Страница 80 из 112
И тут Федор увидел то, чего никак не ожидал. Вернее, он раньше неплохо представлял себе, что происходит в момент тарана, и не задумывался, что случается после того, как атакующие корабли насадили противника на свои ростры. Раздался свисток, и на глазах удивленного опциона обе триеры, поразив противника, почти синхронно дали задний ход, выдергивая свои жала из пораженного подбрюшья бирем. Корабли сдвинулись назад и легко расцепились со своими жертвами, открывая пробоины для воды. Биремы были гораздо меньше триер, и Федор даже удивился, почему последние не разломили пополам эти утлые посудины. Но, видимо, свои корабли луканы тоже строили достаточно прочно. Хотя это и не спасло их от затопления.
Высаживаться на берег, чтобы добить поверженных мятежников, римляне не стали. Лишь подождали пока третья, не участвовавшая в атаке триера, сделает полукруг вдоль берега, и римские солдаты позабавятся, передавив барахтавшихся в воде луканов. Памплоний остался доволен успешной атакой и приказал двигаться дальше.
Оставшиеся дни плавания прошли незаметно. Ветер дул попутный, корабли шли ходко. Военные действия временно остались в прошлом. И Федор возблагодарил такую передышку. Он отдыхал вместе с остальными воинами, обозревая окрестности и недалекий, живописный берег. Изредка, раздражая капитана квинкеремы, проводил по приказу центуриона учения на палубе.
Публий Крац Кальвин ворчал, скорее, по привычке, но не мешал. Морпех есть морпех, он должен тренироваться. А инструктор по морским уставам, Домиций Аст Требра, прожженный моряк из центурии служивших на корабле триариев, оказался в меру компанейским. Федор с ним быстро нашел общий язык и узнал немало корабельных новостей и морских баек.
В пути несколько раз небольшой караван Памплония встречал римские торговые суда, бороздившие прибрежные воды. Иногда попадались и военные. С одной из двубашенных квинкерем они даже провели переговоры, ложась в дрейф посреди моря и обмениваясь сигналами. На ее борту тоже находилась какая-то важная шишка, плывшая в противоположном направлении. Кажется, на Сицилию. А затем Памплоний сел в спущенную шлюпку и, отправившись с визитом на встеченное судно, провел там без малого час. Видно, дела, ожидавшие его в Риме, не казались ему столь безотлагательными, и он мог себе позволить останавливаться по своему желанию.
К вечеру следующего дня они прибыли в Неаполь, где караван военного трибуна из Тарента остался на ночь. Федор со своей центурией получил приказ сидеть на корабле. Правда, Гней позже разрешил ему с Квинтом немного прошвырнуться по припортовым кабакам, не удаляясь, впрочем, в город. Поэтому все, что увидел в Неаполе молодой опцион Федр Тертуллий Чайка после того, как покинул квинкерему «Гнев Рима», так это дубовый стол, несколько кувшинов хорошего вина и пышных красоток, которых тискал преимущественно веселый тессерарий, в перерывах между поцелуями сумев заметить, что и этот город основали греки.
— И куда только греки не заплывали… — философически изрек Федор, допивая свою чашу.
— Да они везде были, — поддакнул Квинт, отпихнув очередную красотку и принимаясь за копченую рыбу, — любят моря бороздить. Круче них разве только карфагеняне. Те вообще, говорят, за край мира плавали и такое там видели, что лучше нам и не знать.
А наутро квинкерема отчалила, снова взяв курс на север, и еще через пару дней, прошедших вполне спокойно, бросила якоря в довольно большом порту.
— Что это за город? — спросил Федор у Гнея, стоя у ограждения и наблюдая за тем, как массивный корабль на веслах пробирается форватером в хорошо укрепленную гавань. Он еще на подходе обратил внимание, что рядом с портом в море впадает довольно широкая и с виду судоходная река, на которой виднелась еще одна пристань и несколько мелких суденышек.
— Остия, — ответил Гней, — морские ворота Рима.
— А речка — Тибр? — рискнул предположить опцион, по легенде — вчерашний рыбак из Калабрии.
— Да, — кивнул Гней, разглядывая сновавшие по руслу небольшие кораблики. — Только ты не слишком вежлив, опцион. Это не какая-то там речка. Тибр — великая река нашей страны. Самая главная. Потому что на ее берегах стоит самый главный город во всем италийском мире. И ты должен относиться ко всему этому с несомненным уважением, если хочешь сделать карьеру, которую так неплохо начал.
— Значит, мы поднимемся по ней до самого Рима? — снова спросил Федор, кивнув в знак согласия со словами командира.
— Нет, — разочаровал его Гней. — Тибр, конечно, великая река. И судоходен почти на всем протяжении, но наш корабль слишком велик даже для него. Можем сесть на мель, а это вряд ли обрадует Памплония, спешащего на встречу со своей невестой. Поэтому мы пришвартуемся в Остии, оставим здесь квинкерему, а самим придется пересесть на коней.
— Наш военный трибун женится? — удивился Федор.
— Да, — нехотя подтвердил Гней, бдительно оглянувшись вокруг, что Федор счел знаком большого доверия со стороны центуриона, — скоро должна состояться его свадьба на дочери великого Марцелла, прекрасной Юлии. Он спешит, чтобы познакомиться с ней.
— Так они еще не знакомы? — спросил Федор, но тут же пожалел об этом.
— Ты слишком любопытен, опцион, — голос Гнея мгновенно похолодел, и все же центурион процедил сквозь зубы. — Знакомы. Но великий Марцелл дал согласие на этот брак только на днях, свадьба состоится еще не скоро. Памплоний должен явиться к Марцеллу и обсудить все детали. Брак — дело серьезное. Тем более, брак военного трибуна и дочери прославленного полководца, сенатора, однажды уже избранного консулом Рима и, Юпитер меня порази, если я ошибаюсь, скоро будет избран снова.
Федор помолчал, обдумывая слова центуриона. Получалось, что свадьбу Памплоний считал гораздо важнее войны с луканами. Хотя война шла вполне успешно и без его участия — солдаты у Тарента подобрались что надо, даже новобранцы — а такой брак сулил немалые выгоды. Так что, посетив Рим в период кампании против мятежных луканов, военный трибун мог вполне одержать верх сразу на обоих фронтах, военном и любовном.
— Значит, — снова сказал Федор, — сегодня вы с военным трибуном отправитесь в Рим, а мы будем ожидать вас здесь, в Остии?
— Все остальные — да, — подтвердил главный центурион Тарента. — Но ты и вся первая центурия будете сопровождать меня и Памплония в этой поездке. Военному трибуну нужен эскорт. Мы сядем на коней и через пару дней будем уже на вилле Марцелла недалеко от Рима.