Умри, если сможешь

— Хоть ты умолчал о своих будущих генеральских звёздах, но Лев Моисеевич не столь скрытен, — сказал Лапочкин, усаживаясь рядом с ними.

— Да пропади они пропадом. Я на такое не подписывался, — буркнул Андрей.

— Хочешь ты того или нет, но ты уже в игре и в твоих интересах как можно быстрей изучить её правила.

— Нет! Вы обещали мне место инженера, — уцепился он за предложение Лапочкина, сделанное ему перед операцией.

— Я от своих слов не отказываюсь. Если бы дело кончилось удалением старого чипа, и ты выжил, то так бы оно и было. К счастью или нет, но теперь всё изменилось. Чип из флуорисцита повёл себя необычно. Он не просто заменил старый чип, он вошёл с тобой в симбиоз. Лев, не перебивай! Может, я не точен в терминах, но суть же верна?

— Да, — кивнул учёный. — Я лишь хотел сказать, что новый чип сделан из гелиоформа, это новое поколение флуорисцита.

«Понятно. Я по-прежнему подопытный кролик. Засунули в голову очередной экспериментальный материал и теперь будут отслеживать, как он подействует на меня, — в смятении Андрей прикрыл глаза. — Жаль, пистолета нет. Чует моя душа, если сразу застрелюсь, то этим избавлюсь от множества проблем», — тоскливо подумал он.

Чуткий к его настроению, Слоневский ободряюще хлопнул его по плечу

— Не кисни, хлопец! Всё не настолько плохо, как тебе кажется. Однажды ты оценишь, как тебе повезло, что ты попал в мой проект.

«Дать бы тебе в зубы, сволочь ты жидовская! Я тебе не расходный материал!» — гневно подумал Андрей. Учёный бросил на него укоризненный взгляд, будто читал его мысли, но затем глянул поверх его головы и расплылся в радостной улыбке.

— О! К нам пожаловала королева моей души. Чем мысленно зверствовать, лучше познакомьтесь с моей дражайшей половиной.

Он встал и повернулся к женщине, возникшей в глубине комнаты.

— Марианночка, я здесь! — помахал он рукой. — Правда, не один, к моему сожалению. Со мной наш давний друг и молодой человек, который очаровал нашу Жанет. Я его слегка протестировал. Конечно, дундук необразованный, но умом остёр и в житейском плане неплохо соображает. Но мне всё равно нужно твоё экспертное мнение. Не хотелось бы, чтобы девчонка зря по нему сохла, — заявил он в полный голос.

«Либо здесь есть другой выход, а может, смежная комната, либо раньше её скрывали приборы, высящиеся на столах», — подумал Андрей, глядя на ошеломительную красавицу-блондинку с колдовскими зелёными глазами. Высокая, стройная, с гордо поднятой головой она всем своим видом излучала холод. «Брр! — восхищённо поежился он. — Вот это да! Теперь понятно, от кого док унаследовала своё аристократическое высокомерие».

— Марианна Раменская, — представилась женщина, но прежде окинула мужа таким взглядом, что будь он материальным, тот покрылся бы коркой льда.

Видимо, привычный к столь холодным приёмам «дражайшей половины», Слоневский лишь улыбнулся. Подойдя, он вознамерился поцеловать жену в губы, но она отвернулась от него, и он с нежностью чмокнул её в щёку.

— Сам ты дундук беспардонный, — раздражённо сказала Раменская и перевела взгляд на гостей.

На Лапочкина она не обратила внимания, точней, глянула на него как на пустое место, а вот Андрей встретил у неё более благожелательный приём. Конечно, если высокомерное разглядывание можно было расценить таким образом.

Пользуясь моментом, Слоневский вопросительно глянул на Лапочкина, мол, чего она злится, но тот отрицательно качнул головой, говоря, что он здесь ни при чём.

Пауза затянулась, и Андрей досадливо поморщился, поняв, что разговор со Слоневским, а затем появление Раменской настолько выбили его из колеи, что он забыл о правилах приличия. Причём относительно последней дело было не столько в её потрясающей красоте, сколько в чувстве насторожённости, которое она вызывала. У него возникло ощущение, что они уже встречались, но сколько он ни напрягал память, никак не мог вспомнить, где и когда, при этом он подспудно чувствовал, что это важно.

