Ручей

Злата настояла на визите в «колыбу», как муж называл своё имение, и любовница ей очень понравилось, как и бойцовый зверь, и маленькая её дочка. Наконец-то Злата станет как все, даже лучше. Она предвкушала зависть на лицах подруг, потому что до сих пор в их компании самая приличная любовница была у Насти, но с эксцентричной и яркой Светланой, дерущейся на ринге, Злата затмит всех. Более того, у той было высшее образование и несчастная история в анамнезе. О да, наконец-то Злате будет, о чём рассказать!

Муж казался встревоженным, сторонний человек, возможно, ничего и не заметил бы, но Злата жила с Алексеем уже семь лет и отлично его изучила, поэтому, пока ехали в машине, не лезла с расспросами, смотрела на дорогу да вела.

— О чём ты говорил с дядей Митей? — спросила будто невзначай.

Из троих братьев мамы игнорировал Лёшу только политик, Александр, Злата была уверена, из чистого снобизма. Остальные двое охотно с ним общались и обменивались услугами разного рода.

— Твоего дядю заинтересовал мозгоед, — ответил муж. — Он спрашивал, как часто дерётся зверь, с какой интенсивностью, и какие повреждения получал в боях.

— Ужасное зрелище эти бои, — заметила Злата. — Совсем не эстетично. Зато она — прелесть.

Алексей фыркнул и уставился в наручный комп — кто-то ему писал, он стал отвечать.

— Ты ведь не делаешь ей документы? — спросила Злата.

— Дорогая, не забивай свою прелестную головку тем, для чего она не предназначена, — спокойно ответил муж.

— Но я не могу оставаться в стороне, — настойчиво пояснила Злата, — меня поразило, как плохо они живут, какая тесная эта твоя «колыба». Неужели нельзя как-то сделать так, чтоб у Ланы с дочерью было приличное жильё?

— Какого хуя ты в это лезешь? — огрызнулся муж, но Злата проигнорировала грубость: пусть говорит, что угодно, лишь бы сделал так, как нужно ей. — Каким образом, по-твоему, я могу это устроить? Разогнать охотников, или построить для неё персональную колыбу с отдельной нулёвкой?

— Если это очень затратно, я могу найти денег сама, — сказала Злата.

— Я не знаю, сколько это продлится, — раздражённо бросил муж, — понимаешь? Сегодня её зверь дерётся, а завтра ляжет, это неминуемо. Нет никакой гарантии, что крупные затраты отобьются и, пока не пришло это завтра, я хочу поднять бабла сегодня.

— Но ведь ты с ней спишь, — не понимала Злата. — Значит должен обеспечить приличные условия…

Муж помолчал.

— Всякий раз взгляну на тебя — и сердце млеет от совершенства, — неприятным тоном сказал он. — В люди ж выйдешь с тобой — все оглядываются, завидуют, а на деле словно сердца в бабе нет.

— Если бы не было сердца, я бы о ней не тревожилась, — возразила Злата.

Муж лишь рукой махнул. Кажется, он был недоволен ею, ужасно несправедливо недоволен, потому что Злата хотела как лучше и всегда всё делала правильно, как должно. Она ни разу, даже в прежние времена не задолжала модельеру или косметологу, так как знала, что если пользуешься чьими-то услугами, они непременно должны быть оплачены. В том случае, если деньги по каким-то причинам неприемлемы — рассчитаться следует другим образом, каким-то подарком, а в случае этой симпатичной и несчастной женщины — созданием нормальных условий. К счастью, вскоре они подъехали к дому. Бабушка Тоня, в большей степени из одиночества, чем из необходимости живущая в гостевом домике у ограды, открыла ворота и закрыла вслед за ними.

— Если отдать Тоню в пансионат, мы могли бы взять их сюда, к нам домой, — предложила Злата.

— Просто заткнись бога ради, — взмолился муж и выскочил из машины.

Дома Злата поцеловала маму, вторую маму, как она называла свекровь, заглянула к сыну и дочери в детские комнаты, думая о том, что каждая из них больше чем помещение, в котором ютилась эта женщина с её дочкой и бойцовым зверем, затем пошла в кабинет Алексея, чтобы на что-то его вынудить. Она точно знала, что если просить достаточно настойчиво — он уступит.

Муж со стаканом алкоголя сидел за столом, забросив на него ноги, и о чём-то думал.

