Страница 70 из 116
Многие рассказывали о том, как здорово живется музыкантам в нью-йоркском районе Гарлем, и в 1924 году Уильям Бейси смог лично в этом убедиться. Здесь он наткнулся на Сонни Грира, старого приятеля, а ныне барабанщика в оркестре Дюка Эллингтона The Washingtonians. Скоро Уильям Бейси обрел постоянное место работы в Гарлеме, клуб Leroy’s, и серьезного наставника — пианиста Фэтса Уоллера, который аккомпанировал немым фильмам на органе и мог научить новичка игре на этом инструменте. Молодой пианист пару лет активно гастролировал по стране с театром водевиля, побывав в Канзас-Сити, Сент-Луисе, Новом Орлеане и Чикаго и даже встретившись с Луи Армстронгом. Особенно он был поражен процветающей музыкальной сценой и шумной ночной жизнью в Канзас-Сити, «мокром» городе в период сухого закона (джазу Канзас-Сити посвящена отдельная глава).
В 1928 году Уильям Бейси очутился в Тусле, штат Оклахома, где он вступил в местную группу Blue Devils, но она распалась прямо в турне, и ее пианист остался в Канзас-Сити. Здесь на всю округу гремел оркестр Бенни Мóтена. Молодой пианист с удовольствием присоединился к коллективу и примерно с этого времени начал называть себя Каунт (Граф) — на манер Герцога Эллингтона и Короля Оливера. В оркестре состояли потрясающие музыканты, и Бенни Мотен мечтал выйти на уровень Дюка Эллингтона и Флетчера Хендерсона, но он умер в 1935 году, так и не вкусив славы. Оставшихся без работы музыкантов собрал вместе Каунт Бейси, и это стало началом его восхождения на джазовый олимп.
Первый его концерт в качестве лидера оркестра состоялся в клубе Reno в Канзас-Сити. Басист Уолтер Пейдж внес в звучание новую динамику, «прыгающий» бит барабанщика Джо Джонса и фортепианный стиль самого Бейси в духе буги-вуги быстро подтвердили серьезные амбиции музыкантов. Они зазвучали на местном радио, их услышали коллеги далеко за пределами Канзас-Сити. Из Калифорнии прибыли трубач Бак Клейтон и саксофонист Хершел Эванс, из Миннесоты — еще один саксофонист Лестер Янг: так в оркестре Каунта Бейси появилось сразу два тенор-саксофона, что было весьма непривычным явлением. Лестер Янг придумал звучные клички всем участникам коллектива, и его руководитель в дополнение к Графу получил прозвище Святой.
В 1936 году динамичную музыку Каунта Бейси услышал на коротковолновом радио продюсер и промоутер Джон Хэммонд. Он так проникся, что поехал в Канзас-Сити лично посмотреть на музыкальных лихачей. Знакомство вылилось в эпохальную запись для Decca Records, устроенную в октябре 1936 года: быстрый танцевальный номер One O’clock Jump стал главным хитом 1937 года. Оркестр уже базировался в Нью-Йорке, в отеле Woodside. Музыкантов хвалили за их виртуозные аранжировки, блюзовые риффы, от которых ноги так и пускаются в пляс, и саксофонные битвы между Лестером Янгом и Хершелом Эвансом. Но оркестру не хватало лоска (по поводу рождественского концерта в танцевальном зале Roseland рецензенты снисходительно писали: великий Каунт Бейси обещал такой горячий оркестр, что Roseland должен был воспламениться, но он все еще стоит на месте!). Джон Хэммонд советовал обратиться к более мягкому исполнению, а самые горячие номера оставлять под конец.
Он же представил оркестру певицу уникального дарования и со сложным нравом — Билли Холидей. Краткое сотрудничество продлилось до 1938 года и не оставило совместных записей, но зато стало ярким событием в свинговой жизни Нью-Йорка. В начале 1938 года в клубе «Савой» прошла музыкальная битва между оркестром Каунта Бейси с Билли Холидей у микрофона и оркестром барабанщика Чика Уэбба с Эллой Фицджералд. Чик был агрессивен и напорист, Каунт — уравновешен и уверен в себе; последний же вышел победителем. 1938 год был для него самым успешным. В январе Каунт Бейси принял участие в знаменитом концерте оркестра Бенни Гудмена в Карнеги-Холл, потом получил продолжительный ангажемент в клубе Famous Door на нью-йоркской Пятьдесят второй улице. Оттуда вещало радио Си-би-си, так что общенациональная известность и тур по стране последовали незамедлительно.
