Страница 30 из 116
Одним из основоположников эстетики хард-бопа также выступил Фэтс Наварро, трубач из Флориды, в жилах которого смешались кубинская, китайская и афроамериканская кровь. С 1947 года он жил в Нью-Йорке, где играл с Чарли Паркером, но не вступил в его группу из-за низкой оплаты. Наварро употреблял героин, что в сочетании с туберкулезом и проблемами с весом привело его к смерти в возрасте 26 лет. Теплый тон и логичность игры Наварро, в отличие от бурных зигзагов Диззи Гиллеспи, привлекали массу последователей, в том числе и Клиффорда Брауна, который сделал серию исторических записей квартета с участием барабанщика Макса Роуча в 1954—1956 годах. В отличие от своего предшественника Браун не употреблял наркотики, но тоже умер молодым: в 1956 году в возрасте 25 лет он попал в аварию, но до той трагической дождливой ночи на шоссе Клиффорд Браун успел повлиять на целое поколение трубачей.
Расцвет хард-бопа совпал с важным сдвигом в производстве пластинок: на рынке с 1948 года уверенно обосновался новый формат долгоиграющего альбома на тридцать три оборота в минуту: на пластинку-гигант умещалось больше музыки, и теперь пьеса могла длиться хоть двадцать минут — это давало больше простора для творчества. Пластинки казались ценными артефактами: они солидно выглядели, были «одеты» в красивые обложки, звук поражал стабильным качеством, как в случае с альбомами лейбла Blue Note. Руководители фирмы платили музыкантам за репетиции и рекомендовали включать на запись новый материал — именно этот лейбл превратился в настоящий инкубатор хард-бопа, выпустивший всю классику жанра.
Хотя в начале 60-х горячей новостью для первых полос был скандальный фри-джаз, хард-боп не сдавал позиций и оставался доминирующим джазовым стилем с 1955 по 1968 год. Главными звездами были трубачи Клиффорд Браун, Фредди Хаббард, Ли Морган (у него даже был хит-сингл The Sidewinder), тенор-саксофонисты Сонни Роллинс и Хэнк Мобли, гитаристы Кенни Баррел, Грант Грин и Уэс Монтгомери, органист Джимми Смит, пианисты Хорас Сильвер и Бобби Тиммонс. Записи всех этих музыкантов можно найти на многочисленных альбомах лейбла Blue Note: часто они сопровождали игру друг друга.
К концу 60-х хард-бои потерял былую звонкость и свежесть. Фирма Blue Note была продана, и джаз утратил один из своих самых значительных лейблов. На основе хард-бопа развился более коммерчески успешный и доступный соул-джаз, который перетянул к себе джазовую аудиторию, а музыканты искали новые пути в авангарде, фьюжне, фанке или в поп-музыке. Тем не менее хард-боп никогда полностью не уходил со сцены, а в 80-х годах возродился во всем блеске в движении «молодых львов» во главе с трубачом Уинтоном Марсалисом, которые превратили акустический хард-боп в отправную точку своего творчества (об этом — в отдельной главе).
Сегодня хард-боп продолжает с разной степенью активности присутствовать на джазовой сцене по всему миру, он является неким средним арифметическим современного джаза: «джазом как он есть». В своих наиболее доступных, ритмично-драйвовых формах он может быть востребован широкой публикой, но при этом оставляет музыканту множество возможностей для фантазии и самореализации. В этой универсальности — один из секретов долголетия хард-бопа, который и по сей день — блестящий джазовый мейнстрим, в меру экспериментальный, в меру танцевальный.
Послушать
Oliver Nelson. The Blues & The Abstract Truth (1961)
Impulse
В своем альбоме The Blues & The Abstract Truth саксофонист, аранжировщик и композитор Оливер Нельсон поставил перед собой цель исследовать скрытые возможности простой блюзовой формы. Многие музыканты хард-бопа озадачивались этим же, но эта пластинка — один из самых красивых и волнующих результатов подобных поисков. В студию 23 февраля 1961 года пришел потрясающий состав: трубач Фредди Хаббард, флейтист Эрик Долфи, пианист Билл Эванс, басист Пол Чемберс, барабанщик Рой Хайнс и баритон-саксофонист Джордж Бэрроу, который не играл соло, но внес важный вклад в общее звучание. Музыканты записали шесть пьес, среди которых подлинным бриллиантом блистает шестнадцатитактовый блюз в до-миноре Stolen Moments. Кроме этого шедевра — веселая перекличка инструментов в Hoedown, блюзовый водоворот Yearnin’, динамичная классика хард-бопа Cascades и Butch & Butch, а также угловатый финал Teenie’s Blues. При всей гармонической простоте блюз, пропущенный через прогрессивные идеи хард-бопа, еще не был столь изысканным.
