Страница 22 из 129
- Это и правда ты сам написал? – удивилась, не веря, Евгения.
- Правда, - кивнул Антон. - Взял за основу стандартный договор и даже после первого прочтения я, полный профан, увидел СТОЛЬКО лазеек для возможного оспаривания в суде, что решил заняться этим лично. И не две недели, как сказала сестра, а почти два месяца корпел над бумагими. Так что это не экспромт, а длительный изматывающий, но плодотворный труд. Девочки, а это не за нами?
Антон увидел вчерашнего подполковника, который выбежал на улицу и в растерянности озирался по сторонам. – Я, если честно, думал, что за нами побежит тот чудила, который невежливо повёл по отношению к нам.
Евгения поднялась с места и, выйдя на улицу, коснула руки подполковника, который от неожиданности чуть ли не подпрыгнул на месте. После короткого разговора бывший лётчик ворвался в кафе и, увидев сидящих за столом двойняшек, резко сдулся, словно в нём что-то сломалось. Он с шумом выдохнул и направился к столику, за который уже садилась Женя.
- Вы меня до смерти напугали своим уходом, - неожиданно ровным голосом сказал офицер. – Позвольте ненаджолго присесть за Ваш столик?
Антон согласно кивнул и удивлённо взглянул на подполковника, а затем на девушек.
- Охренительная разница между людьми, - задумчиво произнём Антон. – Теми, кто сам добивается всего в жизни, и тем, кого явно тащат за шиворот. Простите, но напомните свои имя отчество, а то вчера с Вами вела разговоры Светлана, а мы лишь выступали в роли статистов. То, что Вы бывший лётчик мы помним, да и фамилия не забыли. Но, согласитесь, по фамилиям называть друг друга в кафе в непринуждённом разговоре – это моветон, не находите?
- Кузнецов, Андрей Николаевич, - почему-то громко сглотнув, еле слышно проговорил офицер.
- Андрей Николевич, прежде чем Вы что-либо скажете, попейте воды или сока. Вот этих двух стаканов мы не касались. Прошу.
- Если можно, то воды… - просипел Кузнецов.
Антон смотрел на подполковника и ему почему-то стало жалко офицера, который был, в общем-то, невиноват ни в чём, а уж так сложились обстоятельства, что в госпитале он не только выполнял огромный пласт работы хозяйственника, но и, по-видимости, стал мальчиком на побегушках.
Парень подождал, пока офицер не успокоится окончательно и только потом спросил.
- Как я понимаю, то проникновение в помещения, которые были нам предоставлены, в действительности санкционированы начальством?
- Так точно, Антон, простите, как Ваше отчество?
- Не надо по отчеству, мы вполне обходимся и своими именами в разговоре с людьми старшего возраста. И кто подписал разрешение на срыв пломб?
- Главврач, - смутился Кузнецов. – Он отчего-то посчитал, что если аппаратуры в помещении уже нет, то туда может входить любой желающий. Я, кстати, категорически возражал, за что получил устный выговор. Но поймите и меня – не могу же я идти против приказа.
- А… То есть Вы лично не присутствовали при проникновении того хама?
- Нет, не присутствовал, хотя на этом и настаивал сам Гриблов, который с утра заявился в госпиталь.
- А это что за персонаж в нашей истории?
- Это… Это отец майора, что проник в ваш кабинет.
- Сын-майор пришёл к отцу, и спросила кроха: «Что совсем нехорошо и что такое плохо», - сколамбурил Антон. – Вы, Андрей Николаевич, не стесняйтесь и поведайте нам, сирым и убогим, кто за кем, что и почему? Я, если честно, ни хрена в Вашем клубке не разбираюсь.
- Сын генерал-лейтенанта Гриблова по требованию своего отца был назначен к Вам ассистентом и научным консультантом на сегодняшнюю диагностику и возможную операцию.
Парень захохотал в голос, от чего на него обратили немногие посетители кафе.
- Подполковник. Вы сами-то поняли, что только что сейчас сказали? Неизвестный научный консультант нам в помощь? Ржу не могу. Так ладно, проехали. Этот сынок врач, как я понял? А папашка кто?
