Страница 20 из 99
Вся покрытая мурашками, я навестила кустики, попила холодного вчерашнего чая. Постиранные мною вечером вещи за ночь совсем не высохли. И пришлось мне их заново отжимать и засовывать влажными в карман куртки. Ну а потом я всё собрала и пошла дальше. Ну а куда деваться? Надо идти. Вот я и иду…
Решила, пока что, идти прямо по лесу, наискосок немного, чтобы выйти постепенно к дороге. Тем более, что пошёл песочек. Густых зарослей нет. Почти как по дороге я иду…
Через час примерно начал появляться какой-то неприятный запах. И я сразу же напряглась. У всего непонятного может быть опасно. Подумала постояла, но потом потихоньку стала пробираться вперёд…
Это были раненые. Две повозки раненых красноармейцев… Кто-то оставил их в лесу вместе с женщиной-медиком. Жара ещё не успела сильно изуродовать их тела. Всех раненых просто добили то ли ножами, то ли штыками. Медика же, с выколотыми глазами, отрезанными грудями и распоротым животом, голой насадили на кол. Её разорванная гимнастёрка с медицинскими эмблемами валялась тут же, среди кишок.
Потревоженные мною жирные сине-зелёные мухи сердито гудели огромным роем. Тыкались мне в лицо…
… Меня рвало до желчи, до потемнения в глазах. Как я выбралась оттуда, уже не помню…
В себя я пришла уже где-то в лесу. Грязная, вся во рвоте. Но ничего из своих вещей, правда, не потеряла. Побрела дальше, примерно на восток…
У первой же встретившейся мне маленькой речки я остановилась на ночлег. Прополоскала рот, отмыла лицо и руки. Абсолютно ничего не хотелось. Даже чая. Я напилась воды, завалилась под куст и уснула.
Проснулась уже с рассветом. Господи, как же всё-таки от меня воняет кислятиной! Как от пьяного помоечного бомжа! Надо будет найти какое-нибудь место, где можно будет нормально постираться и помыться.
Я сходила к речке, умылась, набрала в кружку воды. На костерке её вскипятила, а потом и попила горячего чая с конфеткой. Всё собрала, перебралась по колено в воде на другой берег и пошла дальше на восток, навстречу солнцу.
В обед я доела свой последний хлеб и консерву. Придётся мне теперь еду покупать у местных…
Перед самими сумерками я наткнулась в лесном овраге на ручеёк. Там и остановилась на ночлег. Попила чай с галетами и конфетами. Нормально поужинала, считай. Полежала, глядя в звёздное небо и незаметно уснула…
Утром на завтрак у меня снова был чай с конфетами. Они, правда, все растаяли уже и слиплись. Но ничего, с чаем вполне нормально пошло…
Осмотрела свою обувь… Да-а, такими темпами через пару дней придётся мне дальше уже в ботинках идти. Ибо хана туфелькам моим приходит…
Потом я собралась и снова пошла дальше.
Иду и думаю, почему про комаров в книгах не пишут. Просто, наверное, все устают сильно. Какие уж там комары… Вот и я уже почти не замечаю их. А они есть, летают вон…
Часа через три, примерно, я вышла к берегу лесного озера. Жилья нигде не заметно. А вон и место неплохое есть, пляжик под крутым берегом в окружении кустов.
Пляжик хороший такой, песочек на нём жёлтенький… В мирное время здесь шикарное было бы место для отдыха. Нужно только убрать с него камни и будет полный порядок.
Я пробралась к нему сквозь заросли, разделась там до трусов и занялась стиркой и чисткой. Очистила и замыла свою куртку. А потом растянула её на кустах. Пусть теперь сохнет она.
Постирала я и всё остальное, мыло-то хозяйственное у меня есть. И тоже развесила всё это на кустах. Ну а потом при помощи туалетного мыла отмыла свою голову, да и сама тоже полностью помылась.
Хорошо всё-таки, что я постричься догадалась! А то запарилась бы сейчас голову свою мыть…
Блин, как же всё-таки хорошо, как будто и войны совсем нет. Вода такая приятная, тёплая. Век бы не вылезала из неё… Даже усталость у меня прошла.
Я поплавала, потом выбралась на другой конец пляжа и рухнула на спину. Господи, как же хорошо! Солнышко светит, ветерок такой ласковый, птички чирикают. Закроешь глаза и…
Зашуршали по склону камешки…ЧТО⁈
Я подскакиваю с дикими глазами… А напротив меня стоит немецкий солдат…
Натуральный немец, в серо-зелёной форме с пилоткой под погоном и с винтовкой. И с довольной улыбкой на морде…
Как? Как он здесь оказался? Я же смотрела… И пистолет мой далеко…
Мой взгляд заметался, ища пути спасения. Может он отведёт меня к одежде, а там пистолет и патрон уже в стволе…
Немец что-то сказал и приглашающе махнул рукой.
Что? Чего он хочет?
Немец опять что-то сказал. Я разобрала лишь «фройляйн» и «комм».
И куда это он так пялится? Я прикрыла свою грудь руками и отрицательно помотала головой. Стала потихоньку пятиться к воде.
Лицо немца сразу же стало злым.
— Хальт!
И он, вскинув к плечу винтовку, наводит на меня ствол.
Ну всё, сейчас грохнет он меня… Вот появится на конце ствола вспышка… И всё…
Я закрыла глаза. Это не так страшно, когда смерти не видно. Только жалко, что до победы я не доживу. На их Рейхстаг не плюну…
Ну стреляй же, сука! Чего издеваешься-то?
Неожиданный рывок за руку разворачивает меня и бросает на спину. Падение почти выбило из меня дух! Я больно ударяюсь локтем правой руки о камень. И не успеваю даже перевести дыхание, как немец наваливается сверху и сопя начинает срывать с меня трусы.
Эй! Ты что это, козёл, задумал? Меня же нельзя! Да отстань же ты, ублюдок! Отвали от меня, урод!
Я начинаю отбрыкиваться от него, пытаясь отползти. За что тут же и получаю оплеуху по лицу… Я аж от этого удара немного поплыла…
«Что ж вы, суки, всё по голове-то меня бьёте? Нельзя ж меня по голове…»
А-а-а-а!!! Резкая, разрывающая боль между ног, от которой меня аж всю выгибает… Под правую руку мне попадается какой-то камень. И я со всей силы бью им немца по голове… С-сука!!!
Тот хрюкает, наваливается на меня и начинает мелко трястись.
Помогая себе руками и ногами, я спихиваю его с себя и спотыкаясь, на заплетающихся ногах, бегу к своей одежде. Хватаю там пистолет и передёргиваю затвор. Маленький патрончик, сверкая на солнце золотом, кувыркаясь, падает на песок…
Ах, да-а! Вспомнила…
Я бегу обратно. А немец так и лежит со спущенными штанами, вывалив свой, измазанный в крови, член. Но только уже не трясется. Винтовка его лежит в стороне…
Я целюсь в немца из пистолета и, срываясь от ненависти на шипение, шёпотом кричу ему:
— Что! Выкусил? Встал, сука! Встал, я сказала! Хенде хох, бля! Вставай, урод!
И с размаху пинаю его босой ногой в бок…
Ох, сука, больно-то как!.. Бля-а!..