Страница 108 из 116
Границ для Трейна не существовало: ни музыкальных, ни духовных. Он рос на свинге, увлекался бибопом и отдал дань хард-бопу, потом начал свои собственные эксперименты, вовлекая в них музыку со всего света. Он серьезно изучал испанскую музыку, мотивы из Западной Африки, а когда увлекся индуизмом и творчеством знаменитого мастера ситара Рави Шанкара, в сферу его интересов попали индийские раги и вообще азиатская музыка. Трейн писал, что «верит во все религии». Он занимался медитацией, серьезно штудировал эзотерические учения, активно знакомился с христианством, исламом, Каббалой, историей Африки, дзен-буддизмом, а также трудами Платона и Аристотеля.
В 1963 году Колтрейн расстался с первой женой Наимой (ей посвящена красивейшая пьеса, названная ее именем). Она не имела отношения к музыке и не понимала его музыкальной одержимости и духовных практик. Трейн все свободное время играл на саксе. Когда все музыканты после концерта шли в бары или к подружкам, Колтрейн шел домой и продолжал играть там. В итоге он нашел новую спутницу жизни, разделявшую его увлечения, — пианистку и арфистку Элис Маклеод, взявшую фамилию мужа и позже вступившую в его ансамбль. Его соло превратились в длящиеся до бесконечности, экстатические, полные неожиданных созвучий камлания: он пытался нащупать универсальную музыку, которая выше стилей и национальных предпочтений.
Публика и музыканты слушали эту музыку, раскрыв рот от удивления и восторга, критики же, побывав на концертах группы Колтрейна 1961 года в клубе The Village Vanguard с участием нестандартно мыслящего саксофониста Эрика Долфи, называли всю затею «антиджазом». Впрочем, когда Колтрейн делал куда более привычные для уха записи баллад и сотрудничал с Дюком Эллингтоном и вокалистом Джонни Хартманом, критики тут же провозглашали, что он потворствует усредненному вкусу и отказывается от движения вперед. Сам саксофонист с одинаковым пылом защищал и свои сценические эксперименты, и более домашний, традиционный материал.
В декабре 1964 года квартет Джона Колтрейна записал A Love Supreme, пластинку во славу Всевышнего: после нее все последующие альбомы Трейна включали в себя мощную духовно-религиозную составляющую. Его музыка становилась все более насыщенной, абстрактной и интенсивно-безудержной — в духе фри-джаза и саксофонистов Орнетта Коулмена и Альберта Эйлера (чего стоит, например, пластинка 1965 года Om). Бывшие участники квартета все больше отдалялись от духовных исканий своего лидера, который, ко всему прочему, начал употреблять ЛСД и принялся расширять состав ансамбля, чтобы звука было больше. Они не хотели переходить к чистой абстракции и чувствовали себя ущемленными. Пианист Маккой Тайнер ушел просто потому, что не слышал себя из-за игры двух барабанщиков!
Места в группе Трейна заняли молодые авангардисты: в июне 1965 года саксофонист вместе с десятком музыкантов пришел в студию Руди Ван Гелдера, чтобы записать сорокаминутную импровизацию Ascension. Его концерты превращались в музыкальные вулканические извержения: одну пьесу музыканты могли играть целый час, а пятнадцатиминутное соло вообще стало нормой. При бурном солировании духовых инструментов, устремляющихся прямо в космос, ритм-секция в лице барабанщика Рашида Али и пианистки Элис Колтрейн создавали расслабленный, медитативный фон. Как писал Трейн по поводу альбома Meditations, целью этого было «вдохновить людей реализовать все больше и больше их потенциала для большей осмысленности жизни».
В начале 1967 году у Джона Колтрейна был обнаружен рак печени, который было поздно лечить (хотя саксофонист обращался даже к индийским целителям). Он продолжал выступать, но его напоминающая бурный поток или даже водопад музыка требовала столько физических усилий, что он едва справлялся. Колтрейн умер в Нью-Йорке 17 июля 1967 года, за два месяца до своего 41-го дня рождения. Его неожиданная смерть вызвала шок в джазовых кругах: он только-только начал свои исследования мистической сути музыки. Трейн верил в музыку как универсальную силу, которую можно освоить и контролировать: «Я хочу открыть такой метод, с помощью которого если я хочу вызвать дождь, то пойдет дождь. Если один из моих друзей болен, я сыграю определенную мелодию, и он выздоровеет!» И если музыка Джона Колтрейна не вызывает дождь, то вызвать трепет в душе и помочь духовным поискам слушателя ей под силу.
