За грехи отцов

– Мы изъяли все вещи, – сказал Артур Тресс. – Пара пузырьков с таблетками. Календарик с отмеченными днями. Подозреваю, что Лоран отмечала сессии со своим психотерапевтом. Две пары пуант, несколько боди разной степени износа. Ну и по мелочи, заколки, «невидимки», лак для волос. Банки три. Не знаю, что она с ним делает.

– Волосы должны быть гладкими, – подала голос Кейра. – Балерины, как и гимнастки, как и профессиональные танцоры, используют уйму лака.

– Ну да, – поддакнул Тресс, поблагодарив Коллинс кивком. – Мои ребята занимаются барахлом из раздевалки. Ну и ждут тетрадочки на анализ. Вы уж постарайтесь не замарать.

– Да, – кивнул Аксель. – С дневниками работать только в перчатках, только за рабочим столом.

Все в кабинете, кроме Марка, кивнули. Карлин провалился внутрь себя. Он сидел ближе всех к Акселю, и тот видел отсутствующий взгляд. Либо что-то случилось, либо он включился в работу. Поездка произвела на него впечатление, но Марк не торопился им поделиться, ожидая, пока Грин даст вводную.

Стажеры переглянулись.

– Дженкинс, начинай, – приказал Грин, откидываясь на спинку кресла.

– Я переговорил с тремя сокурсницами Лоран. Пренеприятнейшие особы, самовлюбленные, надменные. С Лоран мало кто общался, она была изгоем. Занималась больше других. В публичных тусовках замечена не была. Все свободное время проводила дома. Ее готовили в солистки, и остальным это категорически не нравилось.

– Кто бы сомневался, – буркнула Кейра, но умолкла, поймав холодный взгляд синих глаз начальника.

– Если балерины и знают что-то полезное для следствия, они не скажут, – подытожил Дженкинс. – Не думаю, что через них мы на что-то выйдем. Если бы убили одну Лоран – да. Но у нас двойное убийство. И я не представляю, чтобы кто-то из них обладал таким коварством, чтобы нанять маньяка, чтобы тот инсценировал ритуальное убийство.

Грин сдержанно кивнул, то ли соглашаясь, то ли показывая, что услышал доводы Дженкинса.

– Хорошо. Вернемся к ним, если другие процессы приведут нас в тупик. Доктор Карлин, как ваша поездка?

Марк вынырнул из собственной бездны и посмотрел на Акселя. Он выглядел как тяжелобольной человек, который много недель не приходил в себя, а тут вдруг очнулся и не понимает, где находится и что всем этим людям от него нужно. Он оглядел аудиторию, задержав взгляд на каждом. Посмотрел на Грина.

– Я переговорил с директором музыкальной школы, стажер Коллинс пообщалась с учениками и преподавателями, – негромко начал он, заставляя всех собравшихся прислушаться. – Как всегда в случаях домашнего насилия или педофилии, Джейсон Вонг со слов свидетелей предстал перед нами образцом благочестия. Его обожают дети, уважают коллеги. Он преподаватель от бога, который смог выстроить процесс обучения сольфеджио так, что предмет полюбили и приняли. И я бы в это не поверил, если бы не одно «но». У директора школы был с ним роман, который закончился по инициативе Вонга. Наш учитель года поставил ультиматум: разведись с мужем, и я буду с тобой. Директор, миссис Стоутон, не согласилась, и он ушел. Они расстались в конце прошлого учебного года, не виделись все лето. И тут накануне исчезновения миссис Стоутон…

– А это не жена ли Матиаса Стоутона из отдела по борьбе с наркотиками? – прервал Тресс. – Мировой мужик.

– Да, его жена. Все, что мы сейчас обсуждаем, конфиденциально.

– Ну, естественно, – фыркнул Артур без улыбки.

– Так вот, – спокойно продолжил Марк, глядя на Акселя. – Накануне исчезновения Вонга миссис Стоутон вызвала его на личный разговор. И повторила предложение начать все сначала. Объяснила, что мужа оставить не может. Вонг ее выслушал и молча ушел. Больше она его не видела. С учетом этих данных мы должны допустить, что Вонга просто нет в городе.

– Она не лгала?

Карлин покачал головой.

– Нет. Она говорила чистую правду. И я был первым, кому она открылась. Хотя об их романе шептались.

– Да, – подтвердила Кейра. – О мистере Вонге учителя отзывались с напряжением.