Веселые времена длились недолго. 1939 год принес внезапную смерть Хершеля Эванса, в 1940 году Лестер Янг покинул группу, позже несколько лучших музыкантов ушли на войну. Еще позже — выросли цены, изменились вкусы публики; после войны многие танцевальные залы и клубы вовсе закрылись, а люди сидели дома, уставившись в новомодную новинку — телевизор. Эпоха свинга уходила в прошлое, но Каунт Бейси и не думал следовать за ней — он разрабатывал способы сохранения своего оркестра. Его биг-бенд уменьшился в размерах. Малые составы Бейси играли в клубе Birdland на одной сцене с модернистами Чарли Паркером, Диззи Гиллеспи и Майлзом Дэвисом, но, в целом выбыли из бизнеса.
Бейси не смирился. В начале 50-х годов он собрал новый биг-бенд, известный под символичным названием «Новый завет». Обновленный состав потребовал отказа от слегка небрежных, «уличных» аранжировок эры свинга, и Бейси нанял аранжировщиков Нила Хефти и Эрни Уилкинса, чтобы сочинять свежий, искрящийся и блестящий репертуар. Времена живых радиотрансляций ушли в прошлое, и сложные аранжировки нашли новую среду — долгоиграющие пластинки. В 1952 году Каунт Бейси подписал контракт со знаменитым продюсером Норманом Гранцем и явил миру новый, чистый и изысканный звук. Бейси вернулся, чтобы уже никуда не уходить.
Великолепные аранжировки, успешные записи и громкие сотрудничества с тех пор не прекращались. Оркестр постоянно пребывал в турне, в студии звукозаписи, на телевидении и на афишах фестивалей. В 1962 году была выпущена пластинка First Time! The Count Meets The Duke — первый совместный альбом с оркестром Дюка Эллингтона, в который были включены мелодии из арсеналов обоих гигантов джаза. Были записи и с Эллой Фицджералд, и с Сарой Воэн, а также целый ряд выступлений с другим уроженцем Нью-Джерси — Фрэнком Синатрой (Каунт Бейси всегда сожалел, что так никогда и не записался с Луи Армстронгом, хотя сцену с ним делил не раз). Творец свинга в капитанской кепке продолжал выступать даже в инвалидной коляске, вплоть до своей смерти от рака 26 апреля 1984 года, — так закончились целые полвека постоянных турне.
Его вспоминают спокойным человеком, остроумным собеседником, любителем посмеяться и вечным музыкальным энтузиастом. В своей автобиографии Каунт Бейси написал: «Я думаю, оркестр может по-настоящему свинговать, когда он свингует с легкостью, когда он может играть слаженно, как ножом по маслу». Его оркестр свинговал и перед английской королевой Елизаветой II, и на инаугурации Джона Кеннеди — неплохо для скромного парня из Ред-Банка, штат Нью-Джерси, мечтавшего уехать с бродячим цирком.
Послушать
Count Basie Orchestra. Basie (1957)
Roulette
Обложка с атомным взрывом выглядела очень злободневно в разгар холодной войны, но и в точности описывала ту сносящую препоны музыку, которую она украшала. Альбом обновленного оркестра Каунта Бейси образца 1957 года таил в себе огромную взрывную энергию, хотя, казалось бы, времена оркестрового свинга давно ушли в черно-белое, довоенное прошлое. Выход альбома Basie (его еще называют The Atomic Basie) ознаменовал собой новую фазу карьеры заслуженного руководителя оркестра, который подписал контракт с Roulette Records и вывел свинг в фавориты новейшего времени. Пластинка и ее успех застали врасплох и поклонников самого Каунта Бейси, и многих сторонних любителей музыки. Это было смелое заявление с верой в перспективное будущее и в ослепительную мощь свинга. За два дня записи 21 и 22 октября 1957 года в Нью-Йорке музыканты показали все, на что способны, играя по новой формуле энергии, выведенной на обложке: «Е = mс2 = Оркестр Каунта Бейси + Аранжировки Нила Хефти». Послевоенный свинг во всем своем блеске.
Арт Тейтум: слепой гений
Его называли гением фортепиано всех времен и всех жанров. Каунт Бейси называл его восьмым чудом света, Жан Кокото — «сумасшедшим Шопеном». Диззи Гиллеспи говорил: «Сначала вы говорите об Арте Тейтуме, потом делаете глубокий вдох, а потом говорите о других пианистах». Тем не менее Тейтум так и не стал частью пантеона джазовых гигантов вроде Дюка Эллингтона, Луи Армстронга или Майлза Дэвиса. Своей музыки он практически не писал. Оставаясь по большей части музыкантом для музыкантов, этот пианист не был широко известен. Сведений о его жизни сохранилось не очень много. Но его игра была настолько виртуозной, что многим казалось, будто так играть попросту невозможно, а его влияние на целые поколения музыкантов остается колоссальным.