Страница 42 из 129
- Почему нет? Есть. Нам на каждого выдан суточный паёк. Не скажу, что деликатес, но есть можно, особенно когда голодный. Печку-то можно выключить? Согрелись?
- А… Это была печка под койкой? Здорово придумали, спасибо. Это намного эффективнее кучи одежды сверху, хотя и за это благодарны. Оденьтесь только, а то замёрзнете. Нам Вас потом лечить… опять силы тратить. Давайте уж идти по более лёгкому пути. Арин, ты как? Сможешь за братцем поухаживать? С ложечки его покормить?
- С ложечки? А вот фиг тебе, засранец. Провоцируешь меня, а потом, как всегда, делаешь виноватой. Сам, вон, вставай и готовь себе есть.
- Вот так вот? Ну ладно, я тебе это припомню, – послышалось с койки и Антон, медленно сев, спустил ноги на пол, а через секунду отдёрнул их.
- Не. По раскалённой плите я сейчас ходить не готов. Спасибо за возможное испытание моих способностей, но я не совсем оправился после последней встряски.
Антон поднял глаза и отец с майором в ужасе отшатнулись – абсолютно красные от многочисленных кровоизлияний, а посредине – вертикальный тёмный, почти чёрный зрачок, который медленно, очень медленно, стал приобретать форму человеческого.
- Это что за… - в испуге, прижавшись к стене, пробормотал Николай. – Вы кто вообще такие? Вы люди или как это… во… рептилоиды?
Арина посмотрела на брата и, взяв его руки в свои, словно десять секунд назад не злилась из-за пустяка, запрыгнула на койку и, обняв половинку, захохотала, а через секунду засмеялся Антон.
- Не бойтесь, майор. Мы люди, самые что ни на есть настоящие. А с глазами… я так понял, что Вы увидели вертикальный зрачок? Это естественная защита организма при обширном повреждении глаз, а кровоизлияние и является таковым. Я вот сейчас вижу Вас как в тумане – резкости нет, но это вскоре пройдёт... – Антон тяжело вздохнул. - Вспомните кошек – у них зрачки меняются при яркости освещения от круглых до нитевидных в течение суток многократно, а что бы не пугаться подобного в дальнейшем, расширьте свой кругозор - почитайте умные книги и другую литературу, где говорится о происхождении человека, и не упоминается Дарвин. Его ошибочную теория уже опровергли почти во всём мире... Извините, но нет сейчас сил рассказывать всю теория эволюции как выдуманную, так и настоящую, поэтому займитесь самообразованием. Это, поверьте, принесёт только пользу, и поменьше читайте всякую хренотень о нашествии рептилоидов и зелёных человечков. Теории Вселенского заговора с целью захвата земли, поверьте, почти не имеют под собой оснований. Есть люди, которые придумывают различные страшилки как для собственного пиара, так и с целью перевода внимания населения от более важных проблемм…
- Так что там по поводу еды, не передумали? - Арина перебила брата, чуть ли не облизываясь, смотря на Николая. - У нас такое предчувствие, что если не хватит положенного, придётся сьесть кого-нибудь самого слабого из нас на данный момент. Так что гоните пайки пока не поздно, или…
Через полчаса, сьев не только своё, но и не отвергнув подсунутое отцом и майором, двойняшки завалились вновь на койку, попросив их не беспокоить хотя бы пару часов, объяснив, что дальше не будет никаких неприятностей. На вопрос озабоченного майора, каким дальше маршрутом следовать конвою, парень лишь слабо махнул рукой.
- Каким хотите. Мы не чувствуем дальше ничего плохого, поэтому поступайте как считаете нужным.
* * *
- «Ну что, поспим и будем набираться сил?»
- «Надо отдохнуть, а то мы страшнее, чем вампиры из фильмов-жутиков. Не зря от нас шарахнулся даже папа, а уж майор запомнит наши глаза на всю оставшуюся жизнь. Будем потом ему в самых кошмарных снах видеться».
- «Да уж… Хорошо, что мама нас не видит, а то опять были бы слёзы…»
- «Тош, я вот не могу забыть того генерала, что орал на нас как припадочный в приёмной у главврача. Если честно, то в тот миг по-настоящему испугалась, что нас заставят служить в армии. Это ведь не было простой угрозой бешенного военного?»
