Страница 124 из 129
* * *
Он не слышал, как в комнату проскользнула Арина, как пыталась его растормошить, как нежно поцеловав брата в лоб, ушла к себе…
Ему снился удивительный сон. Словно он сам и сестра были совсем маленькими и лежали в каких-то плетёных колыбелях. Между ними стоял Дмитрий Михайлович в том самом парадном мундире, увешанном орденами и медалями, в котором его увидели на старинной фотографии, и обеими руками плавно и заботливо покачивал колыбели. А вот перед ними стояла очередь из огромного колличества людей. Мужчин и женщин. И каждый, кто подходил ближе, клал перед младенцами что-то особое, а потом, сделав пару шагов в сторону, исчезал без следа. Антон понимал, что перед ними выстроились предки, а конца той очереди было не видно. Дамы, одетые в старинные платья, чуть касались детей своими губами, желая здоровья и многих лет жизни, а торжественно одетые мужчины в свою очередь желали, что бы их потомки не посрамили честь славного древнего рода. Это действие длилось бесконечно долго, но закончилось внезапно, ибо последним подошёл воин, одетый в старинный доспех и, выдернув из-за спины два клинка, поочерёдно поцеловав их, положил не в общую кучу подарков, а аккуратно разместил прямо в колыбелях, о правую руку каждого из младенцев. Потом, сняв шлем с головы, неожиданно улыбнулся и… поклонился в пояс. Не сказав ни слова, отступил от колыбелей, вновь надев шлем и, в отличие от других предков, не исчез, а выдохнув от облегчения, что исполнил свою миссию, ушёл обратно, туда, где клубился туман…
Антон очнулся, словно его выдернули из тяжёлого сна – мокрый, нервный. Его сердце бешено колотилось, а руки, выдернутые из-под одеяла, подрагивали.
- «Подарки подарками, наши предки нас признали и благословили. Только почему воин ушёл, а не развоплотился как другие? Показав тем самым, что нас впереди ожидают сражения и его дух, пока всё не закончится, не упокоится? Не стану ругаться, но совершенно не хочется вновь воевать с кем-либо. Наше призвание лечить людей, а не уничтожать себе подобных. Но, как понимаю этот вещий сон, (да и сон ли?) показывает, что нам в дальнейшем не грозит спокойная жизнь… Так... время сколько?»
Взяв телефон с тумбочки, посмотрел на дисплей и… подскочил чуть ли не на метр над кроватью. До начала рабочего дня оставалось всего десять минут.
Заскочив в соседнюю спальню, обнаружил, что сестры на месте нет – кровать аккуратно застелена. Рванул на кухню и увидел на столе что-то закрытое полотенцем и записку. Схватил, прочёл и… сел на стул.
«Ваше Сиятельство. Тошка, братик. Не стала тебя будить. Заходила пару раз, но ты так сладко спал… Я приготовила на завтрак твоё любимое, надеюсь, что ещё не остыло. Не торопись и не беги в клинику сломя голову – я буду на месте вовремя и начну работать. Сегодня никого из сложных нет. Так что когда придёшь, тогда и подключишься. Целую. Арина».
Антон аккуратно поднял толстое полотенце – под ним стояла глубокая миска, доверху наполненная его любимыми оладьями. А на верхней оладушке, судя по запаху и цвету, из вишнёвого варенья было изображено сердечко.
- Родной мой человечек. Какое счастье, что ты есть у меня, нежная и заботливая…
Санкт-Петербург. Частная клиника.
5 дней спустя. Утро.
- Ну вот, Вы и сделали, словно младенец, свои первые шаги. Каковы ощущения?
Антон, держа за руку пациента, улыбаясь, смотрел на мужчину, которого с другой стороны поддерживала Мара.
- Так, словно и в самом деле младенец, только чуть постарше годами, этак лет на семьдесят.
Мужчина, пряча улыбку, чувствовал неимоверную слабость, но радость от ощущения собственного тела и осознание, что его миновала участь остаться до конца дней парализованным, временами прорывалась сквозь обычное невозмутимое выражение на лице. А выражать эмоции публично – для представитей его планеты было вообще за гранью прилчия.
