Умри, если сможешь

— Михаилу Николаевичу можно позвонить? — спросил он.

Оперативник протянул ему телефон.

— Говорите, только кратко.

Лапочкин был уже на линии и сразу отозвался.

— Где Смирнова? — спросил он первым делом.

— Погибла, — коротко ответил Андрей.

— Подробности! — потребовал Лапочкин.

— Снайпер. Пуля в лоб. Возможно, Barrett, 50 калибр, но я не коронер. Смирнова была за рулём, пришлось вытолкнуть. Примерно сто пятый километр. Поблизости была камера, но не уверен, что работает. Жанна Слоневская со мной, — сообщил Андрей.

— Езжайте на известную тебе квартиру и сидите там, пока идёт зачистка. Ключи возьми у майора Рябова.

— Понял, — Андрей помедлил. — У Сергея всё в порядке?

— Да.

— А у Даши?

— Да. Всё, конец связи. Дай телефон Рябову, — нетерпеливо сказал Лапочкин. В его голосе отчётливо слышались усталость и раздражение.

«Вот чего сразу злиться? Я же не ради приличия спрашиваю», — Андрей протянул телефон оперативнику и тот, выслушав указания, вытащил из бардачка ключи, пистолет и коробку патронов.

— Держите, — сказал Рябов.

Памятуя старую обиду, с ним он был по-прежнему вежлив и на «вы». А вот с Жанной, к досаде Андрея, он вёл себя совсем иначе.

— Доктор, я бы дал вам автомат, вы с ним прикольно смотритесь, но начальство не поймёт, — с улыбкой сказал Рябов.

— Бог с ним, — отмахнулась она. — Действительно, зачем мне оружие, когда я под защитой стольких Джеймсов Бондов.

Услышав это, Андрей сдавленно хрюкнул, но тут же напустил на себя серьёзный вид.

— Верно мыслите, — покосился на него Рябов и протянул ей руку. — Будем знакомы, Кирилл Рябов.

Ответив на рукопожатие, Жанна приветливо улыбнулась.

— Рада знакомству, Кирилл. Думаю, мне нет нужды представляться?

Рябов тут же её заверил, что теперь её имя навечно в его сердце и что отныне он будет с её именем ложиться и вставать, как в одном известном стихотворении. И он с чувством продекламировал:

В оконном стекле отражаясь,

по миру идет не спеша

хорошая девочка Жанна[1].

Да чем же она хороша?

Спросите об этом мальчишку,

что в доме напротив живет.

Он с именем этим ложится

и с именем этим встает.

Недаром на каменных плитах,

где милый ботинок ступал,

«Хорошая девочка Жанна», –

в отчаяньи он написал.

Не может людей не растрогать

мальчишки упрямого пыл.

Так Пушкин влюблялся, должно быть,

так Гейне, наверно, любил.

Польщённая девушка заулыбалась.

— Кирилл, вы льстите мне. Я не заслуживаю столь щедрого комплимента, — сказала она, зардевшись от смущения.

«Господи! В какой глуши она росла, если её так просто развести?» — озадачился Андрей, уже понявший, что при всём своём уме в житейском плане Жанна чрезвычайно наивна и доверчива.

— Наглый плагиат, — заметил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Жанна пихнула его локтем в бок и тихо прошипела:

— Молчи, раз завидно. Учился бы! Это не твоё: «Док, давайте не будем тянуть время и, как выпьем, сразу же поднимемся в номер».

— Зато честно, без всяких там подлых подходцев, — буркнул он.

Рябов, конечно, его слышал, но даже ухом не повёл. За весёлой болтовнёй он продолжал свою интервенцию во внутренний мир девушки. Как истинный контрразведчик, с помощью наводящих вопросов он исподволь выяснял, что она любит и что не любит, чем интересуется по жизни и что делает в свободное от работы время.

Поначалу Жанна была настороже и отвечала односложно, но затем оживилась и разговорилась. Это привело к тому, что она всё чаще смеялась над грубоватыми, но остроумными шутками находчивого майора. Развлекался ли он от скуки или у него были другие намерения, но было видно, что девушка его заинтересовала.

