Страница 54 из 99
Глава 18
Вот мне уже и восемнадцать! По всем меркам я уже совершеннолетняя теперь. Некоторые девушки в этом возрасте давно уже замужем и даже имеют своих детей…
Но мне всё это не светит сразу по нескольким причинам. Во-первых, я, после ранения, своих детей не смогу иметь никогда, хоть наизнанку ты вывернись…
Во-вторых, я и не собираюсь замуж…
Ну а в-третьих, я то душой мужик! Хотя и попал в женское тело…
Охренеть! А я ведь уже больше двух лет здесь! Помню, как я поначалу паниковал и тупил, когда осознал, в какую же задницу угодил… Как тогда вообще не сошёл с ума и не спалился? Один бог, наверное, знает…
А сколько по глупости и по незнанию я ошибок тогда совершил⁈.
А вот теперь уже всё как-то и устаканилось. Все вокруг считают меня Машей Стирлец. Русской немкой из Саратова. Да я и сам уже почти так же считаю.
Доживать-то нам с ней вместе придётся всю оставшуюся жизнь. Одну жизнь на двоих.
Хотя мы уже и срослись как-то с ней. Кто-то, может быть бог, а может и инопланетяне какие, подарили или же создали для нас с ней новую жизнь.
Погибли потому что мы с ней оба. Машу убили бандиты перед самой войной, ну а я убился, разбив свою голову на гололёде уже много позже войны…
Общая жизнь у нас с ней теперь. И Маша теперь это я… Или я — это Маша…
Из старого полка мне прислали подарок на День рождения. Швейную машинку! Настоящий Зингер!
Все девчонки мне теперь дико завидуют. Ведь машинка сейчас, это статус! Типа шестисотого мерса в нашем времени… Сами же они дарили мне разные приятные мелочи. И от дивизии мне тоже подарки были. Запомнился девяносто шестой маузер в деревянной кобуре.
И даже табличка на нём была с надписью. «Марии Стирлец на 18-летие от командования».
С такими маузерами раньше комиссары ходили во время гражданской. Вот нашли же его где-то…
Было вино, торт тоже был… Были и танцы под патефон…
А с утра у нас опять началась работа…
Я в первый раз полетела на плацдарм на том берегу Днепра.
Не сказала бы, что Днепр этот сильно уж такой широкий, так что птица даже до его середины не долетит…
Просто птицы же не настолько дурные, чтобы летать просто так до его середины, а потом и обратно ещё… Делать им больше нечего, что-ли?..
Большой этот Днепр, конечно, но мы и побольше реки видели…
Впереди взлетела ракета, указывающая мне место посадки. Тесновато конечно, но я сяду.
Приземляюсь над самым обрывом. Ко мне ковыляет, опирающийся на палку, сбитый пилот. Следом подходит грязный, как чёрт, пехотный капитан.
— Слышь, паря, сможешь забрать ещё хотя б одного раненого?
— Давай, тяжёлых несите. Сколько смогу, заберу…
Тот слышит женский голос и слегка охреневает. Но потом начинает распоряжаться.
Загрузили мне ещё троих. В кабине теперь вообще стало не пошевелиться. Даже на спину мне давят.
Бойцы оттащили мой самолёт, насколько можно, от обрыва, я опустила посильнее закрылки, дала газу и пошла на взлёт. А тут ещё и немцы мины бросать стали.
Но, слегка просев, я всё-таки взлетаю. Постепенно набираю высоту. Тяжело конечно, неудобно, но мы летим… Я рулю прямо к госпиталю. От раненых пахнет порохом, землёй и свежей кровью…
В госпитале конечно, немного охренели от моей загрузки, но быстро всех раненых у меня забрали…
Осень уже вовсю. Идут бои за Киев, да и в Крыму фрицы тоже уже от своих отсечены.
Мы же с девчонками мотаемся как проклятые… Техники не успевают ремонтировать наши самолёты…
У меня в эскадрилье погибла ещё одна девочка. Из новеньких… Пехота немецкая её сбила. Брони-то нет у нас вообще. Только полотно, да фанера кругом…
Я сижу, пишу теперь на неё похоронку… Ну вот как сообщить родителям, что их дочка погибла?.. Не знаю я… Но писать надо…
Перед самыми Октябрьскими праздниками наши войска наконец-то взяли Киев. Оксанка Онищенко, из новеньких, этому радуется. Она у нас киевлянка. И мы тоже радуемся вместе с ней. А ведь скоро мы и вообще до самой границы дойдём!..
Иногда возникают споры, мы до Берлина пойдём или же только до границы. Я никогда на эту тему не спорю, я просто знаю, что мы пойдём. А лучше было бы вообще до самого Ла-Манша нам дойти…
Мы теперь официально называемся «Первая отдельная спасательно-эвакуационная эскадрилья». И в каждой авиадивизии тоже организованы точно такие же. По всем фронтам. И шторьхи везде резко стали дефицитом…
Работаем же мы в таком порядке. Из какого-нибудь полка нам звонят и сообщают, что в таком-то квадрате лётчик сел на вынужденную или же выпрыгнул с парашютом. Ну или несколько лётчиков…
Ну а у нас уже на стрёме готовый самолёт стоит. А иногда даже и два самолёта приходится отправлять. Мои девочки летят и стараются этих пилотов забрать. Но, к сожалению, не всегда это получается…
Немцы тоже ведь не мух ловят. Стараются их перехватить. Сколько раз уже нас обстреливали с земли… Но почти половину сбитых пилотов из-за линии фронта мы вывозим.
Ну а с нашей стороны всё намного проще. Приземлилась рядом, забрала пилота и назад полетела. Вот и всё. Шторьх это ж всё-таки шторьх! Наверное, только на болоте он сесть не сможет…
Петрович у меня теперь тоже уже офицер. Догнал он меня в звании. Сначала я его догнала, а теперь и он меня. Руководитель инженерно-технической службы эскадрильи он теперь. Крутится, ищет нам запчасти везде…
Как раз всё на праздники и вышло…
У рыжиков, наверное, самый высокий среднесуточный налёт из всех пилотов. Очень много мы летаем иногда.
Ну а что делать? Не только от нас же сие зависит. Вот и приходится.
Хотя сейчас уже, конечно, мы летаем поменьше, чем это было летом или же в начале осени. Дожди, грязь. А то и снег идёт…
Мы иногда даже целыми днями на земле сидим. По другим вопросам нас не дёргают. Отдыхаем мы тогда в это время. Отсыпаемся. В порядок себя приводим. Ну а механики в это время шаманят наши аппараты. Уже спокойно. Без особой спешки…
После появления у меня швейной машинки все трофейные парашюты были пущены на пошив белья для нас. Шёлк, он же и есть шёлк!
Теперь то и дело попадаются девчонки, рассекающие по расположению в одном нижнем белье… Я, конечно же, на них ругаюсь, а только толку с этого. Так периодически и бегают они полуголыми…
И я тоже шить на машинке научилась. Ну и шила потом привычные для меня фасоны. Испортила некоторые из них поначалу, но научилась. Глядя на меня и некоторые девчонки такие же себе теперь шьют…