За грехи отцов

– Это совершенно точно не Вонг. Это… Джим? Но… как?

Если бы Джейн ее не подхватила, женщина бы рухнула на пол. В пальцах судмедэксперта магическим образом оказалась ватка с нашатырем. Аксель пересек пространство, забрал Изольду из рук Абигейл и отвел ее обратно в прихожую, где усадил на диван.

– Джим Преттингс? Вы уверены?

– Родинка. В виде лодочки. Под правым соском. И лицо. Даже без глаз. Уверена. У Джима четвертая отрицательная. У меня остались его кое-какие вещи. Гигиенические принадлежности. Прядь волос. Мы… – на ее глазах выступили слезы, – мы обменялись прядками в первый год отношений. Может быть, вам что-то поможет.

– Я пришлю к вам криминалиста. У вас есть контакты тех, с кем он жил после вас? До смерти?

– Да… Да, есть адрес. Телефон жены. Я не понимаю. Я могу увидеть дочь?

– Простите, нет, – сказала вернувшаяся из морга Джейн, закрывая двери. – Вы точно не захотите оставить память о такой дочери. Она неузнаваема.

– Она страдала?

– Нет, – покачал головой Аксель. – Она умерла от передозировки морфина. Это сладкая смерть.

– А… он?

– Он – да.

– Но почему?..

Абигейл села за стол, делая вид, что ей не интересно. Детали дела не раскрывались и ей не передавались. И Грин не видел ни единой причины, чтобы сделать это сейчас. Протянув руку, он положил ладонь на судорожно сплетенные пальцы Преттингс и заглянул ей в глаза.

– Я обещаю вам, когда расследование закончится, я все расскажу. И поспособствую тому, чтобы вы могли забрать тело дочери для похорон как можно скорее.

– Спасибо, детектив. Можно я пойду домой?

– Кончено. Вас проводить?

– Нет. Я сама найду выход. Тяжелая у вас работа, – это было адресовано Абигейл. – Вы такая молодая и красивая. А копаетесь в трупах.

– Трупы не разочаровывают, миссис Преттингс. И еще сохраняют способность удивлять.

Изольда встала, слегка покачнувшись. Пожала Акселю руку и направилась к выходу. Грину было ее жаль. Как жаль десятки отцов и матерей, кто оказывался на ее месте. Нужно отправить к ней психолога. Потому что ее свидетельства, скорее всего, им понадобятся. А он не был уверен, что она сохранит душевное равновесие после таких потрясений. Муж и дочь. Знала ли она? И если знала, можно ли ее винить?

Почему-то Грину казалось, что она ни о чем не подозревала. Она наивна. Чиста. Измучена жизнью, даже избита. Но наивна. Как такое возможно в сорок лет?

Его толчком вырвало из размышлений, когда Джейн опустилась рядом на диван. Она села непозволительно близко. И именно это ощущение близости заставило его вернуться в реальность. Аксель с трудом удержался, чтобы не вскочить с места. Джейн запустила пальцы в волосы и стянула резинку, позволяя им упасть на плечи. Красно-рыжий каскад закрыл тонкое озорное лицо.

– Я подготовлю все документы и передам Трессу, чтобы подал новый запрос. У трупа четвертая отрицательная. Но на прядке волос тест на ДНК не сделать, нужен эпителий.

– Знаю. Спасибо.

– Аксель, я… – Она замялась. Грин поднял голову и посмотрел на нее, машинально скользя взглядом по профилю. Джейн откинулась на спинку дивана. Белый халат распахнулся, открывая оливковый топ. На шее пульсировала голубая жилка.

– Что?

– Ты до сих пор на меня злишься?

– Прошло четыре года, с чего ты решила выяснить отношения?

Она должна была отстраниться. Пересесть. Уйти. Сделать что угодно, но прекратить этот дурдом. Но вместо этого она взяла его за руку и сжала ладонь, прижимая ее к животу.

– Злишься?

Аксель посмотрел ей в глаза. Он действительно начинал злиться. Вырвал руку. Отклонился.

– Джейн, оставь прошлое прошлому. Мы работаем вместе. Дело в самом разгаре. Что на тебя нашло?

– Я просто поняла одну вещь.

– Оставь это при себе.

Он встал. Абигейл вскочила след за ним, но не решилась приблизиться. Аксель опустил на нее тяжелый взгляд и предупредительно поднял руку.