Blue Note Records: все ради музыки
Альбом, выпущенный фирмой Blue Note, опознается на пестрой полке музыкального магазина с первого взгляда. Дизайнер Рейд Майлз разработал для лейбла единый графический язык: выступающие из темноты черно-белые снимки музыкантов прямо с репетиции или с записи, набор характерных шрифтов, крупные буквы, приглушенная цветовая палитра. Любители джаза в 50-х и 60-х покупали эти пластинки, даже не глядя на имена музыкантов. Репутация Blue Note была так высока, что все знали: на этой пластинке будет только первосортный материал, выдержанный в одном, очень привлекательном стиле. Это полный ритма, сочно записанный джаз, который мог прийтись по вкусу и Широкой публике, и ортодоксальным джазовым гурманам.
Blue Note («блюзовая нота») — понижение тона ради блюзового чувства и пущей экспрессии во время пения или игры — это то, что делает джаз джазом. Любопытно, что лейбл с таким символическим названием был основан двумя немецкими евреями, прибывшими в США между двумя мировыми войнами. Альфред Лайон, родившийся в Берлине 21 апреля 1908 года, в 16-летнем возрасте катался на роликах в парке и случайно попал на концерт оркестра Сэма Вудинга — с тех пор и на всю жизнь он полюбил джаз. В 1938 году он оказался в Нью-Йорке — на самом пике популярности оркестрового свинга. Лайон увлеченно ходил по барам и клубам, а после джазового концерта в Карнеги-Холл решил основать свой лейбл. Партнером выступил музыкант, писатель и активист коммунистического движения Макс Маргулис, который согласился вложиться в стартовый капитал: он писал рекламные проспекты, но к производству пластинок не притрагивался и скоро выбыл из дела.
Лайон снял студию 6 января 1939 года и записал двух музыкантов, впечатливших его в Карнеги-Холл: пианистов буги-вуги Альберта Эммонса и Мида Люкса Льюиса. В том же году фирма получила свой первый хит — запись ветерана новоорлеанского джаза, саксофониста Сиднея Беше Summertime, выпущенная тиражом пятьдесят копий. С самого начала Лайон решил выпускать музыку на двенадцатидюймовых пластинках: на них помещалось больше музыки, и у музыкантов не было временных рамок. Стандартом в то время были десять дюймов, а на двенадцатидюймовые пластинки записывали классику — сразу стало ясно, с каким пиететом относится лейбл к своей музыке. В 1941 году в Blue Note пришел друг детства Лайона, еще один немецкий еврей — Фрэнсис Вульф. Он занялся на фирме финансами и периодически записывал музыкантов в Европе, но главное — он делал снимки музыкантов. Это были не парадные и не постановочные съемки, а фиксация творчества во время записи и во время репетиций. Сейчас эти снимки считаются классикой и эталоном джазовой фотографии.
О своем детище Лайон писал так: «Фирма Blue Note Records создана, чтобы обеспечить бескомпромиссное выражение горячего джаза или свинга. Любой конкретный стиль игры, который представляет собой аутентичный способ музыкального чувства, — это подлинное выражение. В силу его значимости в конкретном месте, времени и обстоятельствах он обладает своими собственными традицией, художественными стандартами и аудиторией, которые сохраняют его живым. Следовательно, горячий джаз — это выражение и общение, музыкальное и социальное проявление, и лейбл Blue Note определяет этот импульс, а не украшает его ради сенсации и коммерции». За сложным объяснением кроется простой подход: Лайон и Вульф обожали музыку, следили за новыми веяниями и с уважением относились к музыкантам.