Танец теней

Останови это, Персефона! – потребовал Аластор немедленно. Он видел, как близко было убийство. Он вспомнил эту сцену от начала и до конца, именно так, как она происходила, именно так, как она снилась ему в кошмарных снах не один год после этого.

«Ты через столькое прошёл. Ты не можешь отступить сейчас, – строго сказала она. – Отдай мне свой грех, и я отпущу тебя».

Нет! Ни за что! Нет! – закричал Аластор.

Мальчик поднял одну из бутылок, разбросанных на полу. Он кинулся к мужчине. Им правила ярость, сиюминутное решение, перечеркнувшее его жизнь после этого, заставившее сбежать из дома, скитаться по улицам, воровать… всё ради того, чтобы попасть потом в лапы Гектора и стать его золотым чудовищем.

«Аластор, смирись, ты не можешь попасть в Элизий, не испытывая раскаянья за своё убийство».

Мне не нужен Элизий, если ты отберёшь у меня это! – разозлился он. – Ты что, не видишь! Он убил мою мать! Он заслужил это! Заслужил умереть от моей руки!

«Твой грех останется на тебе. Грех за его смерть. Тебе нужно отпустить его, если хочешь измениться».

Мне ничего не нужно, слышишь? Я отказываюсь от твоего очищения! Это сделал я, это моё убийство!

Мальчик разбил бутылку о край стола… ещё секунда, и он совершит то, что должен. Сколько решительности в глазах, полыхающих огнём, как эпицентр ядерной бомбы. Сейчас она разорвётся, и мальчик никогда не будет прежним. Теперь он вспомнил. Это и была точка отсчёта. День, определивший его навсегда.

«Аластор… – голос Персефоны звучал отчаянно. – Ты останешься обречён только из-за своего принципа. Он все равно уже мёртв. Что это меняет?»

Меняет все в корне! Я убил своего отца, и я поступил правильно!

Он занёс разбитый край бутылки для удара и вонзил в щетинистое горло. Аластор уже был готов ощутить, как стекло врезается в кожу, рвёт её, выпуская кровь наружу, но этого не произошло. Он оставался этим мальчиком. Он оставался собой. Он вонзал и вонзал разбитое горло бутылки. И ощущал слёзы и горячую кровь на своём лице. Это тоже было сродни опьянению, гнев полыхал в голове, сердце стучало так громко, как никогда раньше. Он чувствовал дичайшее, сбивающее с ног ощущение освобождения. Сладкую, почти приторную месть, где-то во рту, он давился своим превосходством, видя, как мужчина скатывается на пол, ещё шевелится, но недолго. Он не останавливался, всё бил и бил его разбитой бутылкой, и Кербер выл, рычал, вопил в его душе от непревзойдённого восторга.

Смерть шагнула в сторону, не произнося ни слова. Всё вдруг развеялось. Мальчик, стоявший над телом своего отца, пропал. Они вернулись к краю реки. Никого из душ видно не было, они остались одни, и Аластор не мог найти в себе сил удивиться этому. Он чувствовал невероятную слабость и дикую боль в ноге. Сел на траву, достал портсигар, долго рассматривал его, затем всё же открыл, взял последнюю сигарету и закурил.

Персефона стояла рядом. Вид у неё был равнодушный, но нотка разочарования всё же проскальзывала в бездонных глазах.

– Ты осуждаешь меня? – спросил он, боясь посмотреть в её сторону.

– Я – смерть, а не судья. – Ответила она ровно. – Ты сделал свой выбор.

– Он был не человеком. Просто скотом, – ответил Аластор, выпуская дым и глядя, как тот напряженно повисает в воздухе густой тучей. – Он должен был умереть от моей руки. По-другому неправильно. Это убийство я тебе не отдам никогда. Оно было полностью моим. Это не «Скиес», это не выживание, не мои глупые попытки найти смысл жизни. Он должен был умереть, и я это сделал.

– Твой выбор. – Повторила она отрешённо.

– Что теперь, Персефона? – спросил Аластор только после того, как докурил сигарету до конца и бросил в упругую траву. – Мне идти пить воду из той реки? Я бы с удовольствием выпил за его здоровье. Или ты дашь мне немного времени побродить здесь и пообщаться с тенями?

– Здесь нет времени. – Сказала Персефона. – Ты уйдёшь в Тартар, как того и заслуживаешь. Одно убийство остаётся убийством.