«Рябов явно положил на неё глаз и, судя по настойчивости, с которой её охмуряет, отступать не собирается», — констатировал Андрей. Всё бы ничего, но, к его досаде, Жанне нравились ухаживания нового знакомого. Об этом говорил блеск её глаз и неподдельный интерес, с которым она его слушала. А ещё Андрея задевала, та непосредственность, с которой она смеялась над шутками Рябова. При встрече с ним в Астории она вела себя совсем иначе. Это была королева, умная и жёсткая. Причём он не чувствовал игры с её стороны ни в том, как она держалась с ним, ни сейчас, когда она казалась простушкой, совсем юной и наивной до глупости.

«Проклятье! — скрипнул он зубами. — Вот какого чёрта я тут сижу и наблюдаю за их брачными танцами? Может, дать майору в глаз, чтобы он угомонился?»

— Мы куда-нибудь едем или нет? — наконец не выдержал он.

— Когда зачистят путь, нам сообщат, — сдержанно ответил Рябов и вновь повернулся к Жанне, с намерением продолжить разговор об Айседоре Дункан и её пристрастию к танцам без обуви, мол, он просто обожает босоногих женщин, которые необычайно сексапильны, особенно на природе, в окружении берёзок.

«О господи! Выломать бы дрын из этой самой берёзки да вытянуть тебя этим дрыном по хребтине», — простонал Андрей про себя. И тут, будто вняв его мольбе, пиликнул телефон.

Видимо, было сказано, что путь свободен и майор, к его великому облегчению, наконец занялся своим прямым делом. Джип стартовал с такой скоростью, что его пассажиров основательно вжало в сиденья.

— Извините, привычка, — сказал Рябов, глянув на Жанну через салонное зеркало.

Когда она улыбнулась ему в ответ, у Андрея зачесались руки. Правда, он так и не определился, кому именно из них ему хочется отвесить оплеуху.

«К чёрту обоих!» — решил он и отвернулся к окну. Однообразный загородный пейзаж и такие же однообразные новостройки навевали на него дрёму, но затем они въехали в центр и, проскочив Дворцовый мост, выехали на Невский проспект. Андрей смотрел на светящийся огнями нарядный старый город с бродящими по нему неугомонными полуночниками и ему не верилось, что однажды он опустеет и по его улицам будет гулять только ветер.

По приезду на место Рябов затормозил у знакомого подъезда. Расторопный оперативник успел выйти первым, чтобы открыть Жанне дверцу автомобиля. К радости Андрея, он не попросил у неё номер телефона.

Увы, он рано обрадовался. Прежде чем попрощаться, Рябов с улыбкой хлопнул себя по лбу, мол, совсем забыл, после чего порылся по карманам и вручил ей мобильник — под предлогом необходимости связи с врачом, ответственным за ценного пациента. «Звоните мне в любое время дня и ночи», — добавил он напоследок и, неохотно отпустив руку девушки, насмешливо глянул на соперника, который с непроницаемым видом наблюдал за его ухаживаниями.

Андрей больше не сомневался, что Жанна действительно нравится Рябову. Как он заметил, она нравилась всем мужчинам без исключения, кому-то в большей мере, кому-то в меньшей, хотя её нельзя было назвать секс-бомбой. Это было несколько иное притяжение, так сказать, более высокого порядка.

— Эй, майор! — окликнул он Рябова и расплылся в улыбке, когда тот обернулся. — Между прочим, я тоже босиком. Как думаете, я тоже буду хорошо смотреться среди берёзок?

— Несомненно, — отозвался Рябов. — Вам будут к лицу пеньковая верёвка и синий язык.

— Довольна? — сердито поинтересовался он, когда джип уехал, а Жанна всё продолжала сдавленно хихикать.

— А то! — отозвалась она. — Мужчины, когда ревнуют, выглядят просто форменными индюками.

— Ты тоже выглядишь не слишком умной, когда кокетничаешь со всякими солдафонами, — рассердился Андрей.

— Ты прав, — перестала она улыбаться. — С солдафонами, тем более со всякими, лучше держать дистанцию. Так что изволь обращаться ко мне только по делу и, вообще, не помню, чтобы я разрешала тыкать мне.

— Вот что ты сразу лезешь в бутылку, — укоризненно сказал Андрей, но вспомнил, что им не быть вместе, и холодно добавил: — Извините, док, я действительно влез не в своё дело. Даю слово, больше это не повторится.

— Чёрт бы тебя побрал! — досадливо буркнула Жанна и, выхватив у него ключи, направилась к подъезду.