Послушать
John Coltrane. A Love Supreme (1965)
Impulse!
Уникальный по силе воздействия и влиянию альбом А Love Supreme был записан в студии Руди Ван Гелдера в Нью-Джерси 9 декабря 1964 года. Его можно часто встретить в списках лучших альбомов всех времен. По словам Джона Колтрейна, эта сюита из четырех частей, посвященная вере в Бога, явилась ему целиком в ходе многочасовой медитации. В удивительной по красоте и насыщенности музыке заключен путь от пробуждения души через посвящение к просветлению. Первая часть (Acknowledgement) завершается многократным повторением фразы a love supreme («высшая любовь») вместе с мелодией контрабаса, а четвертая часть (Psalm) представляет собой музыкальную адаптацию поэмы во славу Всевышнего, напечатанную на конверте пластинки: Колтрейн слог за слогом играет ее на своем саксофоне и выстраивает свою фразировку на основе слов (сам музыкант называл этот прием «музыкальным повествованием»). Уникальный альбом, без которого немыслима ни одна джазовая коллекция и вообще история звукозаписи, завершается «спетыми» саксофоном словами «Все от Бога. Спасибо, Боже. Аминь».
Эрик Долфи: подражая птицам
Однажды ансамбль басиста Чарли Мингуса играл в клубе, зрители в котором разговаривали и не обращали внимания на музыкантов. Раздраженный басист в сердцах резко оборвал свое соло, но его тут же продолжил саксофонист Эрик Долфи: он видел, что в отдалении, возле окна, несколько человек внимательно слушают музыку. Впрочем, Долфи продолжил бы играть даже в том случае, если бы не слушал никто. И даже если бы никого вокруг не было. Он был влюблен в музыку и все время думал о ней. На вечеринке, где все отдыхают, выпивают и закусывают, Эрика Долфи можно было найти где-нибудь в углу, где он тихонько импровизировал на флейте. В отношении этого музыканта вполне обоснованно употребляется слово «гений». Личность загадочная: его наследие еще не до конца освоено и оценено, и даже причина ранней смерти не установлена точно.
Этому «многостаночнику» были подвластны саксофоны (альт и тенор), флейта, кларнет и бас-кларнет. На любом из них он играл согласно какой-то космической логике, часто используя немузыкальные фразы, имитирующие голос человека, голоса животных и птиц. Эрик Долфи буквально заставлял инструмент разговаривать. Его музыка порой была довольно сложной для восприятия и являла собой пример ничем не скованного фри-джаза, но он с удовольствием (и в своей манере) играл бибоп и увлекался оркестровым «третьим течением». Приветствуя эксперименты, Долфи ценил авангардную классическую музыку XX века: скажем, играл на флейте пьесу Density 21.5 франко-американского композитора Эдгара Вареза, известного своим неортодоксальным подходом к природе звука, и участвовал в записях теоретика «третьего течения» Гюнтера Шуллера.
По дороге домой в Калифорнию (Эрик Долфи родился 20 июня 1928 года в Лос-Анджелесе) он насвистывал какой-то мотив и вдруг почувствовал, что птицы обеспечивают ему мелодическую поддержку. Осваивая инструменты, этот музыкант хотел добиться от своей игры такой же органичности и свободы, какие свойственны птичьему пению. Так постепенно он перешел от исполнения бибопа в местных составах к абстрактной, не признающей границ и выходящей за временные и любые другие пределы музыке. После гастролей в составе квинтета Чико Хамильтона в 1959 году Эрик Долфи переехал в Нью-Йорк, где зерно его стремления экспериментировать упало на благодатную почву. Сначала он вступил в квартет басиста Чарльза Мингуса, а в 1960 году начал регулярно записываться на Prestige Records в качестве лидера своей группы.