Страница 65 из 99
Глава 22
Я сижу на губе и теперь ожидаю решения своей дальнейшей судьбы. Пока ещё не понятно, арестована я уже по настоящему или пока ещё нет…
Хотя пистолет с ремнём у меня и забрали, но саму даже не обыскивали. Просто на гауптвахту посадили и заперли…
Сорвался я… Сорвалась… Крышу конкретно так у меня снесло. Чуть генерала я не застрелила… Нашего генерала. Советского…
… Я как раз заканчивала гладить утюгом свою гимнастёрку после стирки, когда меня дядя Ваня вызвал к себе.
Я быстро закончила глажку и прицепив на гимнастёрку лишь одни погоны, награды потом нацеплю, стала одеваться. Вместо неглаженных ещё штанов натянула на себя форменную, ушитую по фигуре, юбку.
Хоть уже и начало ноября, но на улице всё равно пока ещё тепло. Поэтому я и не стала надевать ничего больше. Тем более, что недалеко мне совсем идти.
Адъютант сразу же мне машет, проходи мол, ждёт.
Я стучусь, захожу.
Мой доклад прерывают в самом начале, даже не дослушав.
Бухает мой дядя Ваня сегодня. С нарушением формы одежды. Завтра же Седьмое у нас. Его генеральский китель расстёгнут, лицо красное уже от выпитого.
Рядом с ним ещё один, незнакомый мне, генерал сидит. Тоже хорошо так поддавший. На столе перед ними выпивка, закусь.
— О! А вот и бляди пришли,— увидев меня говорит этот генерал и пытается встать из-за стола. Но попытка ему не удалась и он плюхается обратно на стул.
— Везёт тебе Иван, ты вон какую кралю еб…шь… У меня таких красивых нет…
Я стою, открываю рот, но ничего вымолвить не могу от возмущения. Как это всё понимать⁈ Он что, за ППЖ меня принял? Дядя Ваня тоже оторопело на него смотрит.
— Слушай, а давай махнёмся? Я тебе любую из своих отдам… Есть там одна…
И тут меня прорывает…
— Кого это ты там е…ать собрался⁈ Козёл ты старый! Кого это ты блядью назвал? Это ты меня блядью назвал⁈
Меня конкретно переклинило! Какой-то урод меня е…ать собрался⁈
А перед глазами сразу же фриц с озера встал… Завалю козла!!!
Чёртова кобура не расстёгивается… Что-то кричит дядя Ваня и не даёт мне вытащить пистолет… Хлопает выстрел… На меня наваливаются и отбирают браунинг… Я матерюсь и пытаюсь вырваться из рук… Кто-то выливает на меня воду…
Вот я и сижу теперь вся мокрая, жду…
Ну вот чего я сейчас сорвалась? Ведь видела же, что пьяный этот генерал. Глаза все уже мутные…
Ну и промолчала бы. Ну не убыло бы ведь от меня от его пьяных слов…
Контузии мои, наверное, влияют… Или это усталость от войны у меня уже накопилась… Или же всё сразу, скорее всего…
Расстрелять может и не расстреляют меня, но посадить вполне могут. Всё ж таки это попытка убийства вышестоящего командира была, да ещё и в военное время…
Хотя могут и расстрелять… С любой стороны хреново получается…
За себя почему-то мне не страшно совсем. Не то, чтобы я уверена была, что мне ничего не будет. Наоборот, уверена, что будет. Но почему-то вот не страшно.
А вот бабушку мне очень жалко. Наверняка её теперь таскать будут… И девчонок своих тоже жалко… Подвела я их. И дядю Ваню тоже подвела…
Стыдно перед ними. Дура психованная… В мирное время я давно бы уже в дурдоме была. В одной компании с Наполеонами и прочими личностями… Обживала бы комнату с мягкими стенками…
Часа через два дверь распахивается.
— Выходи.
За дверью стоит адъютант дяди Вани. Я выхожу и завожу руки за спину.
Потом мы с ним идём в кабинет комдива. Там сидит дядя Ваня, теперь уже один, трезвый и хмурый.
— Ну и что ты натворила?
— Виновата, товарищ генерал-майор! Готова понести наказание по всей строгости закона…
— Готова⁈ К чему ты, бля, готова⁈ Да ты знаешь, что тебя расстрелять могли, дуру эдакую⁉ А если б ты попала? Или убила бы? Ой, бля, дура!!!
Дядя Ваня с жадностью пьёт воду. Я стою, молчу. Ну а что тут говорить? Дура я и есть. Психованная контуженная дура…
Поняла лишь, что не попала я ни в кого. Всё полегче на душе стало…
— И Федорыч, дурак пьяный… Ты что, бля, промолчать не могла что-ли? Ты ж то трезвая! За пистолет, бля, хватается сразу… Машка, идиотка ты чёртова! Ну что ты, бля, творишь? Ты смерти моей хочешь⁈
Ещё и в юбке, бля, припёрлась… Ну вот какого хера ты её нацепила? Всегда ж, бля, в штанах ходишь…
Я стою, молчу. Ну а что ему я скажу?..
— Я ж тебя на орден подал! Что ж ты, бля, творишь?.. Все дёрганые, бля… Все за пистолеты, бля, хватаются…
Хорошо ещё, бля, Федорыч понял, что тоже не прав был… Не будет, бля, шум поднимать…
Ну вот что мне с тобой делать сейчас прикажешь?
— Может понять и простить?..
— Машка! Ты вообще ох…ела что-ли⁈ Трое суток ареста тебе! Нет, бля, пять суток!
… Посидишь, подумаешь, да остынешь… Прямо сейчас, бля, и пойдёшь… С глаз моих подальше…
— Есть пять суток ареста!
— Максимов! Отведи её… Вот же идиотка, бля…
Адъютант опять отводит меня на губу и снова сдаёт под арест.
Сижу за решёткой в темнице сырой… Ну это я преувеличиваю, конечно.
Самая обычная комната. Стоит кровать с матрасом и подушкой. И даже окно без решётки. И даже часы у меня не забрали. Довольно комфортно я сижу…
Часа через полтора раздаётся стук в окно. Это Алиса с Петровичем ко мне пришли. Интересуются, как я тут?..
… — Товарищ лейтенант, ну не положено же… Меня же накажут… Ну товарищ лейтенант…
Это часовой рядом со мной нудит…
Петрович отдает ему полпачки папирос. Тот замолкает наконец-то…
В эскадрилье у нас полный порядок. Всего один вылет сегодня был. Да и тот по нашу сторону фронта. Происшествий тоже нет. Ну и пообещали навещать меня каждый день…
Они ушли, а я опять завалилась на кровать. Думаю лежу.
Повезло мне, чего уж там говорить… Отмазал меня дядя Ваня… Пять суток ареста, это ж не тюрьма и тем более не расстрел.
А они мне вполне светили… И не помогли бы тогда ни награды, ни моя известность. Как там договаривался дядя Ваня?.. Не скажет ведь он…
А наутро меня просто выгнали оттуда. Позже, сказали, отсижу. Отправили приводить себя в порядок и готовить эскадрилью к построению.
Я галопом несусь к своим. Быстренько моюсь, переодеваюсь. Командиров звеньев всех вздрючила.
Все срочно готовятся. Праздник же сегодня! И у меня тоже красные дни начались…
… Нам звонят и сообщают, что командование уже едет. Я пинками выгоняю всех на построение…
Построились. Стоим, ждём. Рядом с нами и взвод охраны построился.
Дядя Ваня весь такой при параде сегодня. И штабные тоже. Я подхожу, докладываю…