Красавицы Бостона. Монстр

– О, мне жаль, – пискнула я.

– А мне нет. Избежал верной смерти.

– А твой отец?

– А он нет. – Незнакомец достал пачку сигарет, которую хранил в закатанном рукаве рубашки, а-ля Джек Николсон в «Пролетая над гнездом кукушки». Прикрыл рот ладонью и поджег еще одну «раковую палочку». Я заметила, что Наркоша увидел это, но не сказал ни слова. – Его застрелили, когда я был ребенком.

– Заслуженно? – неожиданно поинтересовалась я.

– Безусловно. – Горячий Незнакомец сделал затяжку, и оранжевый уголек на конце сигареты вспыхнул, совсем как штуковина в моей грудной клетке. – А что твои родители?

– Оба живы.

– Но кто-то все же умер. Иначе ты бы не плакала. – Он спиралью выпустил струю серого дыма в небо, и мы оба наблюдали, как он рассеивается над нами.

– Да, я кое-кого потеряла сегодня вечером, – призналась я.

– Кого?

– Без обид, но это не твое дело.

– Я не в обиде, но будет тебе известно… – он приподнял мой подбородок рукой, в которой держал сигарету, – все в округе Саффолк – мое дело, милая, и сейчас ты находишься в его пределах, так что подумай еще раз.

Меня охватило странное чувство. Внутри боролись страх, желание и ощущение нашего сходства. Он был прямолинейным, агрессивным, настоящим бойцом. Каким бы невероятным это ни казалось, я знала, что мы оба повреждены в одном и том же месте, пускай и травмированы по-разному.

Наша тележка пришла в движение и проехала через шторку из черного винила. Огромный пластмассовый зомби наклонился вперед из облака зеленого дыма и злобно рассмеялся мне в ухо.

«Монстр тебя поймает».

Вокруг были кружащиеся чудища, кричащие зомби, которые плевали водой нам в лица, и собравшееся за ужином семейство трупов. Их ребенок стрелял в нас лазерами из красных глаз.

Вереница тележек медленно и неукротимо поднималась наверх. Люди вокруг нас визжали от возбуждения.

– Ты когда-нибудь чувствуешь себя потерянным? – прошептала я.

Моя ладонь лежала на поцарапанной пластиковой скамейке, когда незнакомец накрыл ее своей и переплел наши пальцы. Его ладонь была теплой, сухой и мозолистой. Моя – холодной, мягкой и потной. Я не стала ее убирать, даже когда пространство вокруг меня начало гудеть от опасности, сгущая воздух и лишая меня кислорода.

Играй с монстрами, но не удивляйся, когда они тебя одолеют.

– Нет. Мне пришлось найти себя еще в юном возрасте.

– Везунчик.

– Я бы не стал описывать себя этим словом, – усмехнулся он.

– Значит, ты не ирландец? – я не смогла сдержать любопытства.

Он даже не был похож на ирландца – слишком высокий, слишком широкоплечий, слишком загорелый, но говорил с тем же южным бостонским акцентом, что и большинство ирландцев из рабочего класса.

– Ну, это с какой стороны посмотреть, – ответил он. – Вернемся к нашей теме: ты потеряна.

– Да, верно. – Я прокашлялась, вновь подумав о ней. – Не думаю, что когда-нибудь найду себя. У меня мало друзей. Вообще-то у меня была всего одна настоящая подруга, и сегодня она умерла.

– Не нужно ничего искать. Смысл жизни не в том, чтобы найти себя. А в том, чтобы создать. Есть некая свобода в том, чтобы знать собственную суть, все, на что ты способен. Когда беззастенчиво остаешься собой, становишься непобедимым. – Его голос проникал в меня, задевая за живое. Мы крепче сжали пальцы друг друга. Наша тележка то и дело шаталась из стороны в сторону, а зомби махали руками, пытаясь нас схватить. Люди вокруг хихикали и кричали.

В отличие от всех остальных, он не выразил соболезнований в связи с моей утратой.

– И кто же ты такой? – спросила я еле слышно.

– Монстр.

– Нет, я серьезно, – возразила я.

– Это правда. Я процветаю во тьме. Моя задача – вселять страх, и для некоторых людей я настоящий кошмар. Как и все монстры, я всегда беру то, что хочу.

Мы достигли самой высокой точки. Вершины.

– И сейчас, Эшлинг, я хочу тебя поцеловать.

Тележка дернулась назад, заскрипела, а потом наклонилась обратно и понеслась вперед, набирая скорость.

Незнакомец заглушил мой крик поцелуем. Его горячие, солоноватые губы властно прильнули к моим. Все мои запреты, страхи и тревоги испарились. От него пахло сигаретами, мятной жвачкой и сексом. Мужчиной. Я отпустила перила и, вцепившись в тонкую ткань его футболки, притянула его ближе, утопая в том, кем мы были в этот момент. Монстр пожирал принцессу, и нигде поблизости не было рыцаря, который мог бы ее спасти.

Он наклонил голову и обхватил мою щеку ладонью, второй рукой придерживая мой затылок. Языком разомкнул мои губы и коснулся языка – сперва нежно, – пока я не позволила углубить поцелуй. Наши языки сплетались вместе, танцуя, дразня, изучая. Желудок ухнул вниз, волнение рассеялось.

Мир казался другим. Ярче. Больше.

Между ног разлилось тепло, бедра, будто по собственной воле, подались вперед. Я ощущала мучительную пустоту. Сжала ноги вместе и как раз в этот момент почувствовала дуновение свежего воздуха на лице.

Аттракцион закончился.

Мы выехали обратно на улицу.

Он разорвал поцелуй и отстранился с бесстрастным выражением лица. Пугающе спокойным.

Девушки в тележке позади нас забормотали: «охренеть», и «это было горячо», и «да, это точно он, Тифф».

Кто он?

– Первый поцелуй? – незнакомец большим пальцем вытер капельку слюны с уголка моих губ. В его глазах плясало жестокое веселье. Будто я игрушка. Что-то смехотворное, легко заменимое. – Еще научишься.

Девчонки позади нас захихикали. Моя душа включила воображаемый ноутбук и зашла на сайт риелторской компании в поисках подходящего места, где я могла бы зарыться от стыда.

– Ты правда не скажешь мне свое имя? – Мой голос прозвучал хрипло. Я прокашлялась. – Представь, что сейчас с тобой и правда случился мой первый поцелуй. У меня может остаться рана на всю жизнь. Ты мог меня травмировать. Я больше никогда не смогу доверять другому мужчине.

Наркоша поднял металлическую перекладину и зашагал вдоль тележек.

– Время истекло. Все на выход.

Незнакомец смахнул волосы с моего лица.

– Переживешь, – прохрипел он.

– Не стоит быть таким уверенным.

– Не стоит меня недооценивать. Я до хрена много знаю о людях. К тому же, я уже сказал тебе, что меня зовут Монстр.

– Ну-ну, может быть это твое прозвище, но… – начала я.

– Прозвища говорят больше, чем имена, данные при рождении.

Я была вынуждена согласиться. Отец называл моего старшего брата, Киллиана, mo orga, что в переводе с ирландского гаэльского означало «мой золотой», а нашего среднего брата, Хантера, – cea