— Тебе помочь разуться? — доброжелательно спросила Злата.

— Мне не ебать мозги.

— Лёша, — мягко начала она. — Всё должно быть на должном уровне…

Договорить не дал звонок, кто-то позвонил мужу по видеосвязи.

Алексей нажал кнопку приёма, и на экране появилось лицо незнакомого Злате человека с какой-то странно вытянутой, яйцеообразной головой.

— Здравствуйте, Алексей Петрович, — сказал яйцеголовый, показывая редкие зубы. — Вы меня не знаете, но у меня к вам есть предложение, от которого невозможно отказаться.

Муж оглянулся и рукой велел Злате выйти прочь. Что ж, придётся пока посмотреть телешоу с мамами…

Глава 37. Матриарх

***

Она стала седой, от морды до хвоста, вся покрытая шрамами, со сломанными отростками, и пахла старостью. Рядом с ней стояла старшая Дочь, ровесница Матриарха, воительница и Мать. Скоро она займёт её место. «Я не стану такой, — подумала Матриарх, глядя на главу чужой семьи, — однажды погибну в бою с двуногими…»

— Ты слишком стара, чтобы спариваться, — саркастично сказала седая.

— Ащщ, Мать Матерей! — она сморщила нос. — Я пришла не к самцам, а к тебе.

— Чего ты хочешь?

— Надо поговорить.

Болотные мусты расселись по кочкам, недоверчиво разглядывая чужачку, пришедшую не поискать самца, а к Матриарху. Среди младших Матерей у входа в логово она увидела ту, что приходила в их семью, спариваться с Редхи. За нею прятались детёныши чуть рыжеватого окраса, один внук и три Внучки, несущие её здоровую кровь. Прекрасно. А вот старого самца, с которым она сама когда-то спаривалась, больше не было.

— Говори, чужачка.

Матриарх села и в знак уважения опустила уши.

— У нас с тобой общие внуки, Мать Матерей, — сказала она. — И хоть мы из разных семей, но все мы мусты.

— Дальше.

— И у нас с тобой общий враг.

— У нас нет общих врагов, — произнесла седая. — Мы очистили болото и свою часть леса, сюда приходит лишь добыча. Твои враги — на твоей земле, чужачка.

— Ты знаешь, что случилось в Мёртвом Лесу?

Мусты завертелись, взволнованно переговариваясь и сплетничая.

— Там все сдохли и земля отравой стала, как и трупы, — кивнула седая. — Наша Мать туда пошла, но вернулась праздной, разведчик подтвердил.

— Это сделали двуногие. Они валили лес с ревущими неживыми зверями и убивали моих родичей громовыми палками. Семья справилась с ними, но пришли другие, с неживыми птицами, и разбросали ядовитую пыль. Вся добыча и все враги погибли, а логово вымерло. Кроме меня, я опоздала к смерти их и своей. Лес не взял меня, река выкормила, дети в чреве росли. И я поклялась отомстить.

— Это твоя месть, — заметила седая.

— Ащщ!!! Они придут и сюда, — она тряхнула головой. — Они приносят смерть всему живому, творят мёртвое болото, а в нём ищут каменный сок и увозят. Они убивают нашу добычу, наших врагов, всё подряд, и хотят забрать нашу землю.

— К нам дважды приходили двуногие с громовыми палками, — сказала старшая Дочь. — Они ничего не творили, но искали добычу. Первый убил стражей, второй — уже никого. Их кости высохли в осоке, детёныши играют ими.

— Однажды они придут с отравой, трескучками, или с другой неживой мерзостью, осушат твоё болото и поставят собственное логово, потому что желают странного. А их шкуры будут так тверды, что зубы воинов не смогут прокусить их.

— Этому не бывать! — фыркнула седая.

— Я нашла одно логово и выбила, — продолжала Матриарх. — Теперь нашла другое, но двуногих слишком много, как и самцов с громовыми палками. Мне нужна твоя помощь, Мать Матерей, зубы твоих воинов, когти твоих Дочек.

Седая задумалась и застыла, словно камень. Молодёжь переговаривалась, опытные, покрытые шрамами мусты, вздыбив холки, ждали слов своего Матриарха.

— Это твоя война, — сказала седая. — Семья не пойдёт под гром за чужаков, не потеряет Матерей и воинов ради чужой ненависти.