Страница 21 из 67
Как я успела понять, демоны персонажи из страшилок. Вряд ли они подчиняются имперским законам. Хотя… а с чего я вообще решила, что господыня демоница?! Я соотнесла легенду и появление незваных гостей. Да, роль сыграла их странная броня — пойди, отличи, у него родной клюв из чешуи выглядывает или на голове искусный шлем. А если они… не демоны, а люди?
Я запуталась.
Впрочем, сейчас мне не до чужой генеалогии.
Запрет на свободную перепродажу — это серьёзно. Почему я уверена, что у Гарета своих слёз солнца нет? Потому что он бы давно использовал их, чтобы оплатить лечение Гебби.
Хм…
Ввязываться в афёры без малейшего понимания правил игры глупейшая затея. Мне сходу приходит на ум, что можно подарить слёзы солнца и получить встречный ценный подарок, что что можно дать попользоваться слезами, формально не передавая их в собственность.
Нашла кому противоречить — императору!
Но… император далеко в столице, а господыня вот она, напротив. И отряд стражи с алебардами в десятке шагов от нас, так что приоритеты смещаются в сторону холодного оружия.
— Уверена, найти какое-то решение можно. Господыня Оти, я хочу прояснить один важный момент. Почему о слезах солнца вы заговорили со мной, а не с любой из тысяч и тысяч женщин империи?
— Хм?
— Не знать историю рода… Как грустно. Надеюсь, вы всё же сможете вспомнить свои корни.
— Гарет? — оборачиваюсь я.
— Я не понимаю, о чём говорит господыня Оти.
Зато я догадываюсь.
Цвет глаз намекает.
— Господыня Имили Оти, — исправляет помощница, а страж дёргает за верёвку не сильно, с ног не сбивает, но ощутимо.
Покачнувшись, Гарет стискивает зубы и дёргает плечом, пытаясь избавиться от пут как от обычной верёвки. Движение скорее бессознательное, чем реальная попытка освободиться.
— Господыня Оти, — перехватываю я, — боюсь, я не смогу понять ситуацию без пояснений с вашей стороны. Сожалею.
— Керан Оти, неужели имя предка и основателя линии, вам неизвестно?
Я оборачиваюсь на Гарета, и он отрицательно качает головой.
— Нет, господыня Оти.
— Какое разочарование.
— Основатель нашего рода носил имя Эрис.
Господыня резко оборачивается, но ничего не говорит, и страж, который было потянулся, чтобы снова дёрнуть верёвку, опускает руку.
— Удобно, — фыркает господыня Оти. — Эрис был сыном Керана. Зачем помнить о позоре и истинных корнях? Начать летопись с чистой страницы и возвышения из небытия, пфф! Это ещё более жалко, чем я предполагала.
Господыня повелительно взмахивает кончиками пальцев, и её помощница наполняет из кувшина стакан. Мне не наливает. Я и не ждала. Собственно, я ничего не ждала, тем удивительнее, что, выпрямившись, помощница адресует мне лёгкий поклон.
Всё-таки я не улавливаю… почему отношение ко мне и к Гарету настолько разнится?
Впрочем при внешней вежливости помощница не пытается скрыть высокомерного презрения во взгляде. Она встаёт в позу учительницы младших классов, разве что указки в руках не хватает, и тоном лекторши-зануды начинает:
— В три тысяча втором году красного цикла наследник Эра Великого начал готовить заговор, но оказался настолько глуп, жаден и недальновиден, что меньше, чем через десять дней был раскрыт. Закон для предателей един. Гнилую ветвь в родовом древе уничтожают. Керан и его подельники были казнены. Великий Эр в милости своей сохранил жизнь дочери Керана, Эрис. Он позволил не причастной к заговору юной внучке и её матери покинуть наш мир. Буква Закона была сюблюдена, а изгнанница Эрис в вашем мире стала первой графиней Оттонский.
Я кошусь на Гарета.
Он слушает очень внимательно, и это единственное, что можно понять. Лицо у него каменное.
— Простите, как я могу к вам обратиться?
Мне нет дела до превосходства, с которым она на меня смотрит.
— Госпожа Шайвин, леди.
