Индивид (СИ )

— Я не знала получится или нет. Просто укусила его когда была возможность. Мой яд перебил яд покусавших его пиявцев. Теперь он в моей власти. Точнее, вы двое.

Она запнулась. Смирнова молча вела машину, в то время как остальные слушали рассказ Евы. Мужчина продолжал недоумевать, ведь вспомнить ничего нового так и не удалось. Связь с этой незнакомой девочкой он действительно чувствовал, однако никак не мог привыкнуть к новым для себя ощущениям.

— Я не уеду домой. Пока мы с этим не разберёмся никакого дома, — решительно заявила Смирнова.

— Тогда может в милицию? — недоумённо спросил муж.

— Едем в Белоруссию. Старик сказал, что только там нам смогут помочь. Ева, разве ты не собиралась в Гродно?

— Собиралась, — тихо ответила девочка.

— Тогда нам по пути.

Майя устало зевнула.

— Боюсь засыпать. А что, если проснусь, а вас снова не будет? — жалобно спросила она.

— Ну уж нет, дочка. Больше мы тебя не оставим. Ни за что на свете.

Мужчина повернулся назад. Внимательно посмотрел на обоих девочек.

— Боже мой, как вы похожи. Прям как две сестры.

— Ты ещё не отошёл от шока, милый. Дай девочкам отдохнуть, — не отрываясь от дороги, сказала жена.

— Я просто сказал.

— У нас только одна дочь. Больше я не рожала.

В её голосе Ева услышала стальные нотки. Что такое ревность она не знала, но чувствовала лёгкую неприязнь к себе со стороны женщины. Не придав этому значения, девочка повернулась к окну. Луна продолжала сопровождать их в ночи.

32 глава

32 глава

Утро никак не желало наступать, а когда первые солнечные лучи всё же пробились сквозь кроны деревьев, расположенных вдоль трассы, все кроме Смирновой-матери спали. Первой сдалась её дочь. Майя уснула в объятиях Евы когда они только подобрали отца. После воссоединения что-то внутри неё успокоилось, хотя, быть может, это Ева дала ей немой указ. Мужчина также отошёл в сон спустя какое-то время. Его мозг нуждался в срочной перезагрузке.

Стрелка на датчике уровня топлива неумолимо спускалась вниз. На ближайшей автозаправке они сделали первую остановку. На часах почти восемь. Только теперь один за другим пассажиры Запорожца стали приходить в себя.

— Прости. Я уснул, — потирая глаза, сказал муж.

Женщина с силой натянула рычаг ручника. Затем заглушила машину и вынула ключ из замка зажигания.

— Доброе утро, — донеслось сонное приветствие дочери.

Она повернулась назад и с теплотой посмотрела на Майю.

— Как дела?

— Хорошо, — мило улыбаясь, ответила дочь.

— У меня тоже всё в порядке, — стараясь подражать подружке, сказала и Ева.

Смирнова ничего не ответила. Только тяжело вздохнула и перевела взгляд с задних сидений на мужа. Тот продолжал зевать.

— Надо бензина добавить.

— Ладно, — кивнул он. — Далеко мы проехали?

— Шестьсот километров до Гомеля. Оттуда поедем в Минск, а из Минска в Гродно. Думаю, придётся ехать больше суток.

Мужчина присвистнул.

— Далеко, — удивлённо протянул он.

— Тебе не мешает привести себя в порядок. Пойди в туалет умойся. Лицо грязное. Одежда вся в земле. Карту надо купить. И поесть чего-нибудь детям. Ты иди пока умойся, а я в магазин.

Муж накрыл своей ладонью ладонь жены.

— Мы справимся, — тихо промолвил он.

— Знаю.

Заправившись, она отогнала машину на стоянку. Пока девочки разминались на игровой площадке, она ушла в магазин. Мимо на автозаправку заезжали автомобили. Много грузовиков. Начало рабочего дня, только для кого-то это был обычный будничный день, а для них продолжение кошмара. Пока они не избавятся от клейма пиявцев, настигших мужа и дочь, говорить о кошмаре в прошедшем времени не приходится.

Смирнов-отец смотрел на своё отражение в зеркале мужского туалета. Под глазами круги. Волосы на голове взъерошены, а лицо испачкано. Одежду тоже не мешало бы сменить, но пока это меньшее из их проблем. Опустив голову, умылся. Потёр шею. Вроде бы стало отпускать.

