Украденная ложь

Погода достаточно хорошая, чтобы есть на улице, солнца, конечно, нет, но и дождя тоже, а мне нужно отдохнуть от всей этой пыли в стенах здания.

Я накалываю на вилку помидор и отправляю его в рот, пока Лира начинает выковыривать косточки из черных вишен. Темный сок окрашивает ее пальцы. Сегодня была обязательная вводная часть для всех студентов. Занятия начинаются завтра, и не знаю, рада ли я или меня вот-вот стошнит на мои Чаксы.

Вводная часть была праздником дремоты. Преподаватель за преподавателем, затем декан, выражающий свою потребность в послушании и совершенстве. Учителя навязывали правила, которые были старше всех присутствующих в зале. Я почти не слушала, я не собиралась делать ничего скандального, что могло бы потребовать от меня знания законов и ответственности.

— Что ты хочешь знать? — спрашивает Лира, подсовывая под себя один из своих массивных черных Док-мартенсов.

— Все, что угодно, — пожимаю плечами я. — В Кеннеди-Холл действительно водятся привидения?

Я поднимаю бровь с игривой ухмылкой.

Лира смеется.

— Кто знает? Рассказывают, что была девушка, которая спала с одним из профессоров английского языка, когда школа только открылась. Якобы он пытался порвать с ней, и она была так разбита, что спрыгнула с края одного из проемов колоннады. Ее тело нашли у подножия обрыва, застрявшее на одном из зубчатых камней. Ходят слухи, что если пройтись по Кеннеди-Холл после полуночи, то можно услышать ее крики при падении.

Ветер развевает мои волосы за плечами, в голове роятся мысли. Что такого в любви, что заставляет людей хотеть умереть, если они не могут ее получить? Когда-то я слышала, что это химическое вещество в мозгу, и начала думать, что мне не хватает биологии, чтобы испытывать такие чувства.

— Безумие, когда люди так сильно любят, не правда ли? — говорю я вслух.

Лира берет в рот вишню без косточки, тихо пережевывая:

— Это не любовь. Это одержимость. Две очень разные вещи.

— Да? Ты не думаешь, что это одно и то же?

— Нет, — качает головой она. — Любовь реальна. Осязаемая вещь, по которой можно провести пальцами, теплая и безопасная. Одержимость — это фантазии в твоей голове, снова и снова. Одержимость — это жить в кошмаре, но не хотеть проснуться.

Я прищуриваю глаза, подавляя улыбку. Ее лицо такое серьезное, она смотрит на свои пропитанные вишней кончики пальцев, как будто что-то смотрит на нее в ответ. Я знаю, что в шкафу моей соседки есть скелеты, они есть у всех.

Что-то, что заставляет тикать ее тайный механизм. Главный секрет, который мотивирует каждый шаг, и когда она будет готова, то расскажет мне. Но какая-то часть меня думает, что это ключ к разгадке того, кем на самом деле является Лира Эббот.

— Ого, как глубоко, — саркастически бормочу я.

Она огрызается, услышав мой голос, и игриво пихает меня в плечо.

— Я серьезно. Между ними тонкая грань, но она все же есть.

Открыв свой сок, я смотрю налево, откуда исходят громкие звуки, и вижу небольшую группу парней, играющих в футбол. Мы выбрали один из столов, расположенный под деревом, вдали от оживленных мест, потому что, как мы поняли прошлой ночью, общение — это то, чему еще нам придется научиться.

Один из игроков прорывается сквозь остальных, пытающихся добраться до него, и пересекает их согласованную линию для тачдауна. Он поднимает руки над головой, его светлые волосы падают на лоб. Этот парень создан для привлечения внимания.

Его белая рубашка с длинными рукавами оставляет мало места для воображения, ее прозрачный материал позволяет увидеть рельефные мышцы торса, которые сокращаются, когда он смеется и радуется вместе со своими друзьями.

— Истон Синклер, — шепчет Лира. — Сын Дина Синклера. Один из самых любимых сыновей в Пондероза Спрингс. Спортсмен, президент студенческого совета, волонтер в местном приюте для животных. Идеальный человек, если таковой вообще существует.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, испытывая проблемы с тем, чтобы не смотреть на него. Вы не можете винить меня, но у нас дома не было таких парней. Таких, которые выглядят, как модели Аберкромби.