- Спасибо Вам, уважаемые, что сделали невозможное, подарив мне здоровье и счастье ощутить себя вновь полноценным человеком.
Мужчина попытался поклониться, но чуть не упал, благо его держали за руки с двух сторон.
- А вот резких движений Вам не следует делать ещё, как минимум, месяц. Да и потом старайтесь двигаться плавно, контролируя каждое движение. Не надо давать неоправданные нагрузки на организм. Тело со временем вернётся к нормальному состоянию, только придерживайтесь рекомендаций, которые я передал Вашей дочери. Там описано всё, вплоть до мелочей… Что, будем прощаться?
- Да, время уходит. Окно возврата закрывается сегодня днём. Следущее надо будет ждать несколько месяцев.
Эти слова произнёс мужчина, который стоял сзади своего отца, держа руки на уже приготовленном кресле-каталке.
- Вы молодец… Дио. Я не ошибся? – У Антона исчезла улыбка и он стал серьёзным. – Кресло в самый раз и, по возможности, старайтесь всё же контролировать своего отца, что бы тот не вскакивал и соблюдал постельный режим хотя бы в ближайшие пару недель. Всё, как уже говорил, в рекомендациях. Что ж, счастливого пути, дети славного народа «Боры». Процветания Вам и Вашему роду.
- Благодарим Вас за оказанную помощь и надеемся, что при случае сможем ответить тем же. – Пожилой мужчина выпрямился и был торжественен. – Я никогда не забуду то, что Вы сделали для меня. Счастья Вам и процветания.
Сын с дочерью усадили мужчину в кресло и неожиданно Мара, наклонившись к голове отца, что-то шепнула ему на ухо и тот, подняв удивлённые глаза на девушку, после недолгого размышления согласно кивнул.
Мара, сделав шаг к Антону, неожиданно задала вопрос, который парень совсем не ожидал услышать.
- Антон. Разрешите мне коснуться Вашего разума?
- Разрешаю, - несколько растерянно ответил парень, незаметно подав сестре сигнал о возможном ментальном воздействии, и Арина, мгновенно подобравшись, приготовилась к защите.
- «Антон. Я заметила, что Арина приготовилась к отражению ментальной атаки. Вы столь недоверяете нам?»
- «В нашем народе есть хорошая поговорка – «Доверяй, но проверяй». Понимаете о чём я?»
- «Вполне понимаю. У нас есть подобная. Но я не об этом... Меня волнует совсем иное. Скажите, только ожидаю честного ответа. Я Вам нравлюсь? Как человек и… как женщина».
- «Не буду обманывать. На оба вопроса отвечу – ДА. Вы необычны сами по себе, а кроме удивительной, даже по меркам нашего мира, красоте, обладаете незаурядным умом, да и характером, которые редко можно встретить у столь прекрасного представителя слабого пола».
- «Спасибо. Мне было важно услышать Ваши мысли. Именно мысли, в них не может быть фальши, не то, что в словах. Мне жаль, что приходится покинуть Вас, так толком ни разу и не поговорив, а тем для разговора имеется множество. Мне кажется, что я смогла бы с Вами беседовать всю жизнь, не повторяясь и находя всё новые и новые темы».
- «Только разговаривать? И так провести всю жизнь? Мне кажется, что это несколько безрассудное проведение времени между мужчиной и женщиной».
Девушка неожиданно покраснела и, сделав шаг вперёд, поцеловала Антона в губы.
- «Мне бы хотелось познать всю жизнь. От и до. А я, увы, познавать так и не начала. Мне можно надеяться?»
- «Мне было приятно Ваше прикосновение, Мара, словно меня поцеловала не девушка, а коснулись лепестки какого-то удивительно красивого и сказочного цветка. На Ваш последний вопрос могу ответить тем же – а мне можно надеяться хотя бы ещё раз увидеть Вас и почувствовать на своих губах это сказочное ощущение? Знаете, может и будет дурным тоном вновь вспомнить поговорку нашего народа, но она уж точно описывает эту ситуацию – «Надежда умирает последней». Вспоминайте меня хоть изредка, сказочный цветочек».