- «Ты знаешь, нет, он не врал. Мы военнообязанные и в случае необходимости, а уж тем более в случае войны, нас имеют право призвать на службу. Но именно так, как я и упомянул – повесткой по месту прописки».
- «Откуда ты знаешь?»
- «Вспомни о нашем наставнике и что тот не рассказывал почти никому».
- «Ты о Елене, о его любви?»
- «Да, о ней. Ведь тогда, чтобы расстроить планы молодых, её отец, занимавший немалый пост в военной контрразведке, сделал всё возможное, что бы Белого забрали в армию хотя бы на время. И характеристику с места работы затребовал через секретный отдел, и на трёхмесячные сборы запасников пытался забрать, но у него ничего не получилось. Олег-то уже имел звание офицера запаса, а они по планам в тот год не забирались. Да и в военкомате у него был хороший знакомый, который объяснил всё на пальцах».
- «Да, грустная история. Хотя, как по мне, если бы та любила, не послушалась своих родителей. Девочка была не столь наивна, хоть и молоденькая. Привыкла к определённому образу жизни, а тут… Потерялась под давлением мамы, в первую очередь, да и сбежала… А Олег ведь всю жизнь пронёс её образ в своём сердце. Он, я так поняла, любил только её одну».
- «Ты права. Именно её одну. И даже потом, когда произошла встреча спустя тридцать лет, он вновь предложил связать судьбы, но… та в очередной раз побоялась изменить привычную жизнь, хотя не могла не видеть и не понимать, что ради неё человек был готов на всё… Олег ведь поставил перед своей любимой вопрос ребром – «всё или ничего», а почувствовав, что и в этот раз она не сможет сделать шаг навстречу, порвал всякие отношения, не желая изменять жене и встречаться где-то на стороне с другой женщиной. Хотя… Ты знаешь, Белый ведь до сих пор так и любит эту женщину».
- «Откуда ты это знаешь?»
- «Мы как-то были вместе за городом на рыбалке. Сидели у костра и он, вдруг, совершенно без причины, рассказал свою историю. Поделился болью, что терзала всю его жизнь».
- «А я где была тогда?»
- «Ты сопела в палатке рядом с мамой и папой. Белый тогда хотел меня познакомить с Русей. Звал её, но тщетно, та не пришла. Чуть позже, вернувшись к костру, он со мной и поделился».
- «Жалко его. Вот хотя я и сама женщина, не могу понять тех, кто вопреки своим чувствам идёт на поводу у родителей или посторонних людей. Проходят годы и многие переосмысливают жизнь, жалея о содеянном, но уже ничего не вернуть».
- «В случае с Белым так вообще непонятно. Что ЕЙ надо было после тридцати лет разлуки? Мужчина, с которым та жила, уже был третьим мужем. Они не любили друг друга совершенно. Так, по крайней мере, сама говорила Олегу. А вот решиться на поступок так и не смогла, придумывая совершенно нелепые отговорки».
- «Может она и не любила Белого никогда? Бывает же такое в жизни, когда люди лишены большого чувства, а мимолётную влюблённость принимают именно что за любовь?»
- «Бывает. К счастью, перед нашими глазами есть два совершенно противоположных примера. Это Катя и мама. Особенно Катька. Вот уж поистине ЛЮБОВЬ, которую она пронесла через всю жизнь... Малыш, давай спать, а то так и не отдохнём. Ты затронула такую тему, что можем её обсуждать сутками. У нас не так и много времени осталось до конца поездки».
- «Спи, мой хороший, а я просто помечтаю, что бы и нам достались такие, как Катя и мама».
- «Что, обе женщины? Мне-то ладно, а тебе… Рин, не пугай».
- «Вредина ты и пошляк. Вот взял и испортил самое романтическое настроение. Как тебе не стыдно, а?»
- «Стыдно когда видно. А сейчас спать, романтик с большой дороги. Спать и никаких мыслей, иначе и мне не уснуть. Пожалей раненого бойца, сестричка. С твоими мыслями я рыдать скоро начну, сочувствуя Белому».