Выйдя обратно на улицу, глазами поискал таксофон. Подошёл и снял трубку. Какое-то время раздумывал куда позвонить. Затем медленно набрал номер.

— Алло, — ответил мужской голос.

— Смирнов говорит, — вместо приветствия сказал он.

Пауза.

— Вот так дела. Слышал, этой ночью в пионерском лагере произошло убийство. А ещё целая семья пропала. Ты где?

— Долго объяснять. Меня не будет несколько дней. Решили съездить в другую область навестить родных.

— Серьёзно? А похоже, что кто-то сейчас в бегах. Не хочешь рассказать что к чему?

— Нет. Не сейчас. Потом, когда всё закончится.

— Что-то ты не договариваешь. Какие у тебя проблемы?

— Нет проблем. Просто всем скажи, что у меня недельный отпуск.

— А как же лагерь? Ты в курсе, что там людей убили?

— Говорю же, мы до лагеря не доехали. Передумали. Сейчас у родственников в гостях. Что там произошло понятия не имею.

Снова пауза.

— Если нужна помощь, дай знать, — отозвался собеседник.

— Ладно, — бросил Смирнов, после чего нервно опустил трубку на рычаг.

Вернулся к машине в очень озадаченном состоянии. Проблем с милицией ещё не хватало. Но не это беспокоило его больше всего, а те две девочки, бегавшие вокруг машины. И если с дочкой всё понятно, то как быть с Евой он не знал. Чувствовал, что неравнодушен к ней. Знал, что никому не позволит ей навредить. И отпускать не хотел. Казалось, это маленькое создание стало для него главным смыслом жизни.

— Вот, примерь. Забрала последнюю с витрины.

Жена протянула ему новую майку, на которой ещё болталась бирка с ценой и размером. Мужчина безразлично посмотрел на неё.

— Ты же не можешь продолжать путь в таком виде, — настояла она.

Майка пришлась как раз в пору, и хоть на улице было прохладно, испачканную рубашку пришлось выбросить. Перекусили. Женщина принесла детям горячих беляшей. Ева отказалась, а вот Майя съела всё с большим аппетитом.

Задерживаться не стали. Уехали сразу как только закончили с перекусом. Когда отъезжали, заметили подъезжавшую к бензоколонке машину ГАИ.

На этот раз за рулём сидел Смирнов-отец. Выехав в бурный поток на оживлённую трассу, быстро набрал разгон. Запорожец ехал еле-еле. Стрелка на спидометре не превышала восьмидесяти километров в час. Мотор ревел вне себя.

Останавливались часто. Маленький бензобак вмещал в себя не так уж много топлива. Старались нигде долго не задерживаться, поскольку хотелось побыстрее добраться до места. Дети хорошо ладили между собой. Мужчина был рад этому обстоятельству, чего не нельзя сказать о жене.

Затемно проезжали Гомель. Карта помогла, а дорожные указатели подтверждали правильность маршрута. К счастью, стоявшие на дорогах экипажи ГАИ их не останавливали, и даже когда приходилось тормозить на стоп-линиях, дежурившие на посту гаишники лишь провожали маленький Запорожец скучным взглядом. Всякий раз, проезжая мимо них, сердце уходило в пятки, ведь никаких документов с собой не было.

Когда утренние лучи солнца пробили горизонт, они въехали в гродненскую область. Девочки спали на заднем сиденье, Смирнова-мать тоже, а вот муж упорно продолжал вести автомобиль. Тело сильно затекло. Ноги ныли, а спину сковала колющая боль. Глаза слипались, но останавливаться нельзя, ведь оставалось совсем ничего.

Он сам не понял как оказался на правильном пути. Просто в какой-то момент перед ними появился указатель на монастырь. Тот ли это был монастырь мужчина не знал, но интуитивно свернул с трассы, подавшись порыву. Когда жена открыла глаза, они уже подъезжали к большому деревянному строению с огромным позолоченным крестом на куполообразной крыше. Вокруг очертания глухой деревни, окружённой лесным массивом. Пара ребятишек босиком носились вдоль дороги, а при виде появившегося Запорожца, громко смеясь, бросились к нему навстречу.

Мужчина сбавил ход. Подкатив к мальчикам, опустил стекло.

— Эй, детвора, это тут проживает отец Василий Устинович?