– Скажи мне сначала, как сестры? – попросил он. – С ними все хорошо?

Персефона отвела глаза в сторону. Не хотела отвечать.

– Всё будет так, как было запланировано, – упрямо сказала она. – Скоро одна из них присоединится к тебе.

***

С самого утра дирижабль швыряло от резких порывов ветра. Казалось, что они влетают в какой-то новый воздушный поток. Ника не покидала кресла пилота, пытаясь выровнять судно, но все её попытки были тщетны. Вдруг Вестании пришлось схватиться за ручку кресла. Внезапный толчок сменил курс дирижабля, и тот пошёл на снижение.

– Мы на месте, – объявила Ника голосом, в котором скопилось слишком много эмоций для того, чтобы выделить какую-то одну.

Вестания бросилась к ней. За лобовым стеклом их взгляду открылась огромная скала, полая внутри. Чем ближе они приближались, тем глубже казалась пещера, вскоре стало возможным рассмотреть разные уровни, на некоторых остались следы пребывания людей – звериные шкуры, остатки старых палаток, оленьи рога, подвешенные на стенах пещеры. Только людей видно не было.

– Это Ууракулис. – Пояснила Ника. – Вернее, зимняя стоянка Блуждающего города. Тут дирижабль опять повело в сторону, и Вестания чуть не налетела на Теру от толчка.

– В порядке? – спросила она сестру. Та кивнула в ответ и тогда Веста взяла её за руку. Так они и стояли вдвоём, глядя, как подлетают к своей мечте. Страх, смешанный с необъятной радостью. Предвкушение вкупе с опасением. Восторг и неуверенность. И лишь неизвестность.

Вестания обняла Теренею и могла думать лишь о том, что они добрались сюда. Уже не важно, с кем они начали этот путь… они вместе, и они…

Аластор… – вновь повторила она. – Мама… спасибо вам. Без вас мы бы никогда сюда не добрались. Ей хотелось благодарить всех – живых и мёртвых, тех, кто стоял рядом с ней, и тех, кого уже давно не было в известном ей мире. И тебе тоже, Серый, – добавила она, зная, что и он купается во всех этих эмоциях, именах и нескончаемом водовороте мыслей, который порождала близость Океании. Мы с тобой дошли сюда. Сколько мы вместе? двенадцать лет?

«Неразлучно», – подтвердил он.

И теперь у самой цели…

Как только «Икар» приземлился, Ника тут же вскочила с места и бросилась к дверям. Вестания не знала, что делать, потому взяла сестру за руку и потянула туда же.

– Держитесь. Лёгкой посадки не обещаю. – Сказала Ника, потянув за рычаг.

«Икар» ушёл вниз носом вперёд, заметно накренившись. Вестания вцепилась в поручень и почти повисла на нём вместе с сестрой. С пронзительным звоном и грохотом на кухне посыпалась посуда и прочая утварь. На миг Веста испугалась, что они разобьются, но в последний момент «Икар» выровнялся, чтобы затем врезаться в заледеневший снег. Вестания и Тера рухнули на пол, не выдержав толчка.

Сказка завыла от ужаса в гостиной, а потом пронзительно залаяла. Прошла почти минута, прежде чем Вестания нашла в себе решимость подняться на ноги.

– Все целы? – Оглянулась к сёстрам Ника. Она выглядела совершенно непринуждённо.

– Видимо, да… – Теренея растерянно осмотрела себя.

– Одевайтесь. Пошли. – Решительно сказала Ника, после чего накинула на голову капюшон своей зимней куртки.

Снаружи действительно бесновался ледяной северный ветер, но после многих дней в кабине аэростата, Вестания почувствовала, как мороз очищает мысли и поднимает её боевой дух. Удивительно, что совсем недавно этот ветер чуть не стал погибелью для неё. Но как же хорошо было добраться до конца пути! Особенно, вместе с сестрой. Встретить Нику было удачей, о которой они не могли просить.

И она покажет нам дорогу. Она знает, как туда попасть.

Ника со знанием дела провела их пустой внутрь пещеры. Скала изнутри действительно походила на целый город, вот только…

– Куда делись жители? – спросила Теренея. Она немало вдохновилась рассказом Ники о северных племенах, и ей не терпелось познакомиться с ними.