– Еще у меня есть фотография Вонга, – кивнув ей, продолжил Карлин. – Не идеальная, но явно лучше допотопных снимков из городской базы документов. Артур, посмотрите, пожалуйста, может быть, кто-то из ваших специалистов проведет анализ? Я понимаю, что лицо трупа искажено, но вдруг…

– Сегодня опознание, – вставил Грин. – Впрочем, я на него не особо надеюсь. Офицер Тресс, нет ли новостей по вашим запросам по клиникам, где обслуживался Джейсон Вонг? Может, мы найдем точки соприкосновения?

– Запросы отправили, ответов пока нет. Также поговорил с Абигейл, попросил предоставить все, что показалось ей странным. К сожалению, кроме аппендицита никаких повреждений нет. Операций нет. Инфарктов нет. Никаких следов. Ну кроме тех, которые оставлял алкоголь.

– Значит, ждем, – проговорил Аксель. – А вы не спросили, Вонг пил?

– Как все, – добавила Кейра. – Каждый концерт – застолье. Я уже созвонилась с доктором Абигейл, она подтвердила, что при таком образе жизни без хронических запоев выявленные ею повреждения печени вполне возможны.

– Хорошо, – кивнул детектив, на самом деле не особо радуясь этой информации. – Также установите сегодня контакт с психотерапевтом. Доктор Перлз, имя было на банках с таблетками, скорее всего это он. Или она. На этом все. Мне нужно прочитать дневники. Доктор Карлин, вы с Коллинс сможете забрать их вечером.

– Хорошо, – кивнул Марк.

Все, кроме него, встали. Попрощались и вышли из кабинета. Карлин остался на месте как ни в чем не бывало. Аксель молча открыл одну из тетрадок и пробежал ее глазами. Ссора с подругой Милдред (господи, ну и имя), то и дело всплывал некий господин П., судя по всему Перлз, психоаналитик. И «он», написанный то с большой буквы, то с маленькой. Нужно вчитываться в каждую строчку и начинать с первой тетрадки. Но Грин себя чувствовал так, будто встал на краю болота и должен шагнуть прямо в трясину. Он пока не готов остаться один на один с миром молодой девушки, подвергшейся домашнему насилию. Поэтому он был благодарен Марку за то, что тот остался. Хотя вид профайлера говорил о том, что думает он не совсем о работе.

– Хочешь, сначала я прочту? – предложил Карлин, видя замешательство детектива.

Аксель грустно улыбнулся.

– Сначала должен я.

– Ты же понимаешь, что наш труп – возможно не Вонг? – спросил Карлин.

– Нет, Марк. Я этого не понимаю, – холоднее, чем следовало, произнес Аксель Грин. – Я не пойму этого и не приму, пока не получу доказательства. Пока мы предполагаем, что это Вонг. И ждем, когда миссис Изольда посмотрит на труп и скажет, узнает ли в нем одного из своих мужей. Да и кто, если не он? Другой отчим? Если наша гипотеза о мотивации преступника верна, тогда мы только что копнули двойное насилие над одной девочкой. Как бы там ни было, тайну, я надеюсь, нам раскроют ее дневники.

Карлин горько усмехнулся.

– На самом деле все, о чем ты сейчас сказал, вполне даже вероятно. Мать не посещала психолога и вряд ли знала, что такое жизненный сценарий. Она вполне могла выбирать одинаковых мужчин. Более того, последний муж мог оказаться хуже предыдущего.

– Она сказала, что с последним Лоран ладила. А вот с Вонгом нет, – вставил Аксель, доставая сигареты.

Марк молча протянул руку, и Грин передал ему пачку. Оба закурили. Затянулись, наслаждаясь и мучаясь от горечи дыма. Синхронно закрыли глаза. Аксель представлял пятнадцатилетнюю девочку. Балерину. Против воли он вспомнил директора училища. Ее стать, грацию, ее достоинство и гордость женщины, к ногам которой могли бросить весь мир. И которая посвятила себя служению балету. Его трогала эта история. По-человечески трогала. Он терял беспристрастность и мог ошибаться.

– В этом ключе я еще больше склоняюсь к тому, что это не Вонг. Он исчез четыре года назад. Тресс и его ребята проверят, контактировал он с падчерицей после развода или нет. Я пока не могу это объяснить, надо читать дневники. Но что-то в этом деле удерживает меня от мысли, что Вонг – насильник. Что-то не сходится.