— Госпожа Шайвин, я благодарю вас за рассказ, мне было очень важно услышать историю, но у меня остались два вопроса. По какой причине император даровал титул чужачке?
— Изгнанница Эрис с одобрения Великого Эра даровала империи секрет пространственных переходов.
То есть титул… купленный.
— Благодарю. Другой вопрос… Я супруга графа, а не глава рода. Почему вы говорите о слёзах солнца со мной?
Надеюсь, после этого вопроса нас с Гаретом не поменяют местами? Я буду рада, если его, наконец, развяжут, но у меня ни малейшего желания пробовать путы на себе. Стоять в унизительном положении, сохраняя спокойствие и самообладание…
Гарет вызывает у меня искреннее восхищение.
Уверена, оказавшись на его месте, держаться также я бы не смогла.
— Я чувствую исходящий от вас аромат брачной печати, — господыня отвечает лично.
Она поднимает стакан и делает глоток. Она считает свой ответ исчерпывающим?
— Эм… — честно говоря, я не замечала, чтобы синий цветок-татушка чем-то пах. Как и красный.
Ладно.
Я всё равно не понимаю. У Гарета точно такая же печать. Почему по здешним меркам я вдруг выше в иерархии?
К счастью, госпожа Шайвин выдаёт гораздо более понятное объяснение. Я не выше, просто:
— Потомок предателя Керана не достоин стать тем, с кем беседует господыня Имили Оти.
Глава 16
Очень странные ребята.
В целом я уловила логику их претензий. Когда-то Эрис Оти принадлежала роду и подчинялась тогдашнему господыню. За преступление её отца, глава рода изгнал её в соседний мир, но… не изгнал из рода, а значит потомки Эрис по-прежнему считаются младшей ветвью рода.
Я не совсем поняла, почему связь главной и младшей ветвей прервалась. Точнее, я уловила, что проблемы случились именно на стороне основной ветви. Какое-то время Оти занимались собственным выживанием, а когда вспомнили про изгнанников, было поздно. Те без поддержки старших выжить на севере не могли, перебрались в столицу, и это стало началом заката графской династии.
Когда демоны спохватились, было поздно — найти потомков Эрис в ином мире оказалось непосильной задачей.
“Звоночком в иной мир” сработала… традиционная брачная церемония. Господыня уловила отклик регалий, незамедлительно отправила посланника и… Вместо подготовленной для высокого визитёра апартаментов, посланник обнаружил, что его спальное место занято, а в доме разруха.
Демоны попытались в вежливость и оставили цветок-татушку-приглашение, но мы с Гаретом не поняли, что от нас ждут. Гарет так вовсе собрался бежать вопреки императорской воле.
Дальше недовольная господныня решила действовать на опережение.
Вышло, что вышло.
Из хорошего — передать слёзы солнца внутри рода и при этом остаться в рамках закона вряд ли непреодолимая задача.
Из плохого — где я возьму чудо-янтарь?!
— Господыня Имили Оти, — она кажется мне капризно-заносчивой, но в целом не плохой. Будь я главой древнего разветвлённого рода, я бы, может, тоже нос задирала. Или нет. В любом случае, если ей нравится напускать важность, то мне не жалко, пусть наслаждается.
— Да?
— Хотя я не понимаю ценность слёз солнца…
— Другой мир, — вставляет Гарет.
Господныня так и не позволила стражам его освободить. Граф так и стоит, обмотанный светящимися магическими путами, зато вид гордый, и я замечаю сходство с господыней. Не во внешности, хотя сходство в чертах лица тоже можно найти, а в том, как они держатся, как смотрят. Мимика, выражение лиц…
Страж дёргает за конец верёвки, напоминая, что Гарету не позволено говорить первым
Гарет величественно игнорирует слабый рывок.
— В смысле? — уточняю я.
— Вы даже этого не понимаете, леди? — кривится господыня. — Энергия светила иного мира это…
Я понимаю одно. Перспектива получить эту самую энергию её настолько воодушевляет, что она глубоко вдохнула, а слов не находит.
— Преимущество, — коротко поясняет Гарет. — Представьте, что ваш щит отражает все без исключения огненные атаки, и вдруг противник вместо огня использует лёд. Щит окажется бесполезен.