Страница 10 из 68
***
Следователь по особым делам льен Аншьесс покинул контору Чевира в странном смятении. Подобные эмоции обычно были ему не свойственны, но эти двое, неведомым образом переворачивали всё с ног на голову, вызывая в душе Валаэра настоящую бурю.
Этот бесстрашный диф, чьи выводы и показания были просты и логичны, но почему-то не принимались во внимание в ходе расследования. По какой причине его заставили уйти, он так и не сказал, ловко сыграв в благородство. Но он будто бы сумел убедить Аншьеса в том, что причина его увольнения мелочь безынтересная и к делу не относящаяся. Лишь снова оказавшись на улице, мужчина вдруг понял, что его провели.
Вернуться бы назад и вытрясти из проклятого сыщика душу, но…
Он вспомнил о тёмно-карих с закатным оттенком глазах новой сотрудницы Чевира и не нашёл в себе сил, чтобы выругаться. В ней раздражало буквально всё. Этот странный взгляд и тонкие, будто не совсем правильные, черты лица с упрямо сомкнутой тонкой линией губ. Её беззащитная хрупкость и бледное лицо в обрамлении слегка вьющихся тёмно-золотых волос, пребывающих в лёгком беспорядке, как и одежда; да, от Валаэра не смогла укрыться эта маленькая деталь, равно как и собственнические взгляды, которые бросал на девушку диф.
Последнее бесило больше всего. Аншьесс крайне негативно относился к служебным романам. Он всегда считал, что нельзя смешивать работу и отношения — можно навредить и тому и другому. И порой, наблюдая за такими вещами со стороны, Валаэр всё сильнее укреплялся в своём мнении.
Оказавшись в детективной конторе, он увидел похотливого дифа и молоденькую сотрудницу, попавшую во власть обаяния ушлой ищейки. Впрочем, многие девицы сами романтизировали представителей этой расы, а те были и рады. Беззастенчивость и любвеобильность дифов точно как и их чутьё давно укрепилось в присказках Плетения.
Опять вспомнив так задевший его за живое взгляд, сочетавший в себе гораздо больше, чем могло показаться, следователь ощутил, как его с новой силой раздирает изнутри противоречие и глухое раздражение.
Глаза, которые должны хранить солнечное тепло и согревать даже в его отсутствии, таили только холод. В них ощущалось прикосновение извечной зимы, властвовавший на негостеприимном осколке Норальте и мертвенный покой тьмы междумирья. Вежливая улыбка почти не сходившая с её лица на фоне этого взгляда казалась чем-то противоестественным. Вся она была какой-то неправильной.
Конечно, можно списать всё на специализацию Айрин — на медиумах особенно сильно откладывает отпечаток их дар, но если бы всё было так просто. И Аншьесс чувствовал необходимость новой встречи с ней в отсутствие дифа. Пусть это лишь подогревало вспыхнувшую неприязнь, но пока он не распутал дело семьи Рисэль, сгодятся любые источники информации.
Помимо всего прочего появилось ещё одно неприятное обстоятельство — посетить особняк Рисэль всё-таки придётся, а для этого необходимо будет договориться о встрече с Тэльхи Карн.
Хотя кого он обманывал? Эта безумная женщина ждала его визита в любое время дня и ночи. Правда, следователь, видимо заразился лукавством Чевира и уже придумал такой план, который должен значительно поумерить пыл эали.
***
— Он ни к чему не притронулся, — капризно пожаловался диф, едва стихли за дверью шаги льена Аншьесса. Затем, вернувшись на своё место, с нескрываемым интересом осведомился: — Как считаешь, почему?
Хотелось пошутить по поводу того, что у следователя тоже хорошо развито чутьё, и он просто испугался нас. Однако и это могло оказаться близким к правде. Волею судьбы мы попали в шаткое положение, делающее нас почти что врагами.
— Он с самого начала повёл себя так, будто хотел провести черту. Наверное, у него проблемы сейчас…
Я осеклась, подумав совсем не об Аншьессе, а о том, что рассказал ему Чевир. Мне не нужно было никаких уточнений, чтобы быть уверенной в том, что всё чистая правда.
Они ждали меня. Они действительно меня ждали! Кей, отец, мама.
Моим надеждам суждено было сбыться, но… что же довелось им испытать, с каким врагом пришлось столкнуться?