– Ты убила моего ребенка. Нашего ребенка. Не поставив меня в известность. Я могу с тобой работать даже после этого. Но только если ты не станешь переступать черту. Если нет, то Старсгарду придется нас разводить по сменам. Или один из нас будет вынужден уйти. И это буду не я.

В прекрасных глазах Джейн мгновенно появились слезы. Они всегда были близко, но она, в отличие от той же Элизабет, не использовала их в качестве оружия. И за это он был ей благодарен. Тогда.

– Я просто хочу, чтобы ты знал, – прошептала она, – что я все еще люблю тебя.

Грин тряхнул головой, будто отгоняя невидимую муху, развернулся и вышел из помещения, не оглядываясь. В душе клокотала ярость. Ярость, перемешанная с застарелой болью, которую так не хотелось чувствовать вновь. Телефон в кармане завибрировал, сообщая о доставленном сообщении, но Аксель не стал его читать. Он хотел прыгнуть на мотоцикл и рвануть домой. Забраться в душ, потом под одеяло, включить музыку в наушниках и уснуть. И проспать ровно столько, сколько понадобится, чтобы забылся этот дурдом.

Оказавшись в своем кабинете, Грин заперся и открыл дневники Лоран. Ту часть, которую читал Карлин. Вернулся в реальность он только поздним вечером. Опустошенный и бесчувственный.

Тресс поклялся, что бросит все силы на подтверждение слов Изольды. Но если она права, то у них есть подозреваемый? Если Вонг действительно спал с падчерицей и испытывал к ней чувства, он вполне мог убить обоих. Ее из ревности. Его – из мести. Джейсона Вонга уже объявили в розыск, но никакой информации не поступало. Не было даже подтверждения того, что он уехал из города. Его автомобиль, старенький «Форд», стоял на парковке рядом с музыкальной школой. Его новая жена, до которой Тресс дозвонился с десятого раза, ничего о нем не знала. Аксель взял рабочий телефон и набрал внутренний номер Артура Тресса.

– Да?

– Джейсон Вонг. Новости есть?

– Нет, – грустно сказал Тресс. – Завтра его фото начнут крутить по телевизору. В газеты уже отправили.

– Если что-то появится, скажи мне.

– Конечно.

Грин отключился, вздохнул и достал мобильный телефон, чтобы проверить список пропущенных вызовов и сообщений. Одно из них было от Элизабет. Улыбнувшись, он открыл СМС и не сразу понял, что там написано. «Я от тебя ухожу. Твои вещи у охраны». Грин поборол первое инстинктивное желание ей позвонить. Сообщение пришло три часа назад. И больше не было ничего.

Голова буквально взорвалась. Уронив телефон на стол, он сжал виски руками и согнулся в кресле, глядя в пол. Ну что за бред, господи? Что опять пришло в голову этой женщине? Еще вчера она трахнула его прямо в коридоре. А сегодня… это? Шутка? Попытка вытянуть его на эмоции? Вернуть домой?

Аксель выпрямился.

Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Он взял с вешалки куртку, вышел из кабинета, запер его. Сбежал вниз по лестнице. На парковку. Нашел мотоцикл. Он пытался переключить поток мыслей на убийство, но не получалось. Отношения. Кому нужны отношения? Расследование убийств и отношения несовместимы. Он должен думать о Лоран. О том, что убийца знал о насилии. О том, откуда убийца мог это узнать. Должен был созвать вечернюю планерку, но вместо этого весь вечер просидел с дневниками. Должен был позвонить Трессу и подстегнуть его активность. Он должен руководить расследованием, а не разбираться с бабами! И почему в его жизни если что-то идет кувырком, то запускается цепная реакция? Очищается он так, что ли?

Мотоцикл вылетел с парковки. Грин не следил за спидометром, но чувствовал, что идет на максимально допустимых скоростях. Знакомый инспектор проводил его удивленным взглядом, но не остановил. Машины шарахались в стороны. Какой-то псих на мотоцикле в октябре.

Отмороженный. Так их называют. Мотоциклистов, которые катаются в снег, дождь, летом и зимой. Отмороженные. Он чувствовал себя отмороженным, хотя холода не было. Руки в перчатках слегка окоченели, но качественное ветровое стекло защищало их от переохлаждения. Сиденье подогревалось. Небеса разверзлись, и по асфальту, машинам и Грину захлестал ледяной дождь. Он забыл дождевик и промок насквозь. Он добрался до их дома за семь минут. Пролетел мимо охранника, который пытался что-то сказать. Поднялся на нужный этаж. Достал ключи.