- Отец – из штаба Министерства. Как я понял по отрывкам разговоров, то вчера ещё сам лично не хотел вмешиваться в эту историю, но на него насели как сам сынок, так и его мамашка.
- А откуда, если не секрет, Вы всё это всё знаете?
- Так ещё вчера майор вечером потребовал, что бы он ЛИЧНО присутствовал на демонстрации, инспектируя и лично контролируя процесс. Боюсь передать неточно, но его слова звучали как «в ином случае наука может понести неисполнимую утрату». Когда главврач отмахнулся от требовальщика как от назойливой мухи, майор пообещал, что дойдёт чуть ли не до министра обороны, но своего добьётся.
Кунецов произнёс эти слова с каким-то сарказмом, и все присутствующие поняли как относятся к сыну генерала в госпитале.
- Ещё какая-либо новая информация о сегодняшнем дне или изменении наших планов есть?
Полковник смешался, опустив голову.
- Вместо курсанта ФСБ, документы которого Вы вчера видели, назначен другой пациент – подполковник Андрюшенко, который после тяжёлой травмы позвоночника и нескольких операций так и остался парализован.
- То есть, как заменили? – недоумённо спросила Арина. – Без нас нас женили? Это уже ни в какие рамки...
- Подожди, Рина, - перебил сестру Антон. – Вы сказали, что было проведено несколько операций? Какого рода?
- Я не врач и не могу ответить на понятном Вам языке. Знаю только, что оперировали раздробленный позвоночник.
- Да-а-а, - протянул Антон. – Теперь предпоследний вопрос. Осмотр где будет проводиться? Там, где и раньше?
- Да, – кивнул подполковник. – Пациента, скорее всего, привезут в смотровую, где и проводилась диагностика все эти дни, поэтому и майор там с утра.
- А где наш курсант?
- В палате, где и был.
- Знаете в какой?
- Точно нет, но узнаю без проблемм.
- И последний вопрос к Вам, Андрей Николаевич. Наши «заклятые друзья» из зарубежья прибыли?
- Уже как полчаса назад. Сейчас направляются завтракать в приготовленное помещение.
- Тогда вот что, уважаемый. Сейчас остановите транспортировку в смотровую нового пациента, это, во-первых. Во-вторых – мы их посмотрим прямо в палатах, несмотря на последствия. Ответственность беру на себя. Если этому будут сопротивляться сотрудники госпиталя, не говоря уже о Вашем руководстве, то мы просто развернёмся и уедем отсюда. Условия контракта УЖЕ нарушены со стороны госпиталя, так что передайте недовольным наши условия. Всё. Действуйте.
Когда Кузнецов в полном смысле слова убежал, Арина, посмотрев на брата, спросила.
- Может поможем нашему невольному соучастнику вернуться в ряды славной авиации?
- Поздно, моя хорошая. У него ампутированы шесть пальцев на ногах, да и времени прошло много, мы ведь не боги. Не будем обнадёживать неплохого человека. К тому же я в курсе, что у нас лётчиков в разы больше чем самолётов. А что подполковник? Ну, раз, два, ну десять поднимется в воздух и всё… пенсия. Я тебя знаю и понимаю твоё сопереживание, но… Мы двоём не в силах помочь всем на этой земле. Даже и не на земле и не в стране, а в конкретном госпитале.
Вскоре вернулся Кузнецов и повёл всех троих, раздав белые халаты, маски и бахилы, в палаты.
- - -
Первым был парализованный подполковник. Антон с сестрой провели быструю диагностику и, посмотрев друг на друга, вышли из палаты в сопровождении лечащего врача, который присутствовал при осмотре.
- Уважаемый, - Антон посмотрел в глаза врачу, который с надеждой ждал ответа от молодых людей. – Я чувствую Ваше желание пмочь, но скажу сразу – после тех операций, что перенёс больной, нам делать нечего. Не скажу, что хирургическое вмешательство было несвоевременным или операции прошли неправильно. Мы в данном случае просто не силах вернуть человека к обычной жизни. Нет, не так. Мы не можем сделать это за один или два дня. Даже за месяц или год. Хотя… За год, в принципе, могли бы, но если занимались только им одним.
- Этот человек заслуживает того, что бы бросить все силы для его лечения, – хмуро произнёс врач, услышав Антона.