— Дана, — осторожно позвал меня Чевир.
Я вздрогнула от звучания собственного имени и подняла взгляд, потому что Йон присел прямо передо мной. Столько участия и теплоты отражалось в его глазах, что я просто не смогла возразить как собиралась.
— Мы со всем справимся, я обещаю, — проговорил он, накрывая ладонями мои пальцы, комкающие ткань платья.
И снова непонятно почему он ко мне так относится и как сопоставить это с недвусмысленной попыткой соблазнить. Ведь теперь всё иначе: я вижу лишь дружеское отношение и необъяснимую заботу. Чем такое может быть оправдано, когда мы даже не успели узнать друг друга толком?
— Как ты можешь быть так уверен в том, что всё получится? — вырвалось у меня.
— Я вижу перед собой сильную девушку, целеустремлённую, способную на многое, но растерянную и раненную, — прежде чем продолжить, он немного помолчал, только после чего сказал: — Понимаю твои чувства и верю в тебя.
Говорил Йон искренне, и тяжело было усомниться в правдивости его слов, однако недоверие к посторонним угнездилось во мне слишком давно и прочно. Ворох противоречивых чувств лишь подпитывал опасения.
— Я могу на тебя обидеться, — вдруг сообщил Йон, избавляя меня от необходимости что-либо отвечать. — Особенно если ты не оценишь моих стараний и будешь дальше сидеть сложа руки.
Увидев мою благодарную улыбку, мужчина выпрямился и вернулся на своё место. Он прав — нужно завтракать и приниматься за дела, решать насущные проблемы. Предстояло не только вернуть мои вещи, но и определиться с жильём.
Однако насладиться последними спокойными мгновениями этого утра нам не удалось и, принесённую Чевиром тавику пришлось допивать в спешке, едва тихо тренькнул звонок входной двери. Хотя дела у Йона шли не так плохо, как предполагал следователь, ценить клиентов он умел.
Я же, только глядя на бормочущего себе что-то под нос и страшно взволнованного дифа, осознала, что меня ждёт.
5 глава
Миниатюрная женщина в светло-зелёном платье беспрестанно ёрзала на стуле и комкала в пальцах белый носовой платок, где время от времени мелькала изящная монограмма. Я наблюдала за тем, как она нервно прикусывала губы во время рассказа и дёргала головой, отчего светлые волосы приходили в ещё больший беспорядок и выскальзывали из причёски неровные пряди. Женщина же будто и не замечала ничего. Из-за волнения её речь звучала сбивчиво, а дыхание срывалось. В светло-серых глазах с воспалёнными от слёз веками застыли мольба и надежда.
Приблизительно так я и представляла себе большинство клиенток Чевира. Несчастные жёны, подозревающие мужей в изменах. Усталые и нервные, они являются сюда, чтобы подтвердить или опровергнуть собственные догадки, и смотрят на Йона, как на чудотворца.
Не была исключением и лиа Нивиа Ларем. Она тоже пришла в контору Чевира, чтобы просить его выследить загулявшего мужа. И тоже смотрела на дифа так, как будто тот мог спасти её брак.
Наверное, он к этому привык.
Но будь дело хоть трижды банальным, мой новый партнёр слушал клиентку с серьёзным выражением лица и даже что-то записывал. Обосновавшись немного в стороне, я слушала историю женщины и наблюдала за Йоном. Его мягкий тон голоса и манера вести диалог постепенно успокаивали её.
Ненавязчивое обаяние дифа вновь распространялось по комнате, словно тепло от разожжённого очага. И вопреки логике я тоже начинала безоговорочно верить в успех Йона. А ведь дело могло оказаться гораздо сложнее.
Мысленно встряхнувшись, я нахмурилась, вслушиваясь в объяснения клиентки. Нивиа Ларем давно подозревала мужа в неверности. Просто не желала верить, замечая некоторые изменения в его поведении и привычках. Но постепенно он стал стремительно отдаляться. Всё чаще и чаще пропадал где угодно, как будто намеренно избегая возвращения домой. И вот настало то утро, когда женщина проснулась в пустом доме одна. Он же, как ушёл вчера на работу, так больше и не появлялся. Друзья, знакомые, сослуживцы — все как один хранили молчание, или недоумённо пожимали плечами.