу к минимуму наше общение. Отдала детей, он пообщался, сходил погулять, вернул. Я больше никому не позволю влезть в мою жизнь и жизнь своих детей. - запально говорит сестра, вдруг превратившись из забитой пташки в боевого орла на страже семьи.
- А кому позволила влезть в семью? - спросить аккуратно не получается. Это больная точка, и я на нее надавила. Вот только, я уверена, что Леське не с кем было посоветоваться, да и просто высказаться, а это нужно сделать, хотя бы для того, чтобы не вариться во всем этом. Нужно вскрыть нарыв, - Лесь, ты можешь мне все рассказать…
И она рассказывает, вот только совсем не то, что я ожидаю.
- Ты спросила изменял ли он мне? Я тогда промолчала, - начинает она, - в привычном смысле этого слова - нет, не изменял. Предал, растоптал, уничтожил… это больше подойдет. У него есть еще ребенок Юль.
На какое-то время просто теряю дар речи.
- Ребенок? Не от тебя? - да, глупый вопрос, но умных не осталось. Все вытеснила шоковая новость. Вот только как в этой ситуации он мог ей не изменять “в привычном смысле” пока не понимаю.
- Нет, не от меня. - качает головой сестра, отворачиваясь к окну. - Я ведь тоже чувствовала на себе, что наш с тобой отец не подарок, - переводит тему или… просто решает зайти издалека, - и тут появился он, красивый, напористый, с нахальной улыбкой и не понимающий слова “нет”. А самое главное, не смотря на отца, умудрялся быть со мной, - ее губ касается теплая улыбка, - это было какое-то невероятное комбо из влюбленности и благодарности, что показал “мир”, на который отец нам запрещал даже смотреть. И я пыталась стать для него идеальной женой - готовила, создавала уют дома, придумывала интересный совместный отдых - мы были, как в раю. А когда родились двойняшки… - Леська счастливо усмехается и будто переносится в то время.
Ее взгляд направлен в окно, но я уверена, она там ничего не видит, ее мысли далеки от разглядывания пейзажей за окном. Она сейчас такая спокойная, умиротворенная… счастливая.
- А потом начался ад, - голос сестры дрогнул, а мысли, отразившиеся на ее лице, уже не были столь радужными, как раньше. - Вернулась его бывшая девушка, они расстались восемь лет назад. Она тогда была беременна и вернулась с его дочерью. А Петя… ты понимаешь, - Леська порывисто разворачивается ко мне, - я так привыкла, что он только наш - мой и Миши с Машей, и больше ничей. Наш, понимаешь? А Петя, он не мог все это так оставить и стал налаживать отношения с девочкой. Вечерами часто торчал там, проводил с ней выходные, мне показалось, что я теряю его, что он отдаляется и ничего не рассказывал. Попросту врал, - по щекам сестры скатывается слезинка.
Я быстро вскакиваю со стула и пересаживаюсь к ней на кровать. Обнимаю сестру, глажу ее по голове, пока сестра всхлипывает и цепляется за блузку, как утопающий за спасательный круг.
- Вы скандалили, да? - спрашиваю тихо.
Леська отрывается от меня, возвращаясь на место, я пересаживаюсь, устраиваясь у нее в “ногах”.
- Скандалили… - Леська горько усмехается. - Когда я обо всем узнала, по нашим скандалам можно было писать военные эпопеи.
Она снова замолкает, улетая в свои мысли, словно прошлое затягивает ее в свой омут и не отпускает.
И я не скажу, что осуждаю ее. Я не знаю, как бы поступила на ее месте, вот просто не знаю…
- А дальше? - напоминаю о себе.
- А дальше… - сестра снова невесело усмехается, - а дальше все, как в притче о мальчике и волках. Мальчик кричал “волки, волки”, когда их не было и все бегали спасать стадо, а когда волки пришли на самом деле, ему никто не поверил и стадо погибло. А главное все так ловко…
- Что ловко Лесь? Что у вас там произошло?
- Многое произошло Юль. Началось, как я уже и говорила, со скандалов. Сейчас я понимаю, что ужасно безобразных, а тогда… казалось, это единственный способ достучаться, что я не хочу его терять. Я даже его заставила тест ДНК сдать, хотя там какое-то чертово родимое пятно, по которому все было и так понятно. Тест, конечно, все подтвердил. И я решила, что наши дети должны знать эту девочку - они ж маленькие еще, для них появился еще один человек, который будет с ними играть - и потом она стала появляться в нашем доме. Я не думала тогда, что в наш дом вошел волк в овечьей шкуре…
- Что случилось Лесь? Что она сделала?
- Я сначала даже не поняла, что произошло, - снова Леська уплывает куда то в свои мысли, смотря словно сквозь меня, - у меня пропали украшения. Колечки, сережки. А ты же знаешь, что каждое из них Петя подбирал специально для меня, все они со смыслом и когда они пропали, я не могла не заметить. Но Мишка с Машкой приучены не брать ничего с моего стола, как и с Петиного, да их и не тянуло никогда туда. Петя бы сам не стал брать украшения, а я точно не могла их ни куда деть и единственным вариантом осталась она - Ангелина. Чертов Ангел!
- Она их взяла?
- Я тоже так подумала и пошла к Пете. Я настаивала на том, чтобы он с ней поговорил, но буквально в тот же день, еще до разговора, они нашлись. Нашлись там, где точно не могли быть. В шкафчике в ванной. Но их там никак не могло быть, я всегда снимаю украшения в комнате, в ванной большая влажность. Понимаешь? - она заглядывает мне в глаза с такой надеждой и все становится понятно - ей не верил никто и сейчас она во мне ищет человека, который поверил бы ей.
- Я знаю, что ты не могла их нигде бросить. - киваю. Я действительно знаю - в отношении украшений сестра настоящая аккуратистка. Кто-то с порога идет ставить чайник, кто-то вытянуть ноги на диване, а она снимать украшения, в этом вся сестра. - Что дальше?
Если они не развелись сразу, то что-то должно было произойти потом.
- А дальше, - я вздрагиваю от тона, каким говорит сестра - безжизненным, глухим, - Петя принес их, показал мне, а я так обиделась за то недоверие, что светилось у него в глазах, что просто не стала говорить ничего. Он психанул, вышел из дома, а я вышла к лестнице, хотела их позвать на кухню, а там… Юль, я видела, как она столкнула Мишу с лестницы. Пихнула его.