— Андрей Белозёрский, — представился он без улыбки, с которой обычно знакомился с женщинами.

Тем не менее его повышенный интерес не прошёл мимо внимания Раменской. «Что это? Тяга к определённому типу женщин? Нет, не похоже. Выходит, он меня узнал? Да нет, не может быть! Не в том он был состоянии, — она внутренне усмехнулась. — С другой стороны, узнал и узнал. Подумаешь! Всё равно рано или поздно правда выплывет наружу, если уж его включили в большую игру».

Раменская села на предложенный Лапочкиным стул и холодно его поблагодарила.

— Я слышала, Жанет прекрасно справилась с операцией, — сказала она.

И тут Андрей понял, где он её видел. «Первый чип. Она была одним из тех хирургов, что стояли у стола, ожидая, когда меня утихомирят, и что-то мне подсказывает, что именно она была главной в их банде, — он посмотрел на её мужа. — А вот его там не было. Не исключено, что он пришёл позже, когда на меня уже подействовал наркоз… или док соврала и операцию проводила её мать. Хотя не понимаю зачем ей это враньё». Он бросил взгляд на левую руку Слоневского и тот, заметив это, неловким движением убрал её на колени. «В этой части её легенда правдива. Загадочная семейка», — пришёл он к выводу.

Раменская, наблюдающая за ним, вопросительно посмотрела на Лапочкина и тот пожал плечами, мол, а я что могу поделать? «Значит, гипноз перестал действовать и наш подопытный крыс не только всё вспомнил, но и догадался, кто ему делал операцию. Нехорошо. Я же говорила, что нужен тупой образец, но Лапочкин, сволочь, упёрся и ни в какую. Приперло ему, видите ли, зятя наказать. Хотя я уже начинаю подозревать, что дело не только в этом. Наверняка это он послал Льва, который как сыч следил за мной во время операции. Если бы не это, мальчишка, как все остальные, уже давно лежал бы в земле. Да и потом, пока он болтался по горячим точкам мира, Лапочкин постоянно его опекал. Особенно на первых порах. Сразу же слал ему группу на выручку, даже в тех случаях, когда знал, что рискует головой. Что ж, нужно будет присмотреться к этой тёмной лошадке. Возможно, тяга к красивой жизни позволит подобрать к нему ключ. Жаль, что я уже не столь молода, как хотелось бы, а Жанет простушка, с ней каши не сваришь. Надо же, пришла ко мне и закатила скандал! И было бы из-за кого, из-за этого ничтожества! Нахалка! Совсем распустилась! Видите ли, я с детства натравливала её на Дарью. Натравливала, ну и что? Она это заслужила. Нечего было строить из себя принцессу перед моей дочерью, будто она пришла к ним в дом за подаянием. Лев сказал, что из-за сына этот солдафон настроен вернуться к семье и, насколько я могу судить, Лапочкин всеми лапами «за». Но мы ещё посмотрим, кому достанется сей незавидный приз. Доча, говоришь, что я распускаю сплетни о нашей бедной сиротке? Это ещё цветочки. Я так её ославлю, что даже самый корыстный тип побрезгует жениться на ней, что уж говорить об этом честолюбивом солдафоне…»

— Ваша дочь — хирург от бога, — прервал Андрей воцарившуюся напряжённую паузу. — Не иначе она пошла в вас, — зашёл он с козырей.

— Думаю, да, — невозмутимо ответила Раменская и поднялась. — Муж вызвал меня, чтобы я показала вам как работает флуорисцит. Идёмте.

— Спасибо, — Андрей глянул на Лапочкина, и тот согласно опустил ресницы, давая своё разрешение.

Идя следом за Раменской, он вскоре обнаружил, что тупо пялится на её равномерно покачивающийся зад и, вздохнув, перевёл взгляд на её голову, окружённую нимбом пышных светлых волос. «Интересно, сколько ей лет? По виду больше сорока не дашь, да ещё такая красавица», — подумалось ему. Поймав себя на том, что мысленно раздевает мать Жанны, он вздохнул ещё тяжелей и начал потихоньку насвистывать мотив песенки, которая с детства успокаивала его.

— Что вы там свистите? — обернулась к нему Раменская.

— Песенку-считалочку. Знаете такую? — сказал он и запел:

Дважды два четыре дважды два четыре

Это всем известно в целом мире