Словно ощущая, что мой взгляд прожигает дыры в его голове, он поворачивается в мою сторону и, хмуря красивое лицо, ищет смотрящие на него глаза.

Я быстро поворачиваюсь обратно к Лире, лицо пылает ярко-красным.

— Да, — хихикает Лира. — Он, как правило, так действует на девушек. Давай посмотрим, кто еще… О! Скотти Кэмпбелл.

Она показывает направо.

— Его родители владеют кучей сталелитейных заводов, и он вылил на меня весь свой поднос с едой в первый день в пятом классе. Потом упал с целого лестничного пролета в школе на следующий день, после этого я начала верить в карму.

Парень высокий, долговязый и похож на человека, который задирает других людей, пока не появится кто-то покрупнее.

Не в силах побороть свое любопытство, я снова поворачиваю голову к Истону ровно настолько, чтобы мельком увидеть симпатичную брюнетку, обнимающую его за плечи и целующую его в губы.

— А что насчет нее? — спрашиваю я, слегка завидуя тому, как клетчатая юбка облегает ее фигуру. Милый кардиган на плечах, а повязка на голове сдерживает разлетающиеся волосы. Уверенная, элегантная и сногсшибательная.

Все то, чем я не являюсь.

— Мэри Тургид, родители — владельцы сети магазинов. Одна из самых конкурентоспособных в академическом плане в нашем классе. Двойная специализация, цель — стать адвокатом защиты в одной из крупнейших юридических фирм Америки. Целеустремленная, красивая и мастер убивать людей добротой.

Да, определенно полная противоположность мне. Хотя они симпатичная пара. Молодой Джон Ф. Кеннеди и Джеки О.

Интересно, каково это — быть такой девушкой? Мисс Американа, которую все любят, которая цветет в центре внимания. Я пробыла здесь всего неделю и уже думала о том, кем мне никогда не стать.

Даже если Холлоу Хайтс был туманным и немного загадочным. В нем было то, чего никогда не было в Техасе.

Надежда на лучшую жизнь.

Холодный порыв ветра с силой переворачивает страницы книги Лиры, он завывает между деревьями, заставляя их стонать и раскачиваться. Некогда безмолвное небо раскалывается от раскатов грома. Предупреждение о надвигающейся буре. Вот и наш обед на улице.

Я начинаю собирать свои вещи, не желая попасть под этот ливень, когда слышу, как Лира глубоко вдыхает, как будто кто-то ударил ее прямо в живот.

— Почему они здесь? — хрипит она, ее голос дрожит от страха. Она прижимает книгу к груди, словно та должна ее защитить.

Я быстро оглядываюсь вокруг, замечая ропот и шепот, распространяющийся по площади. Все либо переглядываются, либо смотрят в одном направлении. Я чувствую, как меняется настроение в воздухе, как будто темная сила только что охватила всех.

— Кто? Что происходит? — хмурюсь я, глядя в сторону главного зала.

Дверь открывается, и оттуда выходит полицейский. Уже облава на наркотики? Почему все так напуганы?

В ответ в дверной проем входит высокая фигура, от которой у меня по позвоночнику пробегает вспышка чего-то очень похожего на страх. Дневной свет одного за другим освещает появляющихся за ней парней, их руки в наручниках за спиной. Они на расстоянии всего двадцати футов от меня.

Даже при том, что они скованы металлическими браслетами, истерика, охватившая всех студентов вокруг меня, говорит о том, что наручники мало сдерживают силу, которую они излучают.

— Ублюдки Холлоу Хайтс.

Это произносится как молитва сатанинского культа. Я наполовину жду, что земля начнет дрожать, а адский огонь прольется вниз под тяжестью ее тона. По какой-то причине очевидно, что эти парни не в первый раз совершают нечто подобное.

Люди боятся их не просто так.

Всего их четверо.

И трудно отрицать, насколько они привлекательны. Достаточно красивы, чтобы притянуть вас к себе, но окружающая их аура заставляет вас сделать шаг назад. Несколько шагов назад.

Они выходят один за другим, словно демоническое господство в идеальном соответствии. Они настолько разные, но выглядят как самое удачное сочетание